Книга Принцесса или ведьма - Соман Чайнани
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Садер улыбнулся.
– Вопросы. Их всегда задают по три.
Учителя немного посмеялись и разошлись. («Которая из них видела Сториана?» – задумчиво спросил Эспада. «Та, которая таскает сладости», – объяснила профессор Анемон.)
– Нет! Вы должны спасти её! – взмолилась Агата, но феи дотащили её до комнаты и заперли дверь.
Агата в отчаянии забралась на балдахин, отпихнула ногой картину с безмолвным героем и потянулась к сломанной потолочной плитке… Только вот она уже не была сломана. Кто-то её починил.
Кровь отлила от щёк Агаты. Садер, её единственная надежда, отказывался отвечать на вопросы. А её подруга умрёт в подземелье, и всё потому, что волшебное перо перепутало принцессу с ведьмой.
А потом она кое-что вспомнила. Фразу Садера, которую он произнёс, представляясь:
Если у вас всё же будут вопросы…
Часто дыша, Агата высыпала из корзины все учебники.
Серый волк, спокойный и невозмутимый, тащил Софи за собой на длинной цепи, прикреплённой к железному ошейнику. Они двигались вдоль стен канализации, и сопротивляться она не могла: один неверный шаг, и она упадёт в отвратительную грязь. На другом берегу гнилой чёрной реки она увидела двух волков, которые тащили в противоположную сторону Векса. Она увидела его глаза: покрасневшие, гневные. То, что произошло с ним в комнате Страха, сделало его бо́льшим злодеем, чем раньше.
«Агата, – сказала себе Софи. – Агата поможет нам вернуться домой».
Она закусила губу, чтобы не расплакаться. «Выжить. Ради Агаты».
На полпути в канализационной трубе грязь превращалась в чистую озёрную воду, а в твёрдой каменной стене виднелась ржавая решётка. Волк пинком открыл дверь и провёл Софи внутрь.
Софи подняла голову и увидела тёмное подземелье, освещённое единственным факелом. Её окружали орудия пыток: колесо для колесования, дыба, колодки, петли, крюки, гарроты, железная дева, тиски для пальцев и целый арсенал копий, дубин, посохов, кнутов и ножей. Её сердце остановилось. Она повернула голову, чтобы не видеть всего этого…
В углу светились два красных глаза.
Огромный чёрный волк, вдвое крупнее всех остальных волков, поднялся из тени. У этого волка было человеческое тело с широкой, волосатой грудью, жилистыми руками, толстыми икрами и огромными ступнями. Чудовище достало пергаментный свиток и стало читать хриплым, низким голосом:
– Софи из-за Дальнего леса, тебя отправили в комнату Страха за следующие прегрешения: сговор с целью обмана, нарушение общественного порядка, покушение на убийство преподавателя…
– Убийство?! – ахнула Софи.
– Подстрекательство к беспорядкам, пересечение границы во время общественного собрания, разрушение школьной собственности, издевательство над одноклассниками и преступления против человечности.
– Я не признаю себя виновной ни по одному пункту, – нахмурилась Софи. – Особенно по последнему.
Чудовище схватило её лапами за лицо.
– Виновна, пока не доказано обратное!
– Отпусти! – закричала Софи.
Он понюхал её шею.
– Какой сочный персик.
– От тебя отметины останутся!
К её удивлению, Чудовище отпустило её.
– Обычно, чтобы найти слабое место, жертву приходится избивать.
Софи недоумённо посмотрела на Чудовище. Волк облизнул губы и ощерился.
Она с криком бросилась к двери; он толкнул её к стене и подвесил за руки на крючьях.
– Отпусти меня!
Чудовище медленно пошло вдоль стены в поисках самого лучшего орудия для наказания.
– Что бы я ни сделала, я прошу прощения! – заверещала Софи.
– Извинения ничему не учат злодеев, – сказало Чудовище. Оглядев большую палицу, волк пошёл дальше. – Злодеев учит только боль.
– Пожалуйста! Помогите, кто-нибудь!
– Боль сделает тебя сильнее, – проговорило Чудовище.
Огромный волк погладил остриё ржавого копья, потом повесил его обратно на стену.
– Помогите! – визжала Софи.
– Боль поможет тебе вырасти.
Чудовище взяло с подставки топор. Лицо Софи побледнело, словно у привидения.
Он подошёл к ней, держа топор в мясистой лапе.
– Боль сделает тебя злее.
Он схватил её за волосы.
– Нет! – задохнулась Софи.
Чудовище занесло топор.
– Пожалуйста!
Лезвие коснулось её волос.
Софи, безмолвно раскрыв рот, уставилась на свои длинные, прекрасные золотые кудри, лежавшие на чёрном полу подземелья. Она медленно подняла голову и перепуганно посмотрела на огромное чёрное Чудовище. Потом её губы задрожали, тело обвисло в цепях, и выступили слёзы. Она опустила обстриженную голову на грудь и заплакала. Она плакала, пока у неё не заложило нос; чёрный балахон был перепачкан слюной, а на натёртых запястьях выступила кровь…
Щёлкнул замок. Софи подняла заплаканные красные глаза и поняла, что Чудовище снимает её со стены.
– Уходи, – прорычал он и вернул топор на подставку.
Когда он повернулся, Софи в комнате уже не было.
Чудовище, переваливаясь с ноги на ногу, вышло из комнаты и присело на колени в том месте, где склизкая грязь сливалась с чистой водой. Он окунул окровавленные цепи в воду, и мощные потоки с обеих сторон быстро их отмыли. Волк стёр последние пятнышки и увидел в грязи своё отражение…
Нет, не своё.
Чудовище развернулось…
И Софи столкнула его вниз.
Чудовище отчаянно билось в воде и грязи, пытаясь дотянуться до стены. Но поток был слишком сильным. Прямо на глазах Софи волк захлебнулся и пошёл ко дну, как камень.
Софи расправила волосы и пошла на свет, борясь с тошнотой.
«Добро прощает», – гласили правила.
Но правила ошибались. Определённо ошибались.
Потому что она не простила Чудовище.
Нет, определённо не простила.
Обложка была из серебристого шёлка, а на ней был изображён Сториан между двух лебедей – белого и чёрного.
