Книга Отражение звезды - Марина Преображенская

Машина затормозила у высоких, плотно прилаженных досок забора. Соловьев круто развернулся и оказался у ворот. Он просигналил одним длинным гудком и тремя короткими. Когда-то Леночка слышала, что сигнал этот обозначает сигнал бедствия SOS, или «спасите наши души», как пел Высоцкий.

Она улыбнулась — не было у нее никаких плохих предчувствий. Все осталось позади: и Фима, и Генчик, и Наташа, стоящая на краю пропасти, и Выголев, и даже Евгения Алексеевна, которую она собиралась сегодня навестить. В душе ее шевельнулось что-то, похожее на чувство угрызения совести, но тут же испарилось.

Исполненная радужных ожиданий, Леночка провела ладонью по талии, как бы оправляя платье, коснулась губ тюбиком помады, и они заблестели, откинула со лба прядку выбившегося из прически локона и, глядя в маленькое зеркальце на откидной крышке бардачка, подвела контур влажного, чуть приоткрытого рта.

Ворота открылись, и Леночка увидела лакея в белоснежных перчатках. И снова ей показалось, что все, как в кино. Нигде еще ей не открывали ворота лакеи и никогда не подавали руку в легком поклоне. Она протянула ладошку, чувствуя, как все внутренне преображается от внимания хозяев, гостей и прислуги.

Соловьев подбадривающе улыбнулся. Леночка посмотрела на него и тут только заметила, до чего же он, оказывается, хорош. Костюм, белоснежная рубашка, белый галстук…

— Не робей, воробей, — одними губами произнес он и повел Леночку к дому. — Сейчас мы познакомимся с гостями, а потом я представлю тебя всем, кого сам знаю. Твоя задача — не чувствовать себя маленьким зверечком, готовым чуть что нырнуть в норку. Чем раскованней и независимей ты будешь держаться, тем больше внимания тебе… А вот и наш засранец господин Ивашкин! — Они уже тискали друг друга в объятиях и весело смеялись. — Я, между прочим, все подошвы посбивал, разыскивая тебя нынче по Первопрестольной!

— Леночка, прелесть какая! Такие платья шьют только у Нины Риччи, и только попробуй мне сказать, что я ошибся!

— Здравствуйте, — едва слышно прошептала Леночка. Она совсем растерялась, не ожидая такого громкого и бурного приветствия, от которого все гости сразу же повернули головы к ним, словно вопрошая, кто сия особа?

— «Здравствуйте» — это меня не устраивает. Во-первых, мы будем пить на брудершафт шампанское, после чего ты станешь звать меня Дмитрием. А еще лучше — просто Димочкой! Ты ведь не откажешься от фамильярности после умопомрачительного поцелуя? Или поцелуй еще не повод для близкого знакомства?

— Конечно, не повод! — Соловьев с укоризной посмотрел на приятеля. — Меня начинает терзать двусмысленность моего положения, — произнес он и заразительно захохотал.

— Эх ты, кот старый… — Ивашкин похлопал Соловьева по плечу. — А все из себя недотрогу строил. Все с женой да с женой. А если не секрет, где она? Никак в отъезде?

— Представь себе — нет.

Поднесли шампанское. Соловьев поднял два бокала и преподнес один Леночке. Она улыбнулась. Ее уже стала забавлять беседа друзей. Не нужно быть психологом или бравым мудрецом, чтобы понять, что прямо на ее глазах разворачивается тайный поединок.

— Ну! — провозгласил Ивашкин. — Будем?!

— Будем! — согласился Соловьев. Ивашкин оплел своей длинной и грациозной, как у женщины, рукой Леночкин локоть, улыбнулся ей и поднес бокал к губам. Они отхлебнули по глоточку, и в этот момент блеснула фотовспышка. Так и сфотографировали их, соединенных губами в поцелуе «на брудершафт».

Неожиданно гости стали что-то выкрикивать, и Леночка испугалась, решив, что шум этот вызван их поцелуем. Она посмотрела по сторонам и с облегчением обнаружила, что все смотрят на входную дверь.

— Узнаешь? — Соловьев наклонился к Леночке с правой стороны, а Ивашкин с левой. И в оба уха прозвучал один и тот же вопрос: «Узнаешь?»

Она узнала. Она не могла не узнать певца, лицо которого не раз видела по телевизору. «Какой он маленький! — подумала Леночка. — Попка, как у пупсика, волосики в перманенте. И чего по нем сохнут дурехи-фанатки? По телевизору гораздо выигрышней смотрится».

— Димочка, — певец оказался возле Ивашкина, — ну как там мой заказ? Учти, съемка клипа в пятницу. Сегодня у нас что? Правильно, четверг. Извините ради Бога, — он оглянулся на девушку, отступившую в смущении на пару шагов назад. Он внимательно оглядел ее, и Леночка заметила, как из его глаз как будто выпорхнул веер веселых лучиков. — Валерий. — Он протянул ей руку. — Удивительно, почему никто меня не представляет?

Леночка совершенно не обольщалась на свой счет, она прекрасно понимала, что все это — не больше, чем профессиональное кокетство. Всякий мужчина, по воле случая оказавшийся возле Соловьева и Ивашкина, вынужден будет делать реверансы, поклоны и комплименты в ее адрес. А как же иначе?

Черные смокинги, пиджаки с воротом-стойкой, элегантные кардиганы, белоснежные воротнички, пестрые платья девушек. Ах, как от всего этого у Леночки кружится голова!

Она огляделась. В самом дальнем углу, правее камина, рядом с окном — угловой диванчик. Она решила, что, когда закончатся все эти церемонии и никто больше не станет обращать на нее внимания, она возьмет с полки книжку и сядет на этот диванчик.

Валерия кто-то позвал, и он ушел. Леночка усмехнулась, заметив на своей руке, на том месте, куда он прикасался губами, розовый след от помады. «Попсовый пупсик», — отметила она про себя и почувствовала, как снизошло на нее какое-то ленивое умиротворение. Они такие же люди, как и Леночка. Все со своими недостатками, комплексами, обидами на жизнь и своими счетами с нею. Смешные, маленькие, уязвимые пупсики, вынужденные украшать себя платьями, перманентами, красками, как будто тех красок, которые отпустила природа на долю каждого, оказалось слишком мало.

— Леночка, — Соловьев подошел к ней немного запыхавшись — она и не заметила, как он отходил. — Леночка я должен буду отвезти жену Николая в больницу.

— В больницу? — Леночка сделала большие глаза. — А кто такой Николай, и почему — ты?

— Николай Штурм — хозяин банкета. Я же тебе говорил о нем, — Соловьев посмотрел на Леночку с некоторым сожалением. — А у жены его боли в животе. Она, понимаешь, беременна. Пока этого не видно… Леночка, я должен извиниться перед тобой. Николай мой школьный друг, ты сама понимаешь, старая дружба… У них никак не получается родить ребенка, делали искусственное…

— Да ладно тебе. Можешь не объяснять, я что же, не человек по-твоему? Слушай, ну тогда и я с тобой? А? Я же никого здесь не знаю, буду чувствовать себя не в своей тарелке.

— Нет-нет-нет! — запротестовал Соловьев. — Больница недалеко. Заведующий больницы среди гостей, поэтому положить ее — дело недолгое. Заведующий останется с ней, а Николай, как только выдастся свободная минутка, сам поедет туда. Он не может оставить… Ты ведь видишь… Леночка, я вернусь моментально, и что я потом буду делать без тебя? Побудь пока на попечении, ну хотя бы… Ивашкина…

— Ивашкина? Ты посмотри, в нашу сторону уже идет вон та длинноногая. Я что же, должна бороться за свое «счастье»?