Книга Почем фунт лиха - Людмила Милевская

В общем, я решила не искушать судьбу, а предупредить Неллизаблаговременно. Я позвонила в «Гиппократ» и, радуясь, что застала ее, тут жевыпалила:

— У меня ЧП, поезжай прямо к Клавдии, я к трем буду там.Аким и Маруся проводят.

— Очень хорошо, что ты не расстаешься с этими чокнутыми, —ответила Нелли. — Я задержусь на час, так что начинай без меня.

— Как на час? — возмутилась я. — Не хочешь ли ты сказать,что приедешь в четыре?

— Да, раньше не получится. У меня вызов в больницу.

— Нет, кто из нас филонит? И так всегда. Совесть, как нистранно, проснулась в Нелли.

— Может, перенесем стирку на завтра? — виновато спросилаона.

Я разочаровала ее.

— Не выйдет. Клавдия уже замочила белье.

— Но я, честное слово, раньше четырех не смогу. Еду вклинику снимать депрессию у смертельно больной.

Подумать только, что умеет делать наша Нелли.

На что она способна. Снять депрессию у смертельно больной.Сам Господь Бог не взялся бы за такое, а Нелли — запросто. Легко и весело.Только плати.

— Ладно, — успокоила я ее, — иди снимай. Мне все же легче,чем твоей больной. Когда упаду от непосильного труда и начну умирать, непридется бегать по психотерапевтам. Ты всегда под рукой. Просто придешь ибыстренько снимешь любую депрессию. Какое счастье умереть без депрессии!

— Иди к черту, — обиделась она.

И я пошла к Акиму. Маруся развлекала меня сценами из ихличной жизни. По дороге мы завернули в магазин и купили бутылку «Абсолюта».Маруся не положила ее в кулек, а торжественно понесла в руках, нежно прижимая кгруди. Идущие навстречу мужчины ласкали ее взглядами, и непонятно было, комуони больше рады: бутылке, Марусе или ее выдающейся (во всех смыслах) груди.

Какой все же хороший парень Аким, добрый и великодушный.Увидев Марусю, он не стал кобениться и набивать себе цену, как другие, а обнялподругу, поцеловал, взял из ее рук «Абсолют» и спросил:

— А как же буфет?

— Ты мне дороже, — призналась Маруся.

— Ребята, — сказала я, — у меня большая Клавина стирка, такчто не обессудьте, если уделила вам мало внимания.

— Мы тебя проводим, — благородно откликнулся Аким.

Меня внезапно одолела скромность.

— Я на такси.

— Мы тебя проводим до такси, — сказала счастливая Маруся.

Я согласилась и потом, уже из машины, долго смотрела, какони махали мне вслед, обнявшись, словно два голубка: большая Маруся и маленькийАким.

Хорошо, что я умею радоваться чужому счастью. Это оченьобогащает жизнь.

Глава 19

Во двор Клавдии такси въехало, когда на часах было сорокминут четвертого. Не обращая внимания на столпившихся у лавочки людей, я, недожидаясь лифта, понеслась на пятый этаж. Минут пять безрезультатно жала накнопку звонка, потом раскрыла сумочку и достала ключи. Открыв дверь, я вошла вквартиру и, к удивлению своему, застала стирку в самом разгаре. Клавдии же небыло нигде.

«Куда она могла пропасть? — насторожилась я. — И почемуначала стирку, не дожидаясь меня? На нее это не похоже. А на месте ли ее домашнийхалат?»

Я бросилась в спальню, перерыла все в одежном шкафу, но вскудном гардеробе Клавдии халата не наружила.

«Не могла же она выйти на улицу в домашней одежде, —подумала я, растерянно присаживаясь на Диван. — И почему не оставила записки?Значит, мучилось что-то из ряда вон, то, что вынудило нашу yравновешеннуюКлавдию, забыв про все на свете, нестись бог знает куда. Может, что-тосвязанное с ее Димой?»

Скрип входной двери отвлек меня от раздумий.

— А тут открыто, — услышала я голос соседки. — Проходите,поглядите.

Я бросилась в прихожую и обмерла. Соседка не одна. Рядом сней топтались двое мужчин: один в гражданском, другой в милицейской форме, еслине ошибаюсь — в чине капитана.

— Кто вы такая? — строго спросил меня гражданский.

Не успела я открыть рта, как соседка Клавдии —препротивнейшее создание — опередила меня.

— Это Сонечка, сестрица несчастной, двоюродная, —заговорщически кивая мне, проговорила она и скорбно поджала свои ехидные губки.

Мне не понравилось, что эта неотесанная баба так фамильярноназывает мою исключительно утонченную и аристократичную Клавдию несчастной, аменя Сонечкой. Я уже собралась одернуть ее, но строгий вопрос капитана мнепомешал.

— Как вы попали в квартиру?

Я опешила. Да что здесь происходит, в конце концов? Покакому праву такой допрос? Ох, я сейчас им покажу!

Но пока я собиралась, вредная соседка опередила меня и наэтот раз.

— Сонечка помогала Клавочке вести хозяйство, ну, прибратьсятам, постираться…

— Прислуга, что ли? — спросил гражданский, скептическирассматривая мое модное платье и туфли на высоких каблуках.

— Что-то вроде, — кивнула соседка. — Поэтому Клавочка далаей ключи.

Я вскипела.

— Да что вы тут городите такое! — завопила я. — Никакая я неприслуга. У меня два высших образования, не считая прочих глупостей.

— А зачем пришли? — хитро щурясь, поинтересовался капитан.

— Стирать белье.

— Значит, прислуга, — констатировал гражданский. — Что ж,пойдем осмотрим квартиру, — обратился он к капитану.

— По какому праву, хотелось бы знать? — возмутилась я.

Гражданский снисходительно взглянул на меня и вескопроизнес:

— По праву службы. А вы, гражданочка, оставайтесь на месте иничего не трогайте. Ваших отпечатков в квартире нет?

— Моих? Да сколько хотите. Не удивлюсь, если вы не найдетеотпечатков хозяйки, — начала было я, но тут мне сделалось дурно.

Ну и позднее же у меня зажигание. Клавдии нет, зато пришлиэти, из милиции, а я как дура отвечаю на их вопросы вместо того, чтобы задаватьсвои.

— Что с Клавдией? — спросила я.

Соседка, дико вращая глазами, взвыла:

— Дак вы не знаити?

— Нет, конечно, я только что вошла.

Капитан и гражданский посмотрели на меня совсем другимиглазами.

— Несчастный случай, — сочувственным голосом сообщилгражданский.