Книга Я клянусь тебе в вечной ненависти - Яна Фроми

Нет-нет! Я не желала верить… Всё неправда! Они не могли быть любовниками.

Будь это правдой, слухи давно дошли бы до моих ушей. Высший свет обожает перемывать косточки знатным леди, смаковать подробности адюльтеров и раздувать скандалы на ровном месте… Такая благодатная тема обязательно бы всплыла в каком-нибудь разговоре! Откуда же этому анониму известны такие подробности из жизни моей семьи? Кто он?! Почему именно сейчас он решил открыть мне эту постыдную тайну?

Лицо опалило жаром от возникшей догадки. Неужели он в курсе наших отношений с Арландом? Как много он знает?.. Кто это человек? И человек ли он?

Почему-то мне представился худощавый мужчина с тонкими губами, сжатыми в сердитую линию. Что подвигло его написать мне такое? Быть может, он просто желал оклеветать Ангэлера?.. И почему я так уверена, что это мужчина? Анонимные письма чаще пишут дамы. У женщин и фантазия побогаче…

Нет… такое нарочно не придумаешь! Да и сходится слишком многое… Взять хотя бы мои воспоминания о том вечере: теперь они предстали в ином свете… Мог ли при той сцене присутствовать кто-то еще? Четвертый участник, незаметный свидетель, знающий так много…

Кто ты, уничтоживший меня словами?

Я повертела письмо в руках, даже смяла в сердцах и вновь расправила. Посмотрела на просвет в поисках скрытых символов. Ничего. Рука с письмом повисла безвольной плетью. Взгляд затуманился от непролитых слез.

Арланд не мог так со мной поступить…

Хотя, о чем это я? Ангэлеру и пальцем не пришлось шевельнуть — я всё сделала сама. Сама доверилась ему, сама влюбилась, по своей воле отдалась…

Господи, я стонала под убийцей моих родителей! Плавилась в его объятиях, отдавая себя без остатка… Это чудовищно! Захотелось провалиться под землю и остаться там навеки. Умереть и стать тленом… Горло будто сдавило стальным обручем, обрывая вдох. Я задыхалась и тонула в океане отчаяния.

Порывисто поднявшись, распахнула окно. Теплый ветерок ворвался в комнату, принес с собой трели птиц и мерный гул улиц Мальбурга. Где-то внизу, под окнами спорили садовники…

Никому не было дела до моей боли, моего горя. Как мир продолжает жить, когда творится такая несправедливость? Впрочем, ничего удивительного… Г ром не грянул, когда Ангэлер убил мою маму, заслуженная кара не настигла его ни от людей, ни от богов… А сейчас этот город останется безучастным и к моей судьбе… В веренице мелких забот никто не заметит, как посреди белого дня меня убили, вырвав сердце…

Умывшись холодной водой, я спрятала письмо и спустилась на кухню. Что-то отвечала Мариссе, улыбалась через силу, украшала проклятый торт и желала лишь одного — спрятаться в самый дальний угол, в самом темном подвале… там, где ровно в пять меня ни за что не найдет Арланд Ангэлер.

Угостив всех тортом и выслушав с благодарной улыбкой поздравления, я сбежала обратно в дортуар. Девочки отправились на прогулку в сад и едва ли не силой пытались утащить меня с собой, но я, сославшись на головную боль, укрылась в комнате. Закрыла окна и задернула шторы. Так достовернее. А еще мне было невыносимо видеть солнечный свет и бьющую ключом жизнь, когда внутри росла и ширилась ледяная пустыня. Подобно запертому в клетке зверю, мерила шагами комнату, с нарастающим беспокойством поглядывая на часы. Стрелки неумолимо подбирались к роковому часу.

Нет. Не спущусь вниз. Просто не могу…

С одной стороны, я хотела поговорить с Арландом, узнать правду, но с другой… Страшилась услышать ее. А еще понимала, что нам вряд ли удастся побеседовать откровенно и без посторонних. Я не смогу правдоподобно притвориться, что всё в порядке. Он увидит, поймет…

Послышался шорох гравия под колесами ренмобиля на подъездной дорожке. Нет, показалось… Последние полчаса я слышу его каждые две минуты. Надо успокоиться.

Я никуда не пойду. И шагу не сделаю из комнаты. Посидев еще немного в нервозном ожидании, решила для надежности запереться изнутри.

Да, это нарушение правил Сен-Грейс: мы не закрываем на замок двери спален в дортуаре. Но…

Додумать мысль не успела. Неторопливые шаги замерли перед дверью со стороны коридора, послышался легкий стук. Очень тихий, в сравнении с тем, как загрохотало мое сердце.

— Войдите, — против воли прокаркал мой голос.

Дверь отворилась, и в комнату шагнул лорд-попечитель. Его рослая фигура заняла весь дверной проем, а у меня создалось впечатление, что он заслонил собой весь мир. И высосал из комнаты весь воздух, потому как стало решительно нечем дышать.

— Эла… Мне передали, тебе нездоровится?

Медленно кивнула, вцепившись в край столика, рядом с которым стояла. Нездоровится. Еще немного и у меня сердечный приступ случится…

— Пришлось практически с боем брать ваш дортуар, — усмехнулся Арланд с интересом осматриваясь. — К счастью, у меня есть веский аргумент — рекомендательное письмо. — Он извлек из кармана конверт и потряс им в воздухе. — Прости, должен был отдать его раньше. И это тоже тебе.

На столик передо мной легла маленькая коробочка, покрытая бриллиантовой крошкой, мягко мерцавшей в сумраке комнаты.

— Что это? — спросила, не поднимая на него взгляд.

Длинные пальцы ловко приподняли изящную крышечку. На белом атласе сверкал множеством граней черный бриллиант, инкрустированный в кольцо из белого золота.

— Небольшой подарок для самой красивой девушки, которая навсегда поселилась в моем сердце. Не откажешься примерить?

Сердце в груди болезненно заныло, потянулось к нему, готовое поверить искреннему чувству, светившемуся в синих глазах. Я недоверчиво посмотрела на кольцо, словно оно было притаившейся перед броском змеей. Такое красивое и, наверное, очень дорогое. Бриллиант — черный, как душа некромонга.

— Эла, что с тобой? — Ангэлер подался вперед, обеспокоенный моей реакцией.

Интимное «ты» установилось между нами с той ночи, обозначив новый уровень

близости. Близости, которой я обычно наслаждалась. Но не сегодня. В этот момент я нуждалась в дистанции, в свободе от довлеющего присутствия Ангэлера. Нужно собраться с мыслями и спросить о главном…

— Вы знали моих родителей?

Это должно было прозвучать как вопрос, но невольно стало утверждением, с обвинительной интонацией. Арланд ее безошибочно уловил.

Некромонг ощутимо напрягся и настороженно заглянул мне в глаза.

Что надеется там увидеть? Сколь многое мне известно?

— Значит, знали, — сделала я напрашивающийся из его молчания вывод.

— Эла…

Он шагнул ближе, а я отпрянула, как ошпаренная, едва не опрокинув вазу с букетом. Выставила перед собой руку, не желая его приближения.

— Почему вы скрыли от меня факт знакомства?

— Я не скрывал. Просто не представилось случая упомянуть…