Книга Панцири - Денис Евгеньевич Бурмистров

не по чину с обычными солдатами душевничать. Оттого и мается, с ума сходит. Мертвец, поди, попытался что-то сделать, но в этом деле важна общность, единение, момент.

А сейчас все совпало, все три составляющие сошлись возле нашего костра.

Я налил в небольшую кружку немного вина, протянул Фиалке. Девушка с удивлением уставилась на подношение, но кружку взяла.

– Вы правы, госпожа магнус, – сказал спокойно, глядя ей в глаза. – Все будет хорошо.

Она моргнула, спросила с какой-то детской интонацией:

– Да?

– Конечно, – я улыбнулся. – У нас по другому не бывает.

Мы сдвинули кружки, все, кто был у костра – и парни, и приободрившийся Афанас, и даже Мертвец. Зашумели, засмеялись.

И сразу стало легче, стало спокойнее.

А зачем еще подсаживаться к костру панцирей накануне грандиозного побоища, как не за этим?

26е число, Березовый Сход. Утро

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Эта фраза к нашей солдатской реальности относится в полной мере.

С самой утренней зари над долиной клубится туман, да такой, что я с трудом различаю застывшего перед строем Зырю. Броня блестит от росы, ночная прохлада еще не успела покинуть одежды.

Стоим, ждем. Фиалка сразу после построения ускакала в ставку нашего флангового командующего, да так и пропала.

– А помните ту историю на болотах с Томом Краснорожим? – подал голос Ариф. – Такой же туман стоял.

– Да, пожалуй, даже полегче, – поддакнул Пикси.

– Что за история? – спросил Руни. – Том Краснорожий – это который Генерал Три Кувшина?

– Он самый, – лязгнул забралом Пикси. – Который без трех кувшинов крепкой настойки с кровати не поднимался.

– Так что за история? – не унимался Руни. – Какие болота?

– А, ты как раз у Зельца валялся, пытался обломок копья переварить, – вспомнил Пикси. – А мы в то время по Оливийским болотам мятежников ловили. Командовал нами Том Краснорожий и это, собственно, определяло тон всей нашей экспедиции.

– Суета, путаница, паника, – хмуро уточнил Ариф.

– Основные силы мятежников мы разбили, остатки сбежали в болота, – продолжил Пикси. – Вместо того, чтобы послать за ними кого полегче и пошустрее, тех же егерей, Краснорожий послал в погоню нас.

Пикси красноречиво указал жестом на свою тяжелую броню.

– А Оливийские болота, доложу я, та еще жопа мира. Трясины, буреломы, пиявки, гнус и постоянный туман, вонючий и густой. Понятное дело, строем не повоюешь – разбились на группы. Краснорожий в стороне на холмике стоит, руководит, значит. Что-то он там видит, команды нам подает, «налево», «направо». А я понимаю, что мы заблудились, бродим как слепые вокруг этих кривых деревьев. На месте долго не постоишь, сразу засасывает. Того и ждешь, что из тумана мятежники с рогатинами налетят, повалят – и только останется, что пузыри беспомощно пускать.

– И тут этот придурок орать начал, – вставил Ариф.

– Да, – кивнул Пикси. – Уж не знаю, что Краснорожему привиделось, но он вдруг как заорет: «Вон они! Перед вами! Бей! Коли!». Ну и мы и начали бить-колоть. И, главное, в кого-то попадаем. И обратно полетело, только успевай защищаться. Хорошо так, главное, с душой полетело. Звон стоит, ругань, болото чавкает, эхо над лесом разлетается.

– Придурок орет, – добавил Ариф.

– Придурок орет, – подтвердил Пикси. – А потом мы как-то вслушиваемся, а уж больно знакомо матерятся по ту сторону. Оказывается, мы друг с другом сцепились. Хорошо еще, что головы железные, а то поубивали бы друг друга напрочь.

– А Краснорожий что? – спросил Руни.

– А его горячка от выпитого схватила. Как увидел, что мы из болота выходим, перепугался, завыл и бежать. С дерева его потом снимали, словно кота шелудивого.

Через час подул ветер, разгоняя туман. День все еще оставался хмурым, но мы хотя бы увидели чернеющую линию вражеских построений вдалеке.

Со стороны далекого королевского шатра протрубил рог. Встрепенувшийся Зыря махнул знаменем.

– Вперед! – хрипло каркнул Мертвец и мы пошагали, лязгая сталью и выдерживая строй.

Обычно в крупных сражениях никто не выставляет все войска на доску, каждый хороший полководец придерживает в рукаве пару сюрпризов, а также резерв на случай долгого противостояния. И если та численность «пепельных», что мы увидели, была далеко не всей армией Серого Царства, то приходилось лишь поражаться какие силы привели они в эту долину.

Торчащие вверх пики напоминали густой лес, за треугольными щитами и шлемами не было видно горизонта. Нетерпеливо била копытами кавалерия, ревели лохматые бестии, переваливались с ноги на ногу горные великаны. Холодно поблескивали всевозможные дальнобойные орудия, над ними кружили длиннохвостые твари с наездниками. Настораживал черный дым, поднимающийся клубами откуда-то со стороны вражеского тыла – казалось, что там притаился какой-то громадный огнедышащий зверь.

И против этого всего – мы, простые солдаты в своих простых доспехах с обычными мечами и копьями. А, ну теперь еще и с арбалетами, да.

Какая же славная драка предстоит! Не терпится уже начать!

Следуя правилам, на середине поля появились герольды, призывающие противоположную сторону сдаться. Ультиматумы, естественно, были отвергнуты, и тогда для традиционного поединка выехали лучшие рыцари сторон. С нашей стороны – какой-то румяный крепыш с кудрями до плеч и в вычурных золотых доспехах, со стороны «пепельных» – немолодой воин с шикарными усами и хищной птицей на гербе.

– Интересный герб, – заметил Пикси. – Такое ощущение, что у птицы в лапах чье-то мужское достоинство.

– Наверное, это какая-то семейная трагедия! – заржал Руни. – Какой-то ястреб украл у его дедушки хер!

– Да чего вы придумываете? Это просто птица на камнях сидит, – попытался внести ясность Ариф. – Хотя, теперь и я хер вижу. С большими такими яйцами.

Все посмеялись. Издеваться над противником – тоже старая солдатская традиция.

Впрочем, поединка не получилось. Только рыцари разъехались, начался сильный ливень, и командование вновь перестало видеть нас на поле. Вновь завыли трубы, застучали барабаны. Зыря – и еще десятки знаменосцев, замахали штандартами.

Рыцари уехали в свои шатры пить теплое вино, мы остались мокнуть под дождем.

К полудню дождь прошел и захотелось есть. В пылу боя этого обычно не замечаешь, но когда вот так просто стоишь без дела, организм начинает требовать свое.

Наконец, небеса прояснились и нас осчастливило своим присутствием бледное ленивое солнце. Вновь появились рыцари, один что-то дожевывал, второй был заметно раскрасневшимся.

– Чего они без шлемов? – угрюмо пробурчал Ариф.

– Лихость показывают, – ответил Руни с восхищением. – Презрение к смерти.

– Чего тогда остальную броню нацепили? – хмыкнул Ариф. – Ну и бились бы с голыми жопами.

– С голыми жопами не благородно, – заметил Пикси.

– Зато презрение к смерти прям максимальное, – не согласился Ариф. – И закончилось бы все куда быстрее. Сейчас опять начнут пол дня сопли жевать.

Но