Книга История Персидской империи - Альберт Олмстед

Те, кто были против этого безумного проекта — объявить о независимости Иудеи, могли ссылаться на вести об одной победе Дария за другой над различными мятежниками, объявлявшими себя местными царями. Среди этих противников был, очевидно, верховный жрец, который больше всех был в курсе текущих событий и после столь длительного признания единственным официальным главой еврейской общины едва ли был готов одобрить подчинение земному монарху.

Через несколько дней после предсказания Хаггая, где-то после 27 октября, его поддержал Захария, сын Иддо, который сам был жрецом. К этому дню писания пророков, которые жили во времена царства, стали поистине каноническими, и к ним воззвал Захария от имени Бога: «Не уподобляйтесь своим отцам, которым проповедовали предыдущие пророки: «Так глаголет Господь Воинств: Отвратитесь от ваших грешных привычек и деяний». Но они не прислушались ко мне. Ваши отцы, где они? И пророки, живут ли они вечно? Но мои слова и законы, которые я дал своим слугам и пророкам, разве они не овладели вашими отцами? Они раскаялись и сказали: «Как Господь Воинств предложил нам поступать по обычаям и делам нашим, так он и поступил с нами». Их потомки должны слушать Хаггая, как предыдущие пророки — того, кто произносил «слово Божие».

Тем временем представители смешанного населения, переселенного ассирийцами в Шехем, предложили принять участие в восстановлении храма. Предложение было сделано по доброй воле, потому что со времени депортации переселенцы поклонялись местному еврейскому богу, хоть и сохранили своих былых богов. Иошуа был, видимо, склонен принять их помощь, так как на протяжении всего царствования Ахеменидов верховные жрецы были обычно в хороших отношениях со своими соседями-самаритянами. Хаггай же, напротив, был не предусмотрительным руководителем, а неистовым пророком, жестким монотеистом и ярым националистом. 18 декабря он издал официальное предостережение от осквернения, которое будет навлечено на народ в случае принятия предложенной помощи. В тот же день появилось второе пророчество. Когда-то раньше он провозгласил, что небо и земля содрогнутся. К этому теперь добавились низвержение тронов языческих царств, уничтожение их народов, опрокидывание колесниц со своими седоками; кони и их наездники падут каждый от меча своего брата. Как символ того, что Иехонию покинул Бог, Иеремия использовал сорванное с пальца кольцо; для его внука символ был обратный: «В тот день, говорит Господь Воинств, я возьму тебя, о Зерубабель, слуга мой, и дам тебе знак».

Крушение надежд вавилонян на независимость после пленения и смерти второго Навуходоносора лишь еще больше подстегнуло ожидания еврейских националистов. К концу года из Вавилона в Иерусалим выехали четыре человека. Они везли золото и серебро, из которых впоследствии была сделана корона для долгожданного царя евреев. Их прибытие было объявлено Захарией 15 февраля 519 г. до н. э. в длинном пророчестве, полном апокалиптических образов. Тайна была отброшена; благодаря толкованию имени Зерубабеля через игру слов — «семя Вавилона» предполагаемый монарх был указан: «Так глаголет Господь Воинств: Узрите человека, имя которого Стремительный рывок, ибо он взлетит высоко и построит храм Божий. Он получит величие и будет править на своем троне». Другие пророки, имена которых неизвестны, выступили даже с еще более поэтическими обращениями для признания Стремительного рывка.

Живя при царском дворе, Зерубабель, вероятно, хорошо узнал силу персидской армии. Его долгое путешествие в Иерусалим дало ему еще больше знаний об империи. Поэтому его не могла соблазнить предложенная корона. Но фанатики если и непрактичны, то настойчивы; своими распространившимися пророчествами они поставили его в такое двусмысленное положение, что его на полном основании можно было обвинить в государственной измене своему царственному покровителю. То, что верховный жрец был по явно эгоистическим причинам холоден к попытке возвысить своего соперника, заставляло быть осторожным.

И хотя фанатики готовили для Зерубабеля независимое царствование, на самом деле он был лишь третьесортным правителем. Его непосредственным начальником был Таттенай, правитель Заречья, который, в свою очередь, подчинялся Гистану, сатрапу Вавилона и Заречья. Намеки на планируемый мятеж обратили на себя внимание царя; мы можем даже заподозрить, что сам верховный жрец не остался в стороне от этого. Когда все евреи были заняты на работах по реставрации храма, неожиданно появился Таттенай и потребовал: «Кто дал вам разрешение строить этот дом и заканчивать этот фундамент?» К его удивлению, старейшины смело ответили: «Мы слуги Господа небесного и земного. Мы восстанавливаем дом, который был построен много лет назад великим царем Израиля. Но после того как наши отцы прогневали Бога небесного, он отдал их в руки Навуходоносора, царя Вавилона, халдея, который разрушил этот дом и выселил людей в Вавилон. Но в первый год своего правления царь Вавилона Кир издал указ о восстановлении этого храма Божьего. А золотые и серебряные сосуды храма Божьего, которые Навуходоносор забрал из храма в Иерусалиме и отдал храму в Вавилоне, Кир взял из храма Вавилонского; они были доставлены человеку по имени Шешбассар, которого он сделал правителем. И он сказал ему: «Возьми эти сосуды и верни их в храм Иерусалимский, и пусть дом Божий будет заново построен на его месте». Тогда пришел этот Шешбассар и заложил фундамент дома Божьего, что в Иерусалиме. И с того времени по настоящий момент он строится и еще не закончен».

Очевидно, Таттенай не поверил им, несмотря на умелую ссылку на Навуходоносора, которая наверняка должна была вызвать в памяти двух мятежников, носивших одно и то же имя, которые были усмирены. Однако он не мог немедленно отбросить утверждение, что восстановление храма было санкционировано самим основателем империи. Поэтому он приготовил отчет: «Таттенай, правитель Заречья, Шатрабурсана (вероятно, секретарь арамейского происхождения с иранским именем) и действующие чиновники Заречья — царю Дарию, мир тебе! Да будет известно царю, что мы ездили в провинцию Иудея к дому великого Бога, который строят из тесаных камней и дерева; и работы выполняются с усердием». Это было необычно крепкое сооружение; храм мог служить крепостью во времена бунтов, и правитель определенно намекнул на то, что, по его мнению, работа должна быть остановлена. Он уже записал имена старшин, которые руководили работами, готовый наказать их, если их утверждение окажется ложью. В заключение он написал: «А теперь, если царь сочтет это правильным, пусть в царских архивах в Вавилоне поищут указ, который якобы издал Кир о строительстве этого храма в Иерусалиме, и пусть царь выразит нам свою волю по этому вопросу».

Согласно принятой процедуре, отчет Таттеная прошел через руки его начальника, сатрапа Вавилона. Был проведен поиск в «доме книг» — в Вавилоне и Персеполе. Когда такой указ не был найден, вспомнили — к счастью для еврейских старейшин, — что перед началом его первого года правления Кир возвратился в Экбатану. Тогда поиск продолжили в крепости этого города, и их заявление подтвердилось. Настоящий указ на самом деле не был найден, но перечень указов был на месте. Датированным первым годом правления Кира оказалось извлечение из указа о восстановлении разных храмов, один абзац которого гласил: «Что касается дома Божьего в Иерусалиме, пусть он будет построен на том месте, где они всегда делают жертвоприношения; его высота должна быть 27 метров и ширина 27 метров с тремя горизонтальными рядами кладки из больших камней и одним — из дерева. И пусть он будет построен за счет царской казны. К тому же пусть золотая и серебряная утварь храма Божьего, которую Навуходоносор забрал из храма Иерусалимского и привез в Вавилон, будет возвращена храму Иерусалимскому, и каждый предмет пусть окажется на своем месте в храме Божьем».