Книга Убийца SSS-ранга. Книга 3 - Григорий Игнатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я послушно распахнул веки. Дьявольская Луна сидела, подперев бока руками.
— Ты не смог ответить мне, какое яблоко на ощупь, потому что ты не воскресил его образ в своей памяти. Если ты когда-нибудь ел яблоко, то ты точно знаешь ответ, — Дьявольская Луна с улыбкой развела руками и сделала вид, будто разрезает яблоко пополам. — У яблока гладкая кожура. Она блестящая, но слегка шероховатая. Обычно я ем яблоки прямо вместе с кожурой, но больных детей кормят по-другому. Яблоко нужно разрезать пополам…
Казалось, что в её руке на самом деле было яблоко.
— Зачерпнуть его ложкой и отправить в рот ребенку. Ложечку за маму, ложечку за папу… Тебя так кормили, когда ты был маленьким?
Да. Я помню, как воспитатель из детского приюта делала так. Она зачерпывало яблоко ложкой и кормила меня, когда я был болен.
— Какая текстура у этого яблока?
— Оно хрустит во рту.
— Именно! Ты слышишь, как хрустит на зубах мякоть яблока, когда его жуешь. Это всё? Ты чувствуешь только это?
— Рот наполняется яблочным соком.
— Да-да, вот оно! Оставшаяся срезанная яблочная кожура сморщивается, а яблочный сок стекает по руке матери, что держит этот плод. А потом ты говоришь… Что это? Может быть, слова извинения?
Я думал, и пока я погружался в свои мысли, Дьявольская Луна всё поторапливала меня:
— Ты видишь яблоко? Оно разрезано пополам, в ложке остался сок. Ты видишь яблочную кожуру? А руку матери? За что ты извиняешься?
А за что я извиняюсь?
— Ребенок получил почти всё яблоко, но потом заметил, что матери досталась одна только кожура. Но ведь её ребенок подхватил простуду, он болен. Таково сердце матери.
Почему-то на душе стало теплее, даже несмотря на то, что мы сидели посреди снежного поля. Наверное, это улыбка Дьявольской Луны растопила моё сердце.
— Я также вспоминаю о детях, чьи матери никогда не давали им яблок, — улыбка Дьявольской Луны длилась недолго. — Вспоминаю о матери, которая не покупает яблоки. Вспоминаю о матери, у которой нет денег, чтобы купить яблоко. Вспоминаю о ребёнке, который заболел и слег в постель, но некому о нём позаботиться. Вспоминаю о ребёнке, который умер из-за того, что о нем не позаботились.
Глаза Дьявольской Луны потемнели, от нее исходила сильная истощающая энергия.
— В этом мире нет такого места и такого человеческого сердца, которое не было бы запятнано.
Я содрогнулся всем телом и буквально онемел.
— У голода нет формы, нет вкуса, нет запаха. Голод — это глина, река, дитя, одно единственное яблоко. Во время голода ты жаждешь даже обычной глины. Вот оно!
Почувствуй муки жажды! Жажда наполнена вкусом, у неё есть свой аромат. Она манит. Она просит, чтобы ты съел это яблоко. Главное — это память! Память — это чувства. Это доктрина, это основа нашей школы. Твой голод — это чувство, с которым ты вычерпываешь глину, держишь её своими руками. Это твое Умение Бога Дьявола!
На моей спине выступил холодный пот. По телу побежали мурашки.
— Простой народ постоянно сталкивается с несправедливостью, но они не могут об этом сказать. Не могут это повергнуть. Чувство обиды, что не нельзя искоренить, продолжает громоздиться, оставаясь лежать грудой камней на душе. Но бойцы нашей Школы Дьявола отличаются, — Дьявольская Луна посмотрела на меня. — У нас есть меч.
Сам того не понимая, я крепко сжал рукоять своего клинка.
— Пока кисэн (1) поют, пока поэты декламируют стихи, мы размахиваем мечом. Какая разница между разбойниками в зелёном лесу и воинами с клеймом Школы Дьявола? Те люди просто махают клинками наобум, но наш меч всегда находит свою цель. Вот и всё.
Так началось моё обучение.
— Разве это жизнь? Это смерть! Разве это меч? Это зверь! Хочешь умереть? Хочешь быть зверем?
— Нет! — ответил я и стиснул зубы. — Я живой человек!
— Если так, то поторопись и утоли свою жажду! Жажду, которую вызвал голод!
Я собрал 112 голодных смертей. Среди них был ребенок, который грыз глиняное печенье. Я почувствовал во рту песчинки земли.
Первая форма Умения Бога Дьявола — Меч Голодной Смерти.
— Ты нашел свой голод — это глина. Теперь ты должен написать поэму своей жажды. Для тебя голод — это ребенок, ждущий солнечного света. Какая же для тебя жажда?
Я собрал 48 смертей от жажды. Среди них была старуха, что всё пила и пила морскую воду(2). Соленая вода плескалась в моем желудке.
Вторая форма Умения Бога Дьявола — Меч Смерти от Жажды.
— Для тебя голод был глиной, а жажда — морем. Но ведь море олицетворяет не только муки от жажды. Вдобавок это ещё и страдания людей, утонувших в морской пучине. А есть люди, утонувшие в реке. Понимаешь? Какая же для тебя вода?
Я собрал 37 смертей от утопления. Среди них был отец, который отдал последний вдох своему ребенку. Я погружаюсь в воду, чтобы поделиться своим дыханием.
Третья форма Умения Бога Дьявола — Меч Смерти от Утопления.
— Голод — это глина. Жажда — это море. Утопление — это последние вздох отца. Земля, вода и воздух уже твои. Должно быть что-то еще! Какая для тебя зима?
Я собрал 96 смертей от холода. Среди них был новорожденный ребенок, который примерз к окоченевшему телу уже мертвой матери. Я крепко обнимал его труп, пока не замерз.
Четвертая форма Умения Бога Дьявола — Меч Смерти от Холода.
Наступил рассвет. Затем утро. Минул полдень. В этом мире прошла уже половина дня. Я собрал 293 смерти.
— Твой меч… — Дьявольская Луна медленно открыла рот. — Ты действительно сильно изменился.
Взгляд Дьявольской Луны тоже поменялся.
— У всех людей разные таланты. Стиль боевого искусства отражает то, какая у человека была жизнь. Привычку нельзя исправить или изменить, особенно это касается Умения Бога Дьявола. Но у тебя… много вариаций. Очень много.
— Да, я часто слышу, что у меня много разных стилей. Извините, но Вам не кажется это всё чушью?
— Нет, о чем ты?
— Просто Вы так сказали…
— Честно говоря, это просто ерунда.
Но всё же. Эта ерунда… С этим ничего не поделать.
— Человеку сложно познать всю боль этого мира. Есть границы тех мучений, что ты можешь перенести. Это очень тяжело. Но если ты раскроешь все формы Умения
