Книга Фридрих Вильгельм I - Вольфганг Фенор

Фридрих Вильгельм хотел войти в царство небесное. Он считал себя набожным королем и никогда не чувствовал себя деспотом. Он жил просто и безыскусно, смотрясь в зеркало самокритики и не сомневаясь в самом себе. Король не заглядывал внутрь себя, так же как не исследовал глубин души другого человека. Он видел лишь часть мира, доверенному ему Богом, дабы он владел ею и переделывал ее. Ему никогда не приходило в голову, что подданные его боятся, что «чернильные души», несчастные придворные шуты и слуги способны его ненавидеть. Все они его слушались, и точка. Но ведь и он должен был слушаться — слушаться Бога, каким он его воображал. Созданное им представление было произвольным и вполне оправдывало его безгранично деспотичную натуру. Но этого Фридрих Вильгельм не понимал никогда.

Общество

День 20 декабря 1722 г. выдался на редкость морозным. Король-солдат стоял у окна в своем охотничьем замке Шёнебек в Шорфхайде и смотрел на заснеженный ландшафт. Он приехал сюда два дня назад, посетив по дороге дворец своей бабушки Луизы Генриетты в Ораниенбурге. Здесь, в пятидесяти километрах от столицы, вдалеке от всех государственных и частных дел, король искал одиночества.

Фридрих Вильгельм достал голландскую трубочку и сел к камину. Глядя на беспокойное пламя, король размышлял о неполном десятилетии, прошедшем с того времени, как он стал наследником королевской власти. Выпуская клубы табачного дыма, король пытался подвести итог. Может ли он быть доволен результатами своих трудов? Пруссия была его домом, его хозяйством; а он, король, был уполномоченным Бога в доме, получив в нем власть и ответственность. Возможно, скоро наступит день — ведь он прожил уже тридцать четыре года, немногим меньше, чем его мать, — когда он предстанет перед Всевышним, предварительно дав своему наследнику отчет в том, как он распорядился государством. Король подбросил полено в огонь, сел за стол у окна, взял перо и принялся писать:

«Когда скончался мой отец, Пруссия (Фридрих Вильгельм имел в виду провинцию Восточная Пруссия. — Примеч. авт.) почти вымерла от чумы, поразившей людей и скот. Почти все домены (королевские поместья. — Примеч. авт.) в стране были заложены или сданы в наследственную аренду; приближалось финансовое банкротство; армия находилась в плохом состоянии, будучи ничтожна числом. Все эти беды я не могу и перечислить. За девять лет все дела приведены в порядок, а все домены совершенно освободились от долгов. Это результат трудной, но удачной работы. Армия и артиллерия сегодня в таком состоянии, как нигде больше в Европе. Подчиненные помогали мне мало, а вот мешали, прямо или косвенно, много. Итак, большего за прошедшие девять лет я не мог бы совершить».

Король откинулся на спинку стула и подумал о десятилетнем сыне Фридрихе. Однажды мальчик окажется на его месте. Наследство своего отца он, Фридрих Вильгельм, обязан передать сыну в отличном состоянии. «Фрицхен» не должен получить хаос и государство на грани банкротства.

Король-солдат прикрыл глаза. Все стадии последнего десятилетия еще раз прошли перед его мысленным взором. Принципиально верным было решение, закрепленное указом от 13 августа 1713 г.: ни одна из провинций королевства не может отделяться, а все королевские владения (домены, личные поместья, угодья и т. п.) отныне не подлежат продаже и отчуждению. Веками монарх мог произвольно распределять свои земли среди наследников, продавать свои личные владения либо сдавать их в аренду, как делал отец Фридриха Вильгельма, постоянно нуждавшийся в деньгах. С этим было покончено раз и навсегда. Указом от 13 августа 1713 г. он, Фридрих Вильгельм, гарантировал государственное единство всех прусских земель и практически объявил королевские владения собственностью государства, что являлось беспрецедентным для Европы решением. Тем самым король надолго укрепил государственную власть Пруссии и дом Гогенцоллернов.

Король встал из-за стола, беспокойно походил по комнате, побарабанил пальцами по украшенному морозными узорами оконному стеклу. Конечно, с первых же дней своего правления он понял: хочешь иметь порядок в государстве и контроль над ним — создавай единое финансовое управление. Никому до него и в голову не приходило, что все доходы должны поступать в одну-единственную кассу, что централизованное хозяйство страны вести можно только так. До самой смерти его отца в Пруссии существовало два раздельных финансовых ведомства и никто в Берлине не имел полных сведений о доходах и расходах государства. Частично деньги поступали в Главный военный комиссариат, частично — в Управление королевскими доменами. А наряду с этим существовал и Тайный фонд для содержания королевского двора. Полный финансовый кавардак. И что хуже всего, так называемое Управление королевскими доменами в Берлине существовало практически только на бумаге. «Контрибуция» поступала в провинциальные, не связанные одна с другой кассы, где она, как правило, бесследно исчезала. О централизованном учете, использовании и распределении государственных средств не могло быть и речи. Но ведь бесценные деньги — это «нерв вещей» государственной политики! Полнотой власти обладает лишь тот, кто контролирует все средства. В этом вопросе не может быть раздробленности. Никаких местных либо сословных «прав» на принятие решений! Провинции, как и сословия (дворянство, горожане, крестьянство), являлись лишь составными частями государственного организма. «А государство… — бормотал король про себя, — государство — это я. Кто же еще?» Он поступил совершенно правильно, через месяц после смерти отца объединив Тайный фонд и Управление королевскими доменами в новое учреждение под названием «Главное финансовое управление». Старые министры прежнего короля лишь париками покачивали, рассуждая о «неслыханных новшествах». Но Фридрих Вильгельм не обращал на это внимания. Он сделал шефом нового учреждения бывшего полкового аудитора Кройца, человека замечательного и в то же время самых простых правил. И посмотрите: доходы за это время почти удвоились.

Такой шаг был не только правильным — он был совершенно необходим: в этом король убедился. Три высшие инстанции превратились в две: Главный военный комиссариат и Главное финансовое управление. А разве не сделал он следующий шаг? 3 октября 1714 г. он распорядился о создании Главной счетной палаты, высшего контрольного учреждения Пруссии, куда вошли обе инстанции со своими структурами. Руководителем Главной счетной палаты король назначил самого себя. Главой ведомства он стал не только ради проверки каждой квитанции (доверие хорошо, а контроль лучше), но прежде всего, для того чтобы принудить оба подразделения, Военный комиссариат и Финансовое управление к кооперации, к согласованной работе на благо целого — государства.

Внезапно король что-то злобно пробормотал и уселся в кресло у камина. Нет, по здравом размышлении выходит, что указы 1713 и 1714 гг. все же были полумерами. Конечно, объединение трех инстанций в две было принципиально верным шагом в верном направлении — к централизации государства. И финансовой неразберихе в провинциальных кассах он положил конец, отобрав у них прежние полномочия в пользу вышестоящей инстанции. Но что произошло здесь, в столице? Вместо сотрудничества две могущественные инстанции, Военный комиссариат и Финансовое управление, объявили друг другу войну за налоги и прочие доходы. Они вели тяжбы буквально по каждому поводу! Чертово жулье! Вместо службы на благо государства эти «чернильные души» тратили время, средства и силы на межведомственные усобицы. Они вообще не желали понимать, что государственные доходы должны служить всему государству, а не отдельным ведомствам. И он, король, почти десять лет потратил на посредничество в этих бабьих спорах, на восстановление единства государственного управления.