Книга Улитка в тарелке - Юлия Лавряшина

Сегодня Мире почему-то особенно хотелось увидеть, как родится солнце. Ей не очень приятно было думать, что это настойчивое желание возникло потому, что внутри нее что-то подсказывало: это в последний раз. Она отгоняла эту мысль, но не из страха. Его вообще не было. И обиды больше не было. Только усталость. Дрим сказал, что она уже родилась с этой усталостью. Теперь Мира особенно это чувствовала.

Дрим помог ей выйти на балкон, усадил в узенькое плетеное кресло и укутал одеялом, которое принесла Бемби. Все чаще Мира замечала, как он смотрит на Бемби — удивленно и чуть испуганно. На ее памяти он ни на кого еще так не смотрел… Только через усталость, которую она сейчас в себе чувствовала, не могли пробиться ни ревность, ни жалость к себе.

«Пусть, — она смотрела на солнце и воображала, что у него тоже рыжие волосы. — Это хорошо… Они оба — хорошие».

Когда прямо на балкон Бемби принесла ей теплое молоко с бубликом, Мира спросила:

— Когда ты станешь врачом, ты придумаешь, как лечить таких, как я?

— Я постараюсь, — серьезно ответила Бемби. — Папа говорит, что я настырная… Может, у меня и получится.

— И еще… Я знаю, ты это Эви обещала. Но для меня тоже… Сочини сказку.

— Сказку?

— Не обязательно сейчас! Когда-нибудь сочини… И пусть в ней все будут просто детьми… Ладно?

— Ладно. Они не будут стареть.

— Ну да! Будут, конечно. Только не так быстро.

— Не так.

Мира задумалась, жуя бублик, потом улыбнулась:

— Вот бы увидеть, каким вырастет Сол! Он, наверное, будет красивым. Он и сейчас красивый.

— Да? — неподдельно удивилась Бемби. — Вот уж не замечала…

— Я думаю, он станет великим математиком. Ты еще гордиться им будешь!

Поправив ей одеяло, Бемби буркнула:

— Очень сомневаюсь…

Мира строго посмотрела на нее:

— Он — умный. Но ничего из себя не корчит. А то, знаешь, умники какими бывают… Знаю я одну… Руледой зовут. Она так и старается показать, что умнее тебя. Прямо из кожи вон лезет! А зачем? Если человек умный, это же и так видно.

— Если так старается показать, значит, наоборот — дура, — категорично заявила Бемби. — Вот наши родители, они никогда ничего из себя не строят! А ведь оба такие талантливые… Жалко, что их сейчас нет…

Мира спокойно кивнула:

— Я их уже не дождусь.

— Ну, зачем ты так говоришь! — задохнулась Бемби.

— Знаю потому что… А что ты кричишь? Ты же и раньше знала, что старики умирают. Это мы не знали…

Бемби растерянно прошептала:

— Но ты ведь не…

Вытянув руку, Мира весело воскликнула:

— Смотри, уже как высоко! Оно осмелело.

— Солнце? — Бемби прищурилась, и в уголках глаз проступили смешные морщинки.

— Не щурься! — испугалась Мира. — Не так сильно… Сол мне сказал, что все люди возвращаются. Это правда?

Мгновенно презрев свои естественно-научные познания, Бемби твердо сказала:

— Я в это верю.

Мира перешла на шепот:

— Вот теперь я только и думаю: поскорей бы умереть!

— Мира!

— Сол сказал, что умрет только тело. Вот это… Что в нем хорошего? В следующий раз у меня ведь будет другое. Может, мне больше повезет?

Стараясь принять равнодушный вид, Бемби заверила:

— Это уж точно. Дважды такое не повторяется. Это, знаешь… Закон природы.

Такого закона не было, но Мира знала так мало, что ее легко было обмануть. Бемби только сказала это и тут же почувствовала свое сердце. Это не было для нее обычным делом, и как будущий медик, Бемби уже знала, что если человек чувствует что-то в своем теле, это уже ненормально. До сих пор такое с ней редко случалось, а вот за последние сутки уже два раза. Первый — когда она как следует разглядела лицо Дрима…

— Здорово, — довольно произнесла Мира. — Вот еще бы нам всем встретиться!

Неожиданно для себя Бемби развеселилась:

— А почему бы и нет? Вот вырастет Сол, женится, и у него родится дочь… Вдруг это ты и будешь?

Блеснув глазами, Мира прыснула, затем посмотрела на Бемби испытующе:

— А ты ведь еще раньше поженишься.

— Замуж выйду…

— Ну да, правильно. Я все путаю, мы ведь про это вообще ничего не знали.

— Сол просветил?

Не ответив, Мира спросила, глядя уже на солнце:

— А за кого ты хочешь выйти?

Бемби стало как-то жарко:

— Да ни за кого… Я вообще пока не собираюсь.

— Почему? Ты не хочешь, чтоб я у тебя родилась?

— Ну, что ты?! Я бы с радостью, честно-честно! Только за кого мне выходить?

Губы Миры слабо дрогнули:

— Ну, ладно. Не хочешь — не надо.

— Почему же не хочу? — неразборчиво проговорила Бемби.

Но Мира заговорила уже о другом:

— А ты знаешь, почему улитки выползают из своих раковин? Я так подумала: может, им тоже хочется поскорее умереть? И превратиться в кого-нибудь другого… Слизни ведь противные. Люди их убивают.

— Я никогда не убивала…

Бемби понимала, что не должна защищаться, но почему-то искала оправдания, как будто именно она и была тем абстрактным человеком, который давил слизней только за то, что они вызывали в нем отвращение.

«А что, если я тоже в ком-нибудь его вызываю? — Бемби стало тоскливо от этой неприятной мысли. — Меня раздавят? Люди так делают? Ей уже известно об этом больше, чем мне…»

Смешно зажмурившись, отчего ее лицо стало совсем сморщенным, Мира мечтательно произнесла:

— А Сол, по-моему, родится птицей.

— Чирикать он уже научился, — неодобрительно заметила Бемби.

— Ну да! У него так здорово получается!

«Сказать? — замерла Бемби. — Хуже ведь не будет. Да она, наверное, уже и сама догадалась…»

Решившись, она выпалила, понизив голос:

— А мой братец ведь влюбился в тебя!

У Миры вытянулось лицо:

— Ты зачем так? Я же не плачу… Не надо мне больше врать.

— Я не вру! — гневно воскликнула Бемби. — Вот еще — врать! Это же видно невооруженным глазом.

— Каким?

— То есть без очков, это выражение такое. Ты ведь непохожа ни на одну из его одноклассниц. Да и вообще не на одну…

— Потому что я — старая…

— Совсем не поэтому! Сола они только раздражают, потому что вечно визжат и ябедничают. И с ними не поиграешь, а ты с ним даже крепости строила.