Книга Проклятие Клеопатры - Анна Данилова

Он предложил Розе развод и деньги. Она, недолго думая, согласилась. И в жизни Марка наступил покой. Он был счастлив. Первое время ему было даже лень думать о другой постоянной женщине. Он проводил время со старыми проверенными знакомыми женщинами, преимущественно замужними, с которыми Марка связывала теплая любовная дружба и отношения, которые никого ни к чему не обязывали. Встречи происходили у него дома, поскольку в ресторанах и других общественных местах типа театров или кино он появляться со своей спутницей не мог. Но Марка это вполне устраивало, ему было важно, чтобы женщина была чистая, домашняя, и связь с ней была безопасной с гигиенической точки зрения. Никто из его любовниц не мог остаться у него на ночь — это было условие, которое принималось женской стороной беспрекословно. Он выпроваживал даму тогда, когда хотел, вызвав ей такси, и провожал обычно с подарками. Это могли быть деньги или что-то ценное, приятное. Он любил этот тихий и приятный час послевкусия, когда в квартире он оставался один и мог спокойно принять душ, выпить еще одну порцию виски и лечь в чистую постель. Он не хотел думать о том, что такое вот поведение вызвано страхом привязаться к женщине, как это случилось у него с Розой.

Однако счастье одиночества и покоя, в котором он пребывал несколько месяцев и которое совпало по времени с параллельным послеразводным и не менее счастливым одиночеством Петра Захарова, закончилось в тот момент, когда в жизни его друга вдруг появилась чудесная девушка по имени Зоя. Если бы Марка попросили высказать о ней свое мнение, он, не задумываясь, сказал бы примерно так: сногсшибательная красотка. На другие эпитеты у него фантазии бы не хватило. Но эта «красотка», да еще и чужая (потому как у этой вещи был конкретный хозяин!), на самом деле «сшибала его с ног». Когда он видел ее, у него сердце начинало биться сильнее, да и давление поднималось. Он не понимал, как вообще природа могла сотворить такую красоту. Но и еще кое-что не мог понять: как могла такая красивая девушка поселиться у не очень-то красивого и не очень-то богатого Захарова. Нет, конечно, Петр не был беден, но все же богат не настолько, чтобы купить такую дорогую девушку. А то, что он ее купил, в этом не было сомнения. Ну не влюбилась же она в него! Ей что, делать больше нечего, как спать с этим стариком? Ну, хорошо, не стариком, но все равно…

— Что ты, Петя, можешь ей дать? — часто подтрунивал Марк над своим другом, когда они были одни, когда много пили и искали, чем бы поддеть друг друга.

— Я люблю ее, Марк, — вполне серьезно отвечал Петр.

— Отдай ее мне, я тебе заплачу.

— Ты — дурак, Марк. Она — моя, — конечно, он не принимал всерьез слова Марка. Цинизм стал одной из составляющих их шуток, и никто уже давно не обижался. Более того, время от времени, в моменты куража каждый стремился побольнее задеть другого, и все как бы в шутку. Они знали, были уверены, что их многолетняя дружба, помноженная на сходство характеров, не допустит серьезного разлада, ссоры.

— Сегодня твоя, завтра — моя, — улыбался пьяненький Убейконь, зная, что дразнит друга и злит.

— Ты не лезь, Марк, так лучше будет…

— Как скажешь.

Бизнес, большая занятость не давали возможности Захарову часто появляться где-то вместе с Зоей. Он часто бывал в разъездах, а если никуда не уезжал, то все равно возвращался домой поздно, зачастую, когда Зоя уже спала. Марку это было хорошо известно, поэтому он, испорченный сам и зараженный недоверием к окружающим, легко предположил, что красивая девушка Зоя вряд ли станет скучать в отсутствие своего благодетеля, и даже приставил к ней частного детектива. (Подобный опыт в отношении своей жены ни к чему хорошему не привел — Роза все свободное время проводила в торговых центрах и салонах красоты. Дура.) Зоя же ездила на занятия в училище Фаберже, помогала одному мастеру-ювелиру, рисовала для него эскизы, навещала подружку Катю, мать-одиночку с двумя маленькими детьми, выхаживала друга-гея Юру, которого подрезал его любовник. И, главное, она была верна Захарову. Картинка складывалась прелестная.

Безусловно, она тратила его деньги, пользовалась его благосклонностью, но не так, как это делали зажравшиеся бездельницы-содержанки, которых Убейконь повидал на своем веку немало — многие его друзья вели двойную жизнь и имели любовниц, которыми время от времени хвастались в тесном мужском кругу.

И вот в какой-то момент Марк понял, что больше не может тянуть, что надо что-то делать, предпринимать, чтобы заполучить Зою. И не только потому, что она была красива и умна и обладала многими хорошими человеческими качествами, — надо было уже поставить на место Захарова.

Однажды, проснувшись ночью, Марк, ходя из комнаты в комнату в домашнем халате и размышляя о своей жизни, вдруг понял, что ненавидит своего друга Петра. Что все добрые чувства к нему на самом деле являются фальшивыми, что он никогда не испытывал к нему настоящих дружеских чувств и что единственное, что их сближало, — это долгие годы знакомства. Именно знакомства, а не дружбы. Да и Петр тоже в душе, по мнению прозревшего Марка, никогда не испытывал к нему ничего, кроме зависти или ненависти. Что они оба, не сговариваясь, уже давно вступили в опасную игру, демонстрируя друг перед другом свои успехи, соревнуясь во всем, что имело отношение к бизнесу, образу жизни и вот теперь — к женщинам. У Марка не было детей, у Захарова — по иронии судьбы — тоже. И вот теперь, когда Зоя прочно поселилась в квартире и жизни Захарова, она может в любой день забеременеть и родить ему ребенка. Помнится, однажды он уже предлагал ей это, да она отказалась. Но сейчас-то они вместе! Возможно, та доля свободы, которую Петр ей предоставил и которую Зоя использовала в своих целях, занимаясь тем, что ей нравится, и является его платой за то, что она ни в чем не нуждается, и одновременно считается авансом для будущих, более серьезных отношений — они поженятся, и Зоя родит ему наследника. А с чем останется Убейконь?

— Ты проверь ее, и тебе сразу станет все ясно, — сказал он Петру на следующий день при встрече. Они обедали в ресторане, настроение у Марка было отвратительное, он хотел скандала, хотел причинить Петру боль. Тем более что Захаров, в отличие от него, выглядел довольным и счастливым. Марк, наделенный хорошим воображением, представил себе приятеля, спящего в обнимку с самой прекрасной девушкой Москвы, и с каким-то звериным чувством принялся разрезать отбивную. Он даже увидел ее длинные волосы на подушке рядом с головой Захарова. И всю ее, такую тоненькую, нежную, слегка прикрытую простыней, остывающую после объятий ненавистного ей Петра Аркадьевича. Марк был просто уверен, что Зоя с ним несчастна и радуется всякий раз, когда ей удается избежать близости.

— Ты о чем, Марк? — Петр с аппетитом хрустел салатом из свежей капусты. Витамины ест, сволочь!

— Я говорю, что все женщины — продажные. Быть может, ты возомнил, что твоя Зоя тебя любит, на самом деле она просто удобно устроилась. Живет за твой счет, учится, помогает подруге…

Он не знал, что еще сказать.

— Да, я знаю, и что? В чем дело? Это мои дела, Марк, не суйся. Я знаю, тебе нравится Зоя, но она — моя, понимаешь?