Книга Мобилизованная нация. Германия 1939–1945 - Николас Старгардт

Несмотря на негодование немцев по поводу бескомпромиссности британцев и их «трусливого», «террористического» способа ведения войны, мощное влияние англофилии сохранялось. Идея о еврейской «плутократии», делавшей свое черное дело в Лондоне, позволяла нацистскому режиму проводить четкую разницу между борьбой против британского правительства и ненавистью к британскому народу. В Мюнстере журналист Паульхайнц Ванцен отмечал: «Наши политические цели состоят в проведении различия между народом и правительством». Такая англофильская англофобия подчеркивала вещи, в которые и без того верили немцы, не мешая им восхищаться британским «воспитанием духа» и иными достижениями. Студенческие изыскания снабдили пропаганду цитатами именитых «британских авторов, критикующих Британию», таких как Томас Карлейль, Джон Рёскин, Олдос Хаксли и Герберт Уэллс, а также Джордж Оруэлл и Джордж Бернард Шоу. «Скромное предложение» Джонатана Свифта перепечатали и цитировали с целью подчеркнуть бессердечность английского правящего класса по отношению к голодающей Ирландии. Англоязычные критики внутренней и колониальной несправедливости служили для срывания масок с альтруизма имперской «ноши» Британии, как остроумно заметил Шоу в предисловии к «Избраннику судьбы». Обращаясь за поддержкой к критикам Британии из числа британцев, пропагандисты Геббельса претендовали на определенную степень объективности, а также на высокоморальные основания, тем временем позволяя немцам и дальше упиваться британской культурой, впитывая и лелея ее в себе как ни в чем не бывало.

В 1940 г. личный состав одной батареи ПВО в Берлине преспокойно совмещал отслеживание бомбардировщиков Королевских ВВС на боевом дежурстве и исполнение ролей в пьесе «Сон в летнюю ночь» – в увольнительных. На протяжении 1930-х гг. Шекспира чаще ставили в Германии, чем в Британии. Гитлер, однажды заметивший, что «ни в одной стране не исполняют Шекспира так же скверно, как в Англии», лично вмешался для снятия запрета на творчество вражеского драматурга после начала войны. Директор Немецкого театра в Берлине Хайнц Гильперт отозвался на бомбежки Британии планом поставить не менее трех пьес Шоу и трех – Шекспира в одном сезоне[252].

Как мировая империя, Британия оставалась образцом для нацистского руководства, в идеале видевшего такой державой Германию. Целясь в «лицемерие» и «ханжество» британских претензий на роль защитников «человечества», нацисты выработали престранную версию антиимпериализма, способствовавшую мобилизации праведного гнева. Причем особенно наглядно показывает это поистине эпический фильм «Дядюшка Крюгер», основанный на событиях Англо-бурской войны через призму ее видения африканерами. Вышедшая в апреле 1941 г., когда еще шли бомбежки Лондона и британских портов, картина била едва ли не все рекорды посещаемости. Рассказанная в ретроспективе Паулем Крюгером, вспоминавшим события 1899 г., история повествует о жадном стремлении Сесила Родса прибрать к рукам золото и доходы Южной Африки. Кульминацией служат сцены в британском концентрационном лагере, где содержатся жены и дети буров. Одного из разыскиваемых мужей ловят в момент, когда он беседует через колючую проволоку со своей женой, и безжалостный комендант – внешне очень похожий на Уинстона Черчилля – заставляет всех женщин и детей в лагере смотреть на то, как пойманного вешают, а когда в толпе нарастает ропот, приказывает солдатам стрелять. То была единственная резня в концентрационном лагере, когда-либо показанная в нацистской Германии. Как и рассчитывалось, зрители без колебаний встали на сторону буров и чувствовали себя такими же жертвами, как и те. В наступившей тишине финала аудитория внимала словам Эмила Дженнингса, доносившего до нее мольбу Крюгера: «Но день возмездия придет. Не знаю когда… Мы были лишь маленьким, слабым народом. Более крупные и сильные нации… будут топтать землю Англии. Бог будет с ними. И тогда откроется путь для лучшей жизни»[253].

Если бомбежки люфтваффе сведут с ума 8 миллионов человек в Лондоне, уверял Гитлер 14 сентября, это заставит Британию выйти из войны и сделает вторжение ненужным. Через два дня Геринг приказал авиации сконцентрировать усилия на ночных бомбежках, а 17-го числа Гитлер положил планы вторжения под сукно на неопределенное время. Публике об этом, разумеется, не сообщали. Напротив, 18 сентября радиокомментатор Ганс Фрицше в «сводках с фронта» сделал предупреждение о том, что Лондону придется выбирать «между судьбой Варшавы и Парижа» – или его будут поливать огнем с неба, или он объявит себя «открытым» городом и капитулирует. Тогда публикации нейтральных шведских и американских свидетельских рассказов о блицкриге помогали поддерживать боевой дух немецких экипажей и сограждан в тылу. Читая тексты, Геббельс ликовал по поводу «подлинно апокалиптических» описаний, и простые читатели тоже надеялись на действенность натиска боевой авиации. В то же самое время после месяца бомбежек СД отметила нечто новое – невольное восхищение «стойкостью англичан и особенно жителей Лондона»; никто другой не смог бы выдержать наступление люфтваффе так долго[254].

В октябре и ноябре авианалеты приобрели больший размах, и к концу ноября главный германский пропагандист поверял удивление дневнику: «Когда же Черчилль капитулирует?» Не прошло и полумесяца, как СД стала доносить о распространении слухов, будто Британия на грани революции. Однако чем дольше британцы держались, тем более сильное впечатление производило их упорство на общественное мнение в Германии. К середине января 1941 г. сообщения о тяжелых социальных условиях в Британии «встречали критическое отношение». СД отмечала рост разочарования немцев в их собственной пропаганде, приводя типичные комментарии вроде следующего: «Народ в Британии точно не чувствует себя изнывающим под спудом плутократического режима». Все чаще люди отмахивались от басен о неравенстве среди британских граждан словами: «Ну да, и здесь не лучше». Ожидать чего-то похожего на капитуляцию или революцию за Северным морем не приходилось[255].

К началу мая 1941 г. Геринг пытался подбодрить немецкие бомбардировочные эскадрильи уверениями в том, будто они нанесли британской военной промышленности «колоссальный ущерб до степени полного разрушения». Британские обзоры во время войны занимались преувеличением в обратном направлении, говоря о 5 % падения производства, но забывали принять во внимание огромное перераспределение ресурсов от выпуска гражданской к военной продукции. К тому моменту когда в июне 1941 г. воздушное наступление немцев закончилось, около 700 000 британцев – мужчин и женщин – служили в воздушной и гражданской обороне на условиях полной занятости и еще 1,5 миллиона человек были задействованы частично; а количество погибших среди гражданских лиц в Британии достигло 43 384 человек.