Книга Русь окаянная - Сергей Норка

По расчетам лаборатории, психическое состояние будущего президента позволяет сделать вывод о возможности досрочных выборов. В этой связи нами разрабатывается план кампании, проводимой в экстраординарной обстановке. В этих целях нами сейчас готовятся несколько групп суггесторов для проведения кратких мини-митингов в провинции. Уже заготовлены тексты листовок, воздействующих на психику населения и подталкивающих его к принятию нужных нам установок. Через несколько месяцев группы суггесторов начнут работу в указанных на схеме городах. У меня все.

Николай Иванович вопросительно посмотрел на аудиторию.

— Николай Иванович, — обратился к нему один из членов Совета, — я давно хотел спросить. Насколько законна и насколько нравственна система, созданная вами, с помощью которой мы будем брать власть?

Члены Совета зашевелились. Все они были высокопоставленными чиновниками режима, начисто лишенного не только нравственности, но и законности. Именно этот режим сплотил их для борьбы с ним, и во имя его свержения многие были готовы на все. Причины, по которым они сплотились, у каждого были свои. Одни пришли в подполье из чисто нравственных побуждений, другие из страха перед будущим Апокалипсисом, третьих обуревало честолюбие. Но всех их объединяло одно: они не были лишены чувства патриотизма, и методы, с помощью которых профессор Бардин собирался обращаться с русским народом, представителями которого они себя ощущали, вызывали внутренний протест.

Кардинал обвел всех присутствующих насмешливым взглядом.

— Уважаемые члены Совета, — начал он, — я понимаю ваши сомнения, и сам не в восторге от того, что мы поставлены в положение, при котором всякие другие методы обречены на провал. Скажу сразу же, что с юридической точки зрения все это абсолютно законно, поскольку у нас в стране не существует законов, регулирующих действия как организаций, так и частных лиц в этой области, и с 1985 года в стране идет псиинформационное истребление населения. Если бы существовали соответствующие законы, то масса людей — политиков, киношников и артистов — уже сидели бы за решеткой во главе с нынешним главой государства. Что касается нравственной стороны. Как вы полагаете, если в войне противник применил оружие массового поражения, будет ли безнравственным ответить ему тем же? Это во-первых. Во-вторых, другого средства (помимо этого), кроме вооруженного восстания, для свержения нынешнего режима просто не существует. А вооруженное восстание — это несовременно.

Отвесив изящный поклон, Николай Иванович прошел к своему месту и сел. В завязавшейся дискуссии он участия не принимал и даже, казалось, не слушал.

По окончании заседания Бардин заскочил в свой кабинет, взял трубку телефона и набрал номер. Выждав два гудка, он положил трубку и тут же покинул здание, в котором помещалась лаборатория. Через несколько минут он уже прогуливался по Большой Ордынке.

Рублевский незаметно подошел сзади. Ни на одной встрече Николай Иванович не смог засечь момент его появления. Ощущение было таким, словно человек-невидимка внезапно приобретал видимый облик.

— Как поживаете, Николай Иванович? — весело спросил «монстр».

— Вашими молитвами, Андрей Иванович, — ответил Бардин, стараясь придать лицу такое же веселое выражение.

Они пошли по Ордынке в направлении Добрынинской площади.

— Красота-то какая, — сказал Рублевский, указывая на старинную церковь. — Все-таки у наших дедов были хороший вкус и понимание гармонии духовного и материального.

— Не ожидал от вас, исповедующего непонятную мне религию, такого восторга от православного храма, — ответил Бардин.

— Красота не нуждается в религиозной аранжировке, уважаемый.

Они помолчали несколько минут, а затем Бардин спросил:

— Вы довольны моими людьми?

— О, да. Вы прекрасный селекционер. Не жаль было расставаться?

— Жаль, — искренне сказал Николай Иванович, который не видел своих сотрудников с тех самых пор, как направил их в офис, снятый для Рублевского.

— А что по кандидату?

— Годится, — несколько поколебавшись, ответил Андрей Иванович. — Хотите увидеть своих бывших сотрудников?

Предложение было настолько неожиданным, что Николай Иванович опешил. Согласно условию, выставленному Рублевским при первом разговоре, в «чистую комнату» вход был открыт только этим восьми. Он понимал, что доступ в «святилище» был для него закрыт не потому, что «монстр» ему не доверял, а потому, что там не должно было присутствовать псиполе постороннего. Рублевский сразу же понял колебание Кардинала.

— Не беспокойтесь. В комнату вы входить не будете. Ну что? Идем?

— Идем, — ответил Бардин, внешне невозмутимо и даже несколько равнодушно, хотя сам Сгорал от нетерпения.

Рублевский усмехнулся.

Они свернули на Малую Ордынку и вошли во двор большого здания постройки прошлого века. Поднялись на восьмой этаж и остановились возле бронированной, обтянутой коричневым кожзаменителем дверью. «Монстр» поковырял ключом, затем откуда-то вынул электронное устройство и послал в дверь импульс. Раздался щелчок, и дверь слегка приоткрылась. Представители двух разных направлений освоения «тонкого мира» вошли в святилище. Рублевский тут же указал рукой на дверь справа, и Николай Иванович послушно прошел в комнату.

Ничего особенного. Диван, два кресла, рабочий стол с монитором, которым пользуются охранники для внешнего наблюдения, и компьютер. На стене — написанный маслом портрет бородача лет сорока восточной внешности. На столе между компьютером и монитором большая пирамида из какого-то минерала и каменное изваяние. В нем угадывались очертания животного, скорее всего, льва, под брюхом которого находилась человеческая фигура. Бардин встал напротив стола и стены с портретом и сконцентрировал на нем все свое внимание. Каким-то шестым чувством он ощущал нечто, исходящее от портрета. Человек, одетый в белую арабскую рубаху, даже на портрете мог служить олицетворением силы и великого ума.

— Это ваш Учитель? — спросил Николай Иванович, почтительно указывая на портрет и поражаясь доверию, оказанному ему, простому смертному.

— Нет, разумеется. Это мой Наставник. Как вы понимаете. Учителя я не имею права показывать никому. Присаживайтесь, Николай Иванович. Берите вон тот стульчик.

Бардин примостился сбоку, и Андрей Иванович включил монитор. Взору Кардинала предстала пустая комната, посередине которой кругом сидели в позе «фараона» его бывшие сотрудники. Их глаза были закрыты, лица непроницаемы, губы шевелились. Николай Иванович впился взглядом в экран, пытаясь не услышать (звук был отключен), а почувствовать звуковой ряд.

Рублевский с интересом наблюдал за Кардиналом, не роняя ни слова. Наконец усилия профессора были вознаграждены. Он почувствовал. Неимоверным усилием, сопровождающимся диким, немыслимым напряжением психики, он почувствовал упорядоченную вибрацию, исходившую с экрана монитора в такт движению губ «биологических приборов», созданных «монстром». Он сразу же расслабился и обмяк, всем видом напоминая то ли выжатый лимон, то ли тающее эскимо.