Книга Любовные ошибки леди Валери - Блайт Гиффорд

Он прижался к ней губами, затем отстранился, принялся ласкать ее щеку, ухо. Шептать ее имя, как молитву. Она неловко отвечала, продолжая целовать его, прижимаясь к нему всем телом, грудью к паху, где его орудие уже отвердело. Ее дыхание участилось, показывая, что она тоже готова.

Он требовал любви, как будто ее можно требовать, но, даже если она испытывала всего лишь вожделение, пока этого вполне достаточно.

Она подтолкнула его к кровати, по-прежнему учащенно дыша, но ее лицо было серьезным. Нет, решительным. Он думал, что она изменилась, но… Он остановился и выпустил ее руку.

– Валери, что ты делаешь?

Она посмотрела куда-то поверх его плеча.

– Почему ты остановился? Я обещала попытаться. Разве не этого ты просил?

«Да», – отвечало его тело. Он едва ли мог думать о чем-то помимо своего желания. Но ему не хотелось брать ее вот так.

Он покачал головой, не доверяя словам, и жестом указал на кровать.

– Сядь.

Валери послушно села. Гил занял скамью на безопасном расстоянии от нее.

– Когда я сказал тебе, что мы поженимся, – начал он, – я говорил, что ничего не изменится. Я ошибался.

Ее улыбка была неподдельной.

– Ты не мог этого знать. Ведь ты еще ни разу не был женат.

– Спасибо за доброту. – Он оказался глупцом, она имела все основания так сказать. – Ясно, что брак меняет все. И одно из того, что изменилось, – это ты.

– Я? – Ее улыбка исчезла.

– Ты говорила, что с женой все по-другому. Что ты имела в виду? – Ему следовало спросить ее сразу, когда она заговорила об этом.

Он пытался выучить выражения ее лица, чтобы понимать, когда она говорит правду, когда лжет, а когда просто что-то скрывает. Когда она услышала вопрос, глаза ее расширились, и он мельком увидел ту женщину, с которой он встретился в самый первый день.

Ему показалось, что она знает ответ. Просто старается решить, отвечать ему или нет.

– Правду! – потребовал он. – Ответь мне правду.

– Что ж, хорошо. – Валери заговорила медленно, обдуманно. – Когда я была вдовой, я имела право жить самостоятельно. После того как мы поженились, мы стали одним целым. Но это одно целое – ты. Я перестаю существовать.

Он почесал затылок. Может, он лучше бы понял ее, если бы не пил вина?

– Ты говоришь загадками. Вот ты стоишь передо мной. Ты ходишь, говоришь, дышишь. У тебя есть душа.

– Да, но теперь мне требуется твое разрешение, чтобы делать… что бы то ни было.

Разве он когда-нибудь в чем-нибудь ей отказывал? Если и так, то без всякого злого умысла.

– Никто из нас не свободен всецело поступать по-своему.

А потом он вдруг вспомнил слова Сесили: «…мы не можем просить, чтобы сэр Гилберт что-то нам обещал прежде, чем он все обсудит со своей будущей женой». И все же он готов был пообещать друзьям что угодно, не сомневаясь, что желания жены совпадают с его собственными.

– Что ты хочешь делать, но не можешь? – спросил он.

Прежде чем ответить, она долго смотрела на него. Наконец на ее лице появился взгляд, которого он так боялся. Она как будто жалела, что он такой непонятливый.

– Теперь я уже никогда этого не узнаю.

Его вдруг пронзила ужасная мысль. Что, если он не просто помешал ей что-то сделать? Может быть, он к чему-то ее принуждает?

– Валери, ты сказала, что попробуешь. – Он придвинул скамью ближе и взял ее руки в свои. – Мне надоело отвечать за грехи Скаргилла. Ты в самом деле понимаешь, что я не такой, как он?

– Да… – Наконец-то из глаз у нее хлынули слезы, она рыдала и никак не могла остановиться.

– Ты говоришь так, чтобы сделать мне приятно, или поверила мне?

– Я хочу тебе верить.

Ее тело не знало другой реакции на мужчину.

Он пересел на кровать, прижал ее к себе, стал гладить по голове и позволил ей выплакаться. Наконец, когда слезы иссякли, он поднял ее подбородок и посмотрел ей в лицо.

– Обещаю, я не сделаю тебе больно.

Он понимал: он не сделает ей больно не потому, что он лучше Скаргилла, а потому, что она нарастила собственную броню и больше не позволит ранить себя ни одному мужчине.

Любит ли она его? Или только подчиняется, как подчинилась бы любому, которому приказали жениться на ней? Хочется ли ему это выяснить?

– Позволь мне научить твое тело кое-чему новому.

Поцелуи сказали все гораздо лучше слов.

Один, два… много… его губы исследовали ее лицо, уши, шею… Поцелуи без счета. Они не прекращались. А вот Скаргилл никогда не утруждал себя поцелуями.

Не переставая целовать ее, Гил поднял жену на руки – осторожно, как будто понимал, что власть и сила его желания раньше усиливали ее страх, и решил на сей раз ставить ее чувства превыше собственных.

Осмелев, она позволила себе чувствовать. Какое-то время это у нее получалось. Закрыв глаза, она ощущала его губы, потом пальцы – нежные, мягкие, невесомые, как перышко. Никто не торопил ее. У нее не было цели. Вместо того чтобы поспешно оседлать ее, он исследовал ее, бесконечно бродил, блуждал по ней только для того, чтобы понять, что она скрывает и что ей нравится. Ей нечего было бояться. Ей было свободно и уютно, как во сне.

И все же… она возбудилась. Она даже не представляла, что такое возможно.

Он проводил пальцами по ее голым плечам, потом по тонкой сорочке; соски на ее грудях набухли, расцвели, словно бутоны; они жаждали большего. Он не пытался сорвать с нее сорочку, но его ладонь скользнула вниз по ее голой ноге. Прикосновение было мягким, словно ее кожи касались не пальцы, а легкое дуновение ветерка.

Стояла ли луна высоко в небе? Дул ли ветер? Она не знала. Так приятно – и более чем приятно – лежать в его объятиях.

Его пальцы погладили ей колено и двинулись вверх по бедру, задирая на ней сорочку и открывая тело его взгляду. Но только взгляду. Он по-прежнему не пытался оседлать ее. Его пальцы и губы оставались на безопасном расстоянии, а потом остановились. Он ждал. И своей близостью искушал ее.

Она открыла глаза.

И увидела его улыбку. Ту улыбку, какую она прежде видела так редко. Улыбку, которая обещала… все.

– Ты такая красивая.

Раньше таких слов не говорил ей ни один мужчина. Однако ему она поверила.

Она подняла руку, провела пальцами по его волосам, плечу и вниз, к локтю. Волосы оказались мягче, чем она ожидала. Похоже, он тоже оценил ее ласку, потому что у него пресеклось дыхание. Валери привлекла его к себе и прильнула к его губам.

Она ощущала его вес, его тяжесть; возбужденный член грозил прорвать тонкую ткань. Но он продолжал ласкать ее губами и пальцами, исследуя каждый кусочек ее кожи. Он не брал больше того, что она предлагала: поцелуи, объятия…