Книга Настоящая леди - Кристина Додд

– Что скажете?

– Что вы … проявили ко мне интерес.

Одна ее грудь, словно по собственному произволу, соблазнительно высвободилась из-под скрывавшей ее ткани.

– Я помолвлен с вашей кузиной.

Бегом бросившись к двери, он рывком распахнул ее.

– Я не должен ей изменять, – проговорил он уже на ходу.

– Но, милый…

Укоризненный голос Дэйзи звучал в его ушах, когда он торопливо шел по коридору. Он хорошо знал, что было нужно от него этой женщине. Это были отнюдь не его мужские достоинства или блеск остроумия, которым он, кстати, и не отличался. Это было его состояние. Девица Фэрчайлд легко могла разыграть оскорбленную невинность, чтобы завладеть такими деньгами.

Поэтому ему нужно алиби. Нужно сейчас и немедленно.

Он мог бы пойти в спортивный зал, где молодежь развлекалась, отшибая друг другу мозги. К несчастью, там бы его задразнили перенесенными от рук Мэри побоями.

Правда, в последний раз кулаки были не ее, но гости были другого мнения. Они громко рассуждали о том, что он опять позволил себе что-то лишнее с Мэри, и за это ему и досталось.

Он этого не отрицал, потому что в обществе ему все равно бы не поверили. Еще и потому, что постоянно роившиеся вокруг Мэри поклонники старались держаться на почтительном расстоянии от ее кулаков. Ни один из них не желал подвергаться насмешкам, которые должен выносить побитый женщиной мужчина.

Черт, можно подумать, что он это так серьезно воспринимал. Он даже и внимания ни на что не хотел обращать, но все же помимо его воли это задевало. Все эти люди, так много о себе мнившие, должны были бы быть для него безразличны. Но за годы бедности, пока он еще не составил себе состояние, ему часто приходилось выносить насмешки, на которые не мог отвечать. Поэтому он и сейчас не мог относиться к ним так легко, как ему хотелось бы.

Значит, в спортивный зал он пойти не мог, как не мог и выставить себя на посмешище в столовой, где был накрыт стол.

Оставалась игральная. Картежники всегда погружены в свои расчеты – а перед этим еще и спиртным нагрузились порядком – они не заметят, когда он среди них появился и создадут ему убедительное алиби на случай… на случай, если Дэйзи станет пытаться его поймать.

Удовлетворившись этим решением, он шагал по коридору. Как он еще раньше обнаружил, все незамужние женщины помещались в западном крыле. Но единственная комната, куда он желал бы войти, была спальня Мэри. Он так сильно этого жаждал, что намеренно обходил ее подальше – отчасти опасаясь засады, но главным образом потому, что она совершенно сводила его с ума. Она лишала его последнего самообладания и при этом вела себя так, как будто ничего не замечала. Хуже того – как будто ей это было безразлично.

Он подошел к ее двери и приложил к ней ладонь. По каким-то только для него явным вибрациям дверной поверхности он ощутил присутствие Мэри внутри. Он как будто видел, как она вздрагивала, входя в полный людей зал. Он вновь замечал, как она бросала через плечо тревожные взгляды, словно опасаясь удара ножом в спину. Он чувствовал, как по мере того, как шло время, в ней все росла и росла тревога. Так он стоял возле двери, погрузившись в подобие транса, и перебирал в мыслях все, что она делала, говорила, как двигалась и наклоняла голову. Словом, он грезил наяву.

Она не знала, что он не выносил, когда она кокетничала с другими, и что его успокаивало только то, как ей это плохо удавалось. И все же никто не оставался равнодушным к ее чарам. Даже мистер Эверетт Бриндли, этот купец, пленился ею. А ведь Себастьян мог бы поклясться, зная его по своим прежним с ним деловым сношениям, что Бриндли всегда холоден как рыба и интересуется только политикой и деньгами.

То, что он привез сюда Мэри, должно было бы упростить ему задачу. Он рассчитывал, что, пользуясь ею для отвлечения внимания, он получит время, необходимое ему, чтобы найти дневник крестной. Заполучив его в свои руки, он спасал страну – а заодно и свои капиталы – от революции.

А вместо этого ее присутствие только осложнило ему жизнь. Теперь эта дурацкая встреча с Дэйзи вынудила его принять решение, к которому у него не лежала душа. Ему придется позволить Мэри вскрыть сейф.

Ну, а почему бы и нет, в конце концов? С каждым днем он доверял ей все больше. С каждым днем она ему все больше нравилась. Каждый день он изумлялся ее уму, ее красоте… ее очарованию.

И это очарование не могло бы действовать на него, если бы он не доверял ей.

Сердце у него забилось так, что дыхание стало коротким и частым. От этой неожиданно осенившей его мысли у него закружилась голова. Но тут действительность нанесла ему отрезвляющий удар. Ему стало смешно глядеть на себя. До чего он дошел – до бессмысленных фантазий! Он – один из королей торгового флота Англии. Он заработал себе состояние собственным умом и силой характера. Он знал лучше, чем кто-либо другой, что доверие и влечение не имели между собой ничего общего. Это его плоть находила ее соблазнительной. Но доверял он ей умом и сердцем.

Себастьян нежно погладил крашеное дерево двери, словно это была ее кожа.

Когда они выберутся наконец из этого проклятого дома, из этого гнойника, заражающего все вокруг жадностью и вероломством, быть может, они встретятся снова и при других обстоятельствах, быть может…

Но на самом деле он не хотел случайных встреч. Он хотел иметь ее при себе всегда. И в своей постели. Но ведь она Фэрчайлд, а он Дюран. Каждой подаренной ей лаской он предавал бы своих родителей.

Странно, но он мог бы легко сойтись с ней, когда он думал, что у нее, как и у всей ее родни, нет ни чести, ни совести. Но когда она оказалась на поверку совсем другой, он столкнулся с моральной проблемой. Иногда он почти что желал, чтобы она проявила семейные черты Фэрчайлдов, и тогда он мог бы овладеть ею без колебаний.

Но вместо этого завтра утром он поведет ее в кабинет Бэба открывать сейф. А после того, как они вернут дневник леди Валери, он проводит ее в эту спальню и скажет ей… скажет ей…

Внезапно распахнулась одна из дверей, и в коридор, спотыкаясь, вылетел дядя Лесли. Ускорение ему придала чья-то нога в атласной туфельке.

– Мерзкое создание, – раздался из глубины комнаты голос леди Валери, – у вас нет ни сколько-нибудь привлекательных физических качеств, ни даже сомнительного обаяния ваших братцев. Понять не могу, с чего вам взбрело в голову, что я буду рада видеть вас в своей постели. Убирайтесь, и чтобы я вас больше не видела!

Дверь с шумом захлопнулась, и Лесли с надеждой оглянулся по сторонам. Когда он увидел Себастьяна, его нарумяненные щеки еще больше покраснели, и он натужно попытался свести все дело к шутке:

– Весьма пылкая особа твоя крестная.

Себастьян позволил себе самую оскорбительную ухмылку, на какую был способен.

– Похоже, вам действительно удалось ее разъярить сверх всякой меры.

У Лесли во рту задвигалась вставная челюсть. Он, без сомнения, ненавидел Себастьяна, а теперь возненавидел его еще сильнее как свидетеля своего унижения. Но он был глуп и, не найдя удачного ответа, вновь обратился к старым сплетням.