Книга Париж в любви - Элоиза Джеймс

Я подозреваю, что на вкус большинства юных американцев влияют кино и телевидение. Их чувство стиля формируется в возрасте, когда они подвержены влиянию, и они зацикливаются на этом стиле, как только что вылупившиеся цыплята — на метле, причем результаты в равной степени плачевны. Лично мне не повезло, что за «Бриолином» последовал «Флэшданс». В какой-то момент я сделала перманент, и мои волосы стояли рыжим нимбом вокруг головы. Правда, я все-таки сообразила, что узенькие кожаные брючки не подходят к моей фигуре. И тем не менее по крайней мере три-четыре года я носила свитера, которые сползали с плеча, и плотные леггинсы, из-за которых ноги казались толстыми.

Но вернемся к более светлому настоящему. После того, как я несколько месяцев вела жизнь тайного агента, а также после бесед с француженками, согласившимися описать свой гардероб, я могу совершенно точно сказать вам, что молодые парижанки не прибегают к советам Голливуда в вопросах одежды. Вместо этого они решают, как представить свою фигуру в выгодном свете, и придерживаются этого.

Свои месяцы наблюдений я могу подытожить в двух словах: время и подгонка к фигуре.

Время? Вот я, например, уже десятилетия покупаю вещи, и мой шкаф набит тряпками — но при этом мне нечего носить. А все потому, что хотя я трачу время на хождение по магазинам, я никогда не задумываюсь над тем, как носить купленные вещи. Кроме того, подобно тем сползавшим с плеча свитерам, они часто неважно на мне сидят. В своей следующей жизни я планирую такую реинкарнацию, чтобы моя фигура хорошо выглядела независимо от того, во что я одета. Если вы — одно из этих счастливых созданий, можете не дочитывать мое эссе. Если же нет, то у вас два выбора: а) бесстрашно выяснить, хорошо ли выглядит в этой одежде ваша попа (и прочие места), или б) избегать всех зеркал, женских комментариев и зеркальных витрин. Второй вариант имеет много достоинств, включая безмятежность и прекрасное расположение духа.

И все же давайте вернемся к варианту номер один. Взгляните на любую улицу в Париже, и вы почти наверняка заметите вывеску портного. Это оттого, что тут самое обычное дело — отнести портному новую одежду, чтобы ее подогнали к вашей фигуре. Одна французская преподавательница университета взглянула на меня, как на умалишенную, когда я призналась, что захожу в портняжную мастерскую только в тех случаях, когда подол волочится за мной, как плащ времен Ренессанса. Выяснилось, что ей никогда бы не пришло в голову надеть брюки, сначала не переделав внутренний шов. То же относится к пиджакам, платьям и практически ко всему, кроме носков. Даже в магазинах дамского белья обычно переделывают бюстгальтеры, чтобы они хорошо сидели. Я никогда не могла отделаться от убеждения, что мои груди слишком малы, чтобы нравиться женщинам (я знаю, это звучит странно, но если бы я была лесбиянкой, то бегала бы за женщинами с большими грудями), и поэтому никогда не знала размера своего бюста.

Портной за углом улицы Консерватории проводит свои дни в крошечной комнате, забитой грудами тканей и вещей, которые нуждаются в переделке. В течение года я отнесла к нему почти всю свою одежду, и он ее подогнал по моей фигуре. И теперь платье идеально сидит, плечи на месте, а брюки подогнаны именно к моим бедрам. Короче говоря, портной превратил готовое платье — прет-а-порте — в предмет высокой моды, в роскошную одежду, сделанную по точной мерке клиента.

И он недорого брал.

Только после того, как я провела несколько месяцев, пристально разглядывая женщин на улицах и в метро, до меня дошло, что на самом деле я никогда не тратила время на то, чтобы анализировать, какие предметы моего туалета подходят друг к другу. Так случилось, что у меня много обуви. Я всегда считала это одним из главных преимуществ брака с мужчиной из Италии. Однажды я купила в Риме лакированные туфли ядовито-зеленого цвета с каблуком три дюйма, потому что они шикарно выглядели. Вернувшись в Соединенные Штаты, я забросила их в шкаф и изо дня в день носила черные мужские полуботинки на шнурках. И лишь недавно я поняла, что эти зеленые туфли можно носить только с одним платьем, которое очень короткое — почти мини. И что же с ними делать? Они отправятся в магазин «Доброй воли» — эти жертвы моих бездумных покупок. Иногда я покупаю такое, как будто еще хожу на танцы. В клуб.

Отсюда вытекает еще один важный совет. Когда вы видите предмет туалета, который кажется вам потрясающим, будьте к себе безжалостны и вспомните о своем возрасте (неважно, сколько лет вы бы сами себе дали). Несколько месяцев назад Лука взглянул на мое декольте, которое показалось ему слишком глубоким, и осведомился, уж не «чувствую ли я себя молоденькой». Не допускайте, чтобы такое случилось с вами. Я не могла оправиться несколько недель.

Ну и что с того, что когда-то вы были королевой бала и зажигали на флэшдансе? Помните: эти дни ушли навсегда. Одиннадцатилетняя девочка тут может очень пригодиться: например, Анна весьма непринужденно высказывает свое нелестное мнение. «Я не думаю, что это хорошо смотрится на твоей попе, — говорит она, делая ударение на словах не думаю, на тот случай, если я возражу, что моя попа никогда еще не смотрелась так хорошо. — Ты выглядишь, как старая библиотекарша». У вас нет дома одиннадцатилетней девочки, и вы не можете ни выпросить ее, ни одолжить, ни украсть? Я сдам свою напрокат по самой низкой цене.

Поместите всю одежду, которая к чему-то подходит, в левую часть вашего платяного шкафа, а ту, которая ни с чем не сочетается, — в правую. Отнесите все вещи, оказавшиеся справа, в благотворительный магазин, а те, что слева, — к портному. Может быть, у вас останется немного вещей, но это и хорошо. Одежда как блюдо, которое стряпаешь: нужно только знать, что с чем сочетается.

В награду купите (лично или через Интернет) любой из трех незаменимых предметов туалета, если у вас еще нет: пару черных сапог, розовый шарф или пояс. Носите эти сапоги в любое время года, кроме лета, небрежно завяжите шарф на шее и надевайте пояс, когда чувствуете себя особенно храброй.

Я только что перечитала это эссе и пришла к неутешительному выводу, что, встретив меня на улице, вы скажете, что я отъявленная лгунья, поскольку не ношу пояс, а сапоги у меня красные. Или потому что я в своем любимом свитере, который был отвергнут Лукой из-за того, что на нем едва заметное слово «SUPERDRY».

К тому же вы, вероятно, подумаете, что Сильви — образец элегантности и что она носится по банку на высоких каблуках, с модной прической. Ничего подобного! Сильви — мать троих маленьких детей, и у нее утомительная служба, на которой она проводит долгие часы. Она не худа, как щепка, и не носит шарф, небрежно завязанный на шее, вне зависимости от сезона. Однажды я спросила ее, почему она не выглядит, как модная картинка. Она засмеялась и пожала плечами: «Зато это я, — ответила она. — Мне так удобно».

Оцените мою новую философию. Сильви одевается почти так же, как мои американские подруги, профессии которых связаны с юриспруденцией и финансами. Но есть одна парижская особенность: она знает, что костюм на ней сидит идеально и демонстрирует ее фигуру в выигрышном свете. Ее стиль не имеет ничего общего с высокими каблуками и основан на уверенности в себе.