Книга Неистовая Матильда. Любовница Наследника - Джин Вронская

— Он неплохой человек, Андрей. Теперь у нас есть деньги на год.

Через несколько дней появился Влади.

— Кто-нибудь умер, дорогой?

— Почему умер, мама?

— Но вот ты носишь эту черную шелковую ленту вокруг шеи.

— Ах, эту. Год назад нацисты оккупировали Францию. Трагический день, не правда ли?

— Мати, дорогая, плохо слышно, какой-то шум. — Андрей наклонился над приемником.

— Это Би-би-си.

— Что случилось, Андрюша?

— Немцы перешли русскую границу. Мати, это война с Россией.

— Какое сегодня число?

— 22 июня.

На следующее утро в 7 утра в дверь дома номер 10 на улице Вилла Молитор в 16-м районе Парижа раздался громкий стук. Барабанили так сильно, что было слышно наверху.

Мати сошла вниз и открыла дверь. Три жандарма в сопровождении немца в длинном кожаном пальто недружелюбно смотрели на нее. Не давая никаких объяснений, они сразу пошли наверх, арестовали и увели князя Красинского. После двух часов поисков Мати наконец сказали, что гестапо арестовало в это утро триста русских, и все они были увезены в Компьень, а их банковские счета были немедленно заморожены. Гестапо было отлично осведомлено. Аресты шли по спискам группы некоего Юрия Жеребкова, бывшего актера, которого немцы привезли из Берлина и назначили его начальником Управления русских эмигрантов. Частная сыскная контора, одна из немногих, которая еще работала, предоставила полное досье на каждого в списке, имея в своем распоряжении архивы французской контрразведки, но Жеребков и его люди и без французских досье знали всех. У них были свои досье.

— Компьень находится на севере от Парижа. Это там, где в 1918 году подписали перемирие об окончании первой войны, а также и об окончании этой войны в прошлом году, помнишь? — Андрей положил на стол большую карту Парижа, по которой водил пальцем. — Кстати, там есть огромный замок Луи XV, но, конечно, не в нем они держат Влади и других.

— Жеребков, я помню Георгия Жеребкова, но он не драматический актер, он был балетным танцором, но короткое время. Он был у Дягилева. Дягилев выгнал его. Дягилев не любил посредственностей. Этот Жеребков не мог ноги поднять правильно. Я пойду к этому Жеребкову и поговорю с ним.

— Мати, не ходи к этому человеку. Я найду способ узнать, что случилось.

— Влади — не коммунист, почему же его арестовали?

— Я не знаю, дорогая. Последние десять лет мы почти ничего не знаем о нашем сыне. Он не мальчик. Ему 39 лет. Чем он вообще занимался, как проводил время, с кем, мы ничего не знаем. Пожалуйста, прояви немного терпения.

— Да, конечно. — Потом она вспомнила слова Лифаря, который на что-то намекал.

Прошло четыре месяца. Теперь Андрей и Мати знали, что вместе с их сыном арестовали очень много известных людей. Князь Ширинский, крымский татарин, эксцентрик, нацепил желтую звезду Давида, чтобы, как он заявил, сделать вызов «варварам». Илья Фондаминский, писавший под псевдонимом «Бунаков», еврей, редактировал социалистический журнал, а в молодости, в России, он был членом партии социалистов-революционеров и террористом. Он выскользнул за границу после освобождения по делу о вооруженном бунте на военном крейсере «Память Азова» в Ревеле в 1906 году. Ники когда-то поехал на этом «Азове» в путешествие вокруг света и чуть не погиб в Японии. На деньги жены Фондаминского, дочери еврейского миллионера, было нанято два лучших петербургских адвоката и один ревельский. Прокурора Павлова, который требовал пересмотра дела, сообщники Фондаминского тут же пристрелили… Теперь была арестована и мать Мария, очень известная православная монахини, в миру Елизавета Кузьмина-Караваева, в молодости мэр города Анапы в Крыму. Там они когда-то (Боже, как давно) остановились на три дня. Мати и Андрей хорошо помнили Елизавету. В молодости, как и Фондаминский, она была членом партии социалистов-революционеров и участвовала в террористических операциях. Она давно во всем разобралась и постриглась в монахини. Вместе с отцом Клепининым, тоже арестованным, она прятала в своей церкви несчастных евреев, снабжала их документами и переправляла их в провинцию. Ее сын Георгий тоже был арестован за то, что помогал Резистансу. Ариадна Скрябина, дочь композитора, тоже была арестована по этому списку. Она издавала еврейский журнал на французском языке. Сама она была русская. Но ее третий муж, Довид Кнут, поэт, был евреем. И вот со всеми этими людьми попал в облаву князь Красинский, сын Великого князя Андрея Владимировича и бывшей звезды Мариинского театра, Матильды Кшесинской. Влади приписывали дружбу с матерью Марией, а также то, что он работал для крохотного журнала, всего в две страницы, — «Христианская акция». Немцы считали этот журнал коммунистическим и проеврейским.

Мати сменила несколько поездов, долго шла пешком, пока добралась до Компьени. Леском она прошла мимо королевского дворца. Никого, встретила только бабу с рукой на перевязи. Это здесь французские короли играли в пейзан, любимая игра короля Луи XV. Именно сюда в 1814 году король Луи XVIII прибыл из Англии в сопровождении Поццо ди Бор— го, специального посланника Императора Александра I. Последним жильцом дворца был Император Наполеон III. И именно здесь, в этом месте держали ее сына вместе с другими арестованными.

Здание хорошо охранялось. Мати обошла его кругом. Всюду были немецкие часовые и три раза ее спрашивали папир… Надеясь увидеть Влади, она понапрасну смотрела в каждое окно, сжимая пакетик, в который положила две картофельные котлеты, больше ничего не было. У этих проклятых немцев он, наверно, голодный. Один молоденький солдат, к которому она решила обратиться, ответил ей на ломаном французском, что войти невозможно, нужно разрешение гестапо. Измученная, расстроенная, она вернулась домой вся в слезах.

В немецком посольстве на улице Лилль два Великих князя Андрей Владимирович и Борис Владимирович, которому неожиданно стало лучше, нашли старого немецкого аристократа, офицера по имени Юрген фон Трупп. Молодым человеком он знал их мать. Он служил в вермахте, был консерватором, старомодным человеком и ненавидел Гитлера. После недели поисков он лишь подтвердил, что дело в руках гестапо.

В окно месье Арнольд увидел плачущую Мати. Он открыл дверь студии.

— Что случилось, мадам? Зайдите ко мне, выпьем чашку кофе.

Мати молча прошла мимо склада, в его бюро. На одном из диванов сидела красивая молодая женщина. На коленях у нее подпрыгивала японская собачка, кудрявая с локончиками на лоб, с бородкой и усиками. Увидев Мати, она слабо тявкнула.

— Моя жена Марго. Она танцует в «Лидо». — Месье Арнольд улыбался доброй улыбкой.

— Моя жена знает, кто вы, мадам. Она Ваша поклонница.

— Здравствуйте… здравствуйте.

Мати было так плохо, что она не могла говорить. Ее душили слезы.

— Ну, пожалуйста, дорогая, мой муж знает много полезных людей. Он поможет…