Книга Трудно быть другом - Виктор Штанько

Сейчас – домой, торжественно вручим Мышонку крестик и документ о крещении.

Представил глаза Мышонка. Сколько будет писка, визга, шума!

Дэн, подышали, на облака посмотрели – теперь вперед!

Он вышел на дорожку. Лохматых, конечно, сдуло отсюда ветром. Наверняка рванули за дальние кусты. Там уж точно их никто не побеспокоит, и нюхай клей, пока глаза не вылезут. Нет, нельзя сопляков отдавать Косому!

Вдалеке промелькнула бабуля Жанна с коляской.

Денис поднял глаза на свое окно, где штора светится золотом и незаметно перешел на бег. Чиркают кроссовки по асфальту: раз-чирк, два-чирк… Отличные кроссовочки ты, Дэн, оторвал, прямо отдыхают ноги во время бега!

– Дениска! Дениска! – Баба Жанна подала откуда-то голос.

Завертел головой: ну конечно, на соседней дорожке, за кустами, движется «боевой экипаж». Пара прыжков – и уже рядом.

– Физкульт-приветик!

– Физкульт-салютик! – в той же тональности пропела баба Жанна, и будущая звезда оперы гукнула в унисон из коляски. – Нам донесла разведка, что Федор Андреевич уже дома!

– Точно! Вчера доставлен Доктором Сержем в полном здравии!

– А здравие нашего гитариста? – Баба Жанна всегда в курсе всех школьных событий. И откуда она успевала все это разузнавать?

– В реанимации загорает Муравей. Сказали, что уже вполне…

– Так до сих пор и неизвестно, кто ему «помог» попасть туда?

– Будем искать. Обязательно найдем!

– Только не лезьте на рожон. Это же нелюди! У них кругом глаза и уши. К нам в хирургию как-то привезли капитана милиции – двадцать ножевых ран! Накрыл точку, где товар хранили. Потом его выследили эти… Едва спасли… Как мамочка чувствует себя?

– Скоро выпишут.

– Я так и не проведала ее. С кем Толяна оставить! Передай мамочке: бабка Жанна ждет ее не дождется… Ты сейчас домой?

– Домой.

– Дениска, очень прошу, заскочи ко мне: розетка барахлит. А я без телевизора, без последних известий – никак! Не засну, если не посмотрю. Вдруг где-то что-то, а я не в курсе! – Баба Жанна засверкала стальной улыбкой, и все морщинки на ее лице дружно заулыбались. В коляске послышалось движение, кряхтенье: Толяну не нравилось, что забыли о его персоне. Бабуля наклонилась над коляской и тут вся скособочилась, прикусила губу. – С самого утра ноженька ноет и ноет – к перемене погоды. Она точнее всякого барометра… Значит, забежишь?

– Само собой!

– Ключ дать?

– Есть! А вы свой не теряйте больше! В запасе у меня нет.

– Теперь уже не потеряю – держу в своем спец-кармане.

…Дом бабы Жанны почти рядом и выглядит такой же унылой коробкой, из которой торчат балконы-бородавки. До восьмого этажа Дениса дотащил лифт, насквозь пропахший мочой и разрисованный цветными фломастерами.

Ключ от квартиры бабы Жанны с давних пор у Дениса. Он приходит приводить в порядок то краны на кухне, то еще какую-нибудь дребедень, но главное, что бабулька время от времени умудряется терять свои ключи, и пришлось пару раз открывать замки зверским способом.

Розетка для телевизора оказалась в кошмарном состоянии – как он сам этого не заметил? – и на кухне развалилась, едва тронул отверткой. Рвануть могло!

Вспомнил эксперимент Гольда в школе. Бабуле Жанне явно повезло. И халтурщик Дэн был бы виноват.

Надо проверить всю электропроводку в квартире! Быстро!

Начнем с комнаты, которую бабулька гордо называет «гостиная». Здесь она «принимает гостей». На древней скрипучей кушетке читает, спит, «вылеживает натруженные косточки». Но особенно «вылеживать» их не удается: Толян ждет! И с утра пораньше она скачет к будущим профессорам, чтобы принимать у них эстафету. Живут они в этом же подъезде.

Сначала, Дэн, заглянем под стол. Лет сто не засовывал туда нос. Оттуда идет проводка к телику и настольной лампе. Нагнулся – и сразу уперся носом в спортивные сумки. Что это такое? Откуда они взялись? Машинально пересчитал: семь сумок! Но удивляться некогда, надо работать. Все вопросики потом. Осмотрел проводку: придется попотеть. Изоляционной лентой не обойтись. В темпе марша домой, и тащим сюда розетки, провода и прочую дребедень!

Едва вошел в прихожую, как раздался писк Мышонка:

– Ты куда дел папку?

– Скоро появится.

– Появится?! – Мышонок пулей вылетела из комнаты и наступила на хвост Апельсину, который ждал Дениса у двери. Кот, оскорбленный и униженный, завопил и рванул из прихожей с такой скоростью, что даже стул уронил. – Апельсинчик! Прости! – И она повернулась к брату. – Не понимаю! Откуда появится?! Немедленно отвечай!!!

– Ну, достала! Ладно, слушай. – Хотел в спокойной обстановке рассказать Мышонку про найденные крестики и про все остальное – не вышло! Глазища раскрыла, как на врага! – Значит, такие дела…

Вошли в комнату. Мышонок глаз не спускает. Вся в напряжении.

– Закроем глаза, мисс Скрипка! – скомандовал Денис.

– Это еще зачем?

– Надо так! Ну, зажмурься! И покрепче! Есть?

– Есть! – выдохнула Мышонок. – Что дальше?

– Вдохни поглубже… P-раз… выдохнули!

– Открывать глаза?

– Минуточку! Как пел товарищ Высоцкий, «это только присказка – сказка впереди». – Достал картонки и положил сверху крестик. – Открывайте, мисс! Смелее!

Мышонок уставилась на документы, на крестик. Удивленно и непонимающе.

– Что это?

– Это твой крестик! Личный!

– Мой?! Почему он мой? У меня нет и не было…

– Читать умеешь? Что тут написано? И читай внимательно!

Мышонок тонкими пальчиками осторожно раскрыла удостоверения о крещении и зашевелила губами. Прочла. Снова перечитала. Подняла на Дениса глаза – они сияли! Тысячу лет не видел у Мышонка таких чудесных глаз!

– Значит, я… и ты… мы оба… – почему-то говорила шепотом, сжимая в руках картонки, словно боясь, что они вместе с таким замечательным текстом могут исчезнуть так же вдруг, как неожиданно появились. – И этот крестик мой? Навсегда мой?

– Твой и навсегда, – улыбнулся Денис и слегка тронул пальцем ее покрасневшее и мелко-мелко подрагивающее ухо. – Успокоимся!

– А твой где?

– Пожалуйста! – Денис распахнул рубашку на груди. – Такой же.

Мышонок внимательно осмотрела крестик брата и свой. А потом, словно очнувшись, взмахнула обеими руками, точно крыльями, и изо всех силенок подпрыгнула так, что прямо к потолку взлетела, к самой люстре, – возможно, это Денису только показалось, – и завизжала.

У Дениса заложило уши! Она взяла такое верхнее ля, что великому трубачу Армстронгу можно просто отдыхать, как и фанфарам Большого симфонического оркестра. Апельсин, оглушенный и сбитый с толку всем, что происходит в квартире, рванул на шкаф и с испугом и недоумением таращился оттуда.