Книга Корректировщик. Где мы – там победа! - Георгий Крол

Но сейчас все было в порядке. Корабли шли по спокойной воде, четко соблюдая порядок ордера. В небе над нами все время, сменяя друг друга, барражировали истребители прикрытия. Перестраховка – немецкой авиацией здесь и не пахнет, но на всякий случай. Я прошелся по палубе и внутренним помещениям, убедился, что десантники размещены с умом и прекрасно себя чувствуют. В одном месте комиссар устроил политзанятия, в другом бойцы пели. Организация на высоте, не то что десант на Констанцу.

Во всех учебниках название этой операции отличается от других десантов. Там десант на… Констанцу, Варну, Стамбул. В Бургасе была высадка. В самом прямом смысле этого слова. Катера вошли в порт, с берега подали швартовы, и морпехи сошли на берег. Там построились и разошлись по указанным местам. Катера вернулись к кораблям, приняли на борт следующие подразделения, и так три раза. Потом на берег сошел командующий операцией, и на центральной площади города бургомистр, или как там называется их градоначальник, вручил ему символические ключи от города. Сходили, называется, в десант.

Наш доклад о состоянии дел отправили в Москву, а мы неожиданно для себя застряли. Продвижение Красной Армии в Болгарии почти не встречало сопротивления. Народ нас встречал с восторгом. Немцы, столкнувшись с откровенным саботажем, управляемым сверху, просто откатывались назад. Еще бы. Попытки устрашения проваливались, так как население предупреждали заранее, и люди уходили чуть ли не целыми городами, лишь бы не помогать немецкой армии.

Некоторое время мы участвовали в плановой учебе подразделений. Еще бы, такой случай. Часть морских пехотинцев грузилась на катера, выходила в море и штурмовала берег, в то время как другая часть его обороняла. Труднее всего было обеспечить безопасность жителей, так как местные мальчишки, да и девчонки, пролезали в самые неожиданные места, чтобы посмотреть представление. Ну, и иногда оказывались в середине учебного боя.

Вернули нас только через три недели, и то не в Москву, а в Севастополь. И вот тогда началась работа. Здесь шла подготовка к десанту на Стамбул. Прилетевший на один день Егор ввел нас в курс дела. Оказывается, наш гений дипломатии пролил свет на некоторые поступки руководства Турецкой Республики. В плане ее сотрудничества с Германией. Например, отказываясь пропускать английские войска, турки втихомолку пропускали немецкие. Да и демарш с закрытием проливов для наших кораблей и свободным проходом для немецких никому не понравился.

Вот и было принято решение Турцию наказать. Чтоб неповадно было. Так что предстояло не просто захватить ключевые точки, прикрывающие пролив, но и полностью занять Стамбул. После чего туркам предъявят ультиматум. Требование – аренда проливов на 99 лет и базы флота в Стамбуле, на острове Мармара и в Чанаккале. А учитывая, что наша армия заняла Болгарию и уже вошла на территорию Греции, где успешно громит фрицев, особо сопротивляться у турецкого руководства не получится.

Черчилль наверняка взвоет, но! Советское руководство уже провело встречи с де Голлем и Рузвельтом. Де Голль, помня, как англосаксы обошлись с французским флотом, и, не забывая об оттяпанных ими под шумок французских колониях, согласился нас поддержать. Рузвельту до внутренних европейских морей не было дела. Пока. Кроме того, после консультаций с несколькими присутствовавшими в делегации врачами он стал чувствовать себя значительно лучше, что тоже сыграло свою роль в обеспечении американской поддержки. Операция намечается на конец декабря, а пока отрабатываем все детали.

После разговора с нами и встречи с Юмашевым генерал-майор вернулся в столицу, а мы занялись наконец настоящим делом. Для начала нас раскидали по разным подразделениям. Точнее, Мишку оставили при штабе, Кит попал к разведчикам, а меня, к огромной радости, назначили к Ольшанскому. Официально – представителем штаба флота. Для немногих особо посвященных – представителем Ставки, хотя и только с наблюдательными функциями. И наконец, совершенно неофициально, я просто вернулся к своим ребятам.

Батальон теперь принадлежал к осназу. Его готовили к захвату и удержанию опорных пунктов противника на побережье. В основном – прибрежных крепостей и береговых батарей. Исходя из этого, весь личный состав проходил, как ни странно, усиленную артиллерийскую подготовку. Нет, я понимаю, повернуть орудия против бывших хозяев это здорово, но проблема в том, что стоят эти батареи обычно на склонах гор или возвышенностей. И развернуть их никак нельзя. А, ладно, начальству видней.

Мой бывший взвод, который теперь официально назывался разведывательно-диверсионным, почти не изменился. Кроме переводчиков остальные были знакомы. Тут же оказались и Русаков, и Кравец, и Иванов с Вакуленко. Живы, черти. Двое усиленно обучались новым для себя специальностям. Иванов стал минером, Петро – пулеметчиком. Кравец и Русаков остались разведчиками. Большую часть времени тренировок я находился вместе с ними.

Наверное, весь личный состав береговых батарей Севастополя будет нас тихо ненавидеть до конца жизни. Их захватывали по три раза в день. Причем всерьез. Разве что боевыми не стреляли, глотки не резали и шеи не сворачивали. Они, правда, тоже не особо церемонились. Синяков, шишек и легких травм было не счесть. Зато мы научились практически интуитивно ориентироваться в ходах и коридорах укреплений. Работали, понятно, не группами и даже не взводами. Задача ведь стояла не вывести батарею из строя, а захватить. Так что работать приходилось ротами, где у каждого взвода была своя задача.

Конкретно нашей было: разведка подходов, определение местоположения постов, а в последующем – снятие часовых и захват входа. Ох, и тяжело! Стоило только зазеваться, как охрана задраивалась внутри, и все, пиши пропало. Захват производили и утром, и днем, и ночью. Вот кажется, что ночью легче, но нет. Звуки становятся настолько громкими, что кажется, слышен шорох формы при ходьбе. Оступился – тут же взлетает ракета – обнаружены. Так прошли двадцать дней, и за это время я все больше удивлялся. Дело в том, что большая часть батарей, прикрывающих Босфор, – открытая. То есть это каменная или бетонная стена, реже земляная насыпь и орудия за ней. Гарнизон располагается в казармах, чаще всего замыкающих площадку. А мы штурмуем врытые в землю бетонные казематы. Хотя с другой стороны, после таких тренировок турецкие бастионы нам – раз плюнуть.

По плану посадка на корабли и катера начнется 26 декабря в 18.00. Погоду предсказывают пасмурную, но ветер всего до 5 метров, и качать должно не сильно. На этот раз переход предстоит длинный. На всякий случай курс предполагается проложить поближе к побережью, так что вместо 300 миль получится все 400. Исходя из этого часть катеров будет сопровождать нас до определенной точки, где их сменят другие, заранее вышедшие и ждущие своего часа в порту Варна. Потом эскадра застопорит ход в тридцати милях от входа в пролив, а к берегу пойдут десантные баржи и катера с морской пехотой на борту.

Но это эскадра, а мы вышли в море вечером 24-го. Взвод разделили. Новый командир принял под командование группу, идущую на азиатский берег пролива. Учитывая местность и характер объектов, у него было вдвое больше людей. Да и по огневой мощи они нас превосходили. Второй группой командовал я. В нее вошли те, с кем я уже ходил во вражеский тыл, плюс «Рус», «Федот» и «Иван». Нам достался европейский берег. Задача: подобрать и обозначить для десанта удобные места высадки, уточнить подходы к объектам, количество и расположение постов, организацию охраны в целом.