Книга Человек за шкафом - Олег Рой

Господи, как же долго это тянется! Ну сколько же можно есть, когда ж она уйдет из кухни, наконец?! Казалось, пока Зоя приготовила себе еду, позавтракала и убрала со стола, прошла целая вечность. Наконец, шум на кухне стих, и Оля снова замерла в ожидании – что дальше? Останется Зоя или уйдет? Кажется, снова шаги? Теперь уже подальше, видимо, в прихожей. Неужели одевается? Да, точно. Звякнули ключи, хлопнула входная дверь. Ну, слава тебе, господи!

Оля тут же вскочила, торопливо отодвинула свою баррикаду, потом стала одеваться. Она ждала, что после ухода хозяйки из гостиной снова зазвучит музыка, но там за закрытой дверью почему-то было тихо. Оля умылась, причесалась, привела себя в порядок. Но музыки все еще не было слышно. Некоторое время Оля походила взад и вперед по коридору, потом решилась и постучала в дверь гостиной. Тишина – только сердце от волнения выпрыгивает из груди.

– Антон, извините, пожалуйста… – она сама не знала, что сказать. А вдруг он действительно настолько болен, что не понимает слов? Оля не слишком-то разбиралась в психиатрии и понятия не имела, как общаться с такими людьми.

Из-за двери все еще не доносилось ни звука. Может, его и нет, может, он тоже ушел?

– Меня зовут Оля, я у вашей… м-м-м… тети комнату снимаю, – уже особенно не надеясь на успех, продолжала девушка. – Я слышала, как вы вчера играли… Это великолепно, просто слов нет! Знаете, я тоже имею отношение к музыке, я скрипачка, приехала на стажировку в консервато…

Вдруг дверь открылась, и она вновь увидела этого странного человека.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Он был одет во все то же старое тряпье, но теперь Оля успела разглядеть, что вещи эти хоть и дырявые и вылинявшие до белесости, но чистые. А сам Антон явно молод, гораздо моложе, чем ей показалось сначала. Скорее всего, ее ровесник. И взгляд его не назовешь совсем уж безумным, скорее это серьезный, осмысленный взгляд человека с незаурядным и богатым внутренним миром. Только очень несчастного человека, на долю которого выпало незаслуженно много страданий.

Пауза затянулась, Оля почувствовала себя неловко – Антон рассматривал ее с таким любопытством и, пожалуй, даже с восхищением, точно она была диковинной райской птицей или картиной известного живописца. И чтобы преодолеть смущение, Оля решительно произнесла:

– Можно я войду?

* * *

Нина Васильевна встретила бывшего мужа, как говорится, при полном параде. Уложила волосы, облачилась в шелковый восточный халат-кимоно – алый, с драконами. За все годы совместной, а позже и раздельной жизни Меркулов хорошо изучил характер своей супруги. Увидев Нину, сразу насторожился: с чего это она так прифрантилась? Никак деньги начнет выпрашивать? Впрочем, лучше уж откупиться от нее, чем слушать бесконечные жалобы и упреки. Во всем, что бы ни происходило с Ниной, будь то неполадки со здоровьем, проблемы на работе или невозможность купить понравившуюся вещь, виноват оказывался бывший супруг. Вилен уже привык к своей роли, но никак нельзя сказать, чтобы его это устраивало.

– Ниночка, только я сразу должен предупредить: времени у меня немного, долго засиживаться не могу. Завтра должен встать еще раньше обычного, работы очень много. – Меркулов разулся, стараясь не смотреть на бывшую жену, все еще красивую, но, к счастью, уже не привлекавшую его.

– Много работы – это счастье, – вздохнула Нина. – Устаешь, конечно. Зато чувствуешь себя нужным, востребованным.

И сама нагнулась, чтобы подать ему тапочки.

«Что это с ней? Как-то и не похоже на Нину… Не иначе что-то затеяла», – подумал Меркулов, ставя ботинки около высокого лакированного гардероба, очень удачно вписавшегося в прихожей у полукруглой арки и не загораживавшего проход в коридор. Вся обстановка этой квартиры была приобретена им.

– Ну, Ниночка, о чем ты снова грустишь? – бодро проговорил Вилен. – Ты пишешь интересные статьи, которые наверняка многим полезны. У тебя ведь прекрасный вкус…

– Да, – горько воскликнула Нина. – Мои статьи очень полезны – менеджеру рекламного отдела! Он под них рекламу выбивает у фирм, торгующих косметикой, нижним бельем и прочей женской чепухой. Но с каждым годом получить рекламу становится все труднее и труднее. А перестанут нам давать рекламу – так уволят меня к чертям.

– Но если у них не будет интересных статей, одна реклама – кто будет читать их журнал? – удивился Меркулов.

– А им не нужны читатели, им нужны только рекламодатели, – вздохнула Нина. – Вот тиражи и падают. Журнал у нас, прямо скажем, не из популярных, третий сорт, но я и за это место зубами держусь. Выгонят меня – куда я денусь в моем-то возрасте? Никуда не возьмут. Недавно созванивалась с бывшей коллегой, она девчонка совсем, всего сорок три – и то никуда устроиться не может. Стара, видите ли. Везде коллектив молодой, до тридцати пяти, а то и до тридцати. А нас, стало быть, уже пора на помойку…

Меркулов в ответ только молча развел руками – уж тут он никак ничем помочь не мог.

– Но что это я тебя своими проблемами загружаю, – спохватилась вдруг Нина. – Пойдем в кухню, пока будем электрика ждать, я тебя хоть чаем угощу. А может быть, ты есть хочешь?

– Спасибо, но я пообедал в городе, – отвечал Вилен, недоумевая про себя, что это его бывшая вдруг сделалась такой внимательной и заботливой.

– И где же? – подозрительно осведомилась Нина.

– В закусочной, – тут же нашелся он. Не говорить же, что они ели в ресторане с Тамарой! Про других женщин при бывшей супруге вообще не стоило упоминать, да и про рестораны распространяться было все же некрасиво, ведь Нина на свою зарплату не могла их себе позволить.

К счастью, электрик пришел довольно скоро, чем спас Вилена от необходимости торчать в Нининой квартире, напряженно ожидая, что ей на этот раз взбредет в голову. Все это время Нина была необычайно приятна в общении и даже не намекала на финансовые затруднения. Но вместо того, чтобы обрадоваться, что бывшая супруга почему-то прекратила портить ему нервы, Меркулов насторожился. Что замышляет эта женщина? Тут ведь явно что-то не так…

Приняв работу у электрика, он хотел тут же откланяться, но Нина задержала его.

– Постой, Вилен, нам еще надо поговорить о самом важном.

– О чем же?

– Да о юбилее, конечно! Осталось меньше двух недель.

– Что еще за юбилей? – Он действительно не сразу понял, о чем речь.

– Господи боже! Да твое семидесятилетие! Ты что, не помнишь о нем?

– Да, честно сказать, не думал, – признался он. – И совершенно не собирался его праздновать.

– Ну как же так? – она сделала вид, что очень удивилась, хотя, столько лет прожив с ним, могла бы и запомнить, что Меркулов уже давно не любил ни свои дни рождения, ни многолюдные шумные сборища. – Обязательно нужно позвать всех знакомых. Сейчас еще лето, тепло, и твой загородный дом – просто идеальное место для приемов. Я не говорю, что ты должен созвать пол-Москвы, но хотя бы самых близких пригласить надо, человек пятнадцать-двадцать.