Книга Та, которой нет - Маша Ловыгина

конечно. Не волнуйся, солнышко. Скоро буду. — Глеб прикрыл трубку ладонью и посмотрел на Владу.

Она опустила глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. Чужая жизнь, чужие отношения. Тепло в голосе, которое рождается только искренней любовью…

— Заедем ненадолго в одно место? — Глеб выжал сцепление, засовывая телефон в карман куртки.

— По личным делам? — не удержавшись, спросила Влада.

Губы Глеба тронула улыбка.

— Точно.

Влада вздохнула. Что-то щемящее, грустное промелькнуло внутри, дотронувшись до сердца. Она смотрела на правую руку Глеба, которая лежала на его колене, и пальцы отбивали какой-то мотив, и сам он вдруг показался Владе немного возбужденным.

— У тебя все хорошо? — спросила она, почему-то уверенная в его ответе.

— Да, наверное… — задумчиво произнес Глеб.

Машина остановилась во дворе, окруженном с трех сторон жилыми домами. Посреди двора была большая детская площадка, окруженная насыпными сугробами. Футбольное поле за воротами из сетки, несколько горок — деревянных и ледовых, раскрашенные гуашью снеговики, снегурки и какие-то неведомые сказочные герои. Детвора с шумом носилась по площадке, кидаясь снежками и прячась в минипещерах, выкопанных в плотных снежных залежах.

— Я быстро! Жди!

Глеб покинул салон и пошел в сторону гуляющих.

Влада попыталась определить, к кому именно, потому что взрослых тоже было достаточно. В основном, конечно, мамочек и бабушек. Но вряд ли Глеб так ласково называл свою бабушку. Юлечкой можно величать только молодую и красивую барышню…

— Господи, о чем я думаю… — Влада потерла лоб, пытаясь унять внезапно разбушевавшуюся фантазию.

Но желание посмотреть было сильнее. Она тоже вышла из машины, наблюдая за силуэтом Глеба со спины. Он подошел к женщине в длинном пуховике и накинутом на голову капюшоне, обвязанную шарфом, почти до половины скрывающим ее лицо. Обхватив сзади за плечи, Глеб чуть приподнял ее над землей и прокрутил один раз вокруг себя.

Влада уже было хотела сесть обратно, убедившись в том, что встреча была желанной для обоих, как заметила еще кое-то, привлекшее ее внимание. Глеб и эта женщина подошли к сидящему в инвалидной коляске мальчику. Поначалу Влада, скользнув по нему глазами, подумала, что он сидит на скамейке, и только когда Глеб развернул коляску к себе и присел перед ней на корточки, убедилась в своей ошибке. Сложно было определить его возраст с такого расстояния.

«Ребенок Глеба?» — Влада попыталась вспомнить разговоры с ним, но ничего не говорило о том, что он женат или имеет сына.

Глеб что-то говорил мальчугану, пока женщина стояла рядом и поглядывала на часы. Дотронувшись до его плеча, она махнула рукой куда-то в сторону. Он встал, отвел ее на несколько шагов, стал что-то объяснять. Она слушала, водя подошвой серого валенка по снегу и поглядывая на мальчика. Было заметно, что она не согласна с тем, в чем пытался убедить ее Глеб.

37

Решение пришло мгновенно. Влада юркнула в машину, перегнулась через переднее сидение и достала коробку с купленной машиной. Захлопнув дверь, медленно двинулась в направлении Глеба. Снег поскрипывал под ногами, редкие снежинки путались в волосах, а объемный пакет приятно оттягивал руку. Влада смотрела на мальчика в инвалидной коляске и, чем ближе подходила к нему, тем сильнее сжималось ее сердце. Ребенок, не отрываясь, следил за играми и беготней других детей, хлопал в ладоши, когда чей-нибудь снежок достигал цели, и время от времени словно пытался приподняться, хватаясь за поручни коляски. Руки в толстых вязаных рукавицах скользили по кожаным подлокотникам, но он не обращал на это внимания, поглощенный развернувшимся перед ним боем. Казалось, он сам участвовал в баталии, ничуть не тяготясь своим положением. Коляска была большой для него, так что хватило места еще и для подушки из овечьей шерсти, на которой он сидел. Покрывало до половины сползло с ног, и край его уже оказался присыпан белоснежными комьями.

Глеб стоял к Владе спиной, так что первой ее заметила женщина. Она даже приспустила шарф, уставившись на Владу во все глаза и приоткрыв рот. Влада провела свободной рукой по щеке, затем по волосам, словно могла что-то исправить в своей внешности. Но исправить было уже ничего нельзя — это ее лицо, и ее волосы. Мысль о том, что прежний вид был не так уж плох, уже неоднократно посещала ее. И в первый раз это случилось именно после слов Глеба.

— Здравствуйте! — сказала Влада, оказавшись рядом с ними. На щеках ее горел румянец — она чувствовала два жарких пятна на своей коже.

Женщина молчала. Сейчас, когда Влада стояла с ней лицом к лицу и смотрела в ее какие-то необыкновенно голубые, чуть раскосые глаза, она поняла, что та заметно старше Глеба. Черты ее были неправильными, немного заостренными, но в то же время неуловимо привлекательными. Их не портили заметные морщинки вокруг век и скобки у крупного, почти орлиного, носа. Ее внешность можно было бы назвать даже аристократической, если бы не седина выбившихся из-под шапки прядей.

Мальчик повернулся к ним, уставился удивленно на Владу такими же раскосыми глазами. Затем перевел взгляд на женщину и Глеба.

— Простите… — Влада смутилась. — Не хотела вас отвлекать от разговора. Просто подумала, что… Вот, — она протянула пакет с игрушкой.

Глеб развернулся и, увидев Владу, вдруг схватил ее за локоть, а затем чуть подтолкнул в сторону машины. Она же, не поняв его движения, осталась стоять на месте.

— Нам пора, — сказал он.

В его глазах Влада прочла растерянность и нетерпение.

— Пожалуйста, возьмите, — она снова протянула пакет. Но женщина продолжала молча смотреть на нее, чуть приподняв брови. Кажется, она даже не мигала, буквально остолбенев. Тогда Влада подошла к мальчику и положила подарок на его колени. Коробка была большой — он не смог обхватить ее руками, и Влада вдруг подумала, что она сейчас упадет в снег.

— Мам? — спросил мальчик, обращаясь к женщине и прижимая пакет