Книга Поющая для дракона - Марина Эльденберт

— Воды!

Пианист не заленился бы, но воду мне тут же подал стилист.

— Надо срочно поправить прическу, — заявил он. — И макияж.

— Дайте отдышаться, а?

Кто ж мог подумать, что так тяжко будет… непонятно с чего.

— Фух, — только и сказал Дрэйк и присел на вертящийся стульчик перед прямоугольным зеркалом в обрамлении множества светильников. На лбу пианиста блестели капельки пота, но глаза сверкали азартом потрясающего выступления.

Фух — это не то слово. Всем фухам фух. Фухище просто.

Пила воду маленькими глоточками, с наслаждением унимая бушующий внутри пожар. Не так уж и долго осталось, Леона. Споешь еще разок, а потом… А вот про «потом» пока думать не хотелось, потому что волосы на затылке начинали медленно шевелиться и тлеть. Стилист потоптался рядом, но потом все-таки недовольно отступил. Как раз в ту минуту, когда в дверь постучали. В комнату заглянул охранник, что встречал нас вчера: молодой и чересчур серьезный.

— Эсса Ладэ, с вами желают переговорить.

Волосы на затылке снова шевельнулись: с одной стороны, Халлоран пообещал, что говорить мы будем после выступления. С другой — часть выступления уже закончилась, так что против своих слов он не пошел.

— А этот желающий может подождать? — спросила, чтобы заполнить «рекламную паузу», возникшую после слов парня. Разумеется, тот покачал головой.

Нет, ну нельзя же так! Где вообще бродит его иртхамская совесть? Или она от него сбежала еще во младенчестве? У меня, между прочим, законный перерыв, который я собиралась потратить на то, чтобы снять напряжение. Водички попить, наконец подышать спокойно… может быть, даже свежим воздухом! Не соберусь я и не побегу к нему по первому зову. Не побегу и даже не пойду. Вообще. Вот.

— До конца выступления я никого не принимаю и ни с кем не беседую, — заявила уверенно. — Это может плохо сказаться на моем голосе.

Вокруг меня с дружной синхронностью отвисали челюсти.

А я что? Я ничего. Я певица, творческая натура. И если у меня случится кризис, никому от этого легче не станет. В том числе его иртхамству. Прикрыла глаза и сделала вид, что отдыхаю. Расслабленно откинулась на спинку, гладкая кожа приятно холодила спину и плечи. Иголочки взглядов продолжали покалывать, но куда им до того шквала аристократической мощи, которой меня чудом не раскатало по сцене в блинчик. Услышала шаги, но даже не пошевелилась. Это по ту сторону кулис они короли, а здесь я — королева.

Негромкое покашливание заставило все-таки открыть глаза. Охранник вручил мне визитку и отступил на несколько шагов. Я буквально чувствовала, как вытягиваются шеи присутствующих, поэтому взвилась с дивана раньше, чем гримерша успела углядеть вензеля и парящего золотого дракона, под лапами которого застыл излом гор, а за спиной плавилась молния. Я держала карточку Гердехара Аррингсхана и понимала, что хуже моему голосу уже не будет. Если он не сел вот прямо сейчас, все остальное переживет.

— Думаю, — сказала после молчаливой дуэли взглядов, в которой охранник проявил небывалую стойкость и выдержку, — я могу позволить себе одно исключение.

— Благодарю. — Парень вздохнул с явным облегчением и посторонился.

Я выплыла в коридор по-прежнему с королевской осанкой. Судя по тому, как заблестели глаза Дрэйка, меня ждет допрос с пристрастием. Сначала от него, потом от Лэм. А может быть, это будет перекрестный допрос. Мысли скакали в голове, отражаясь от стенок черепушки, как шарики в популярной электронной игре. Зачем я понадобилась Аррингсхану? И почему, драконы меня дери, мне так везет на иртханов?

Парень вышагивал впереди, я следовала за ним. Точнее сказать, плыла в густом вязком тумане, потому что иначе мое передвижение обозначить было сложно. Коридоры нашпиговали охраной так, что на каждого гостя, наверное, приходился персональный телохранитель. Возможно, так оно и было.

Со стороны зала доносилась негромкая чарующая музыка: начались танцы. Меня же привели к одной из ниш — наподобие той, где мы с Халлораном обсуждали сегодняшний вечер. Сотрудник службы безопасности отодвинул тяжелую портьеру и отступил в сторону. Мне же не оставалось ничего другого, как шагнуть внутрь. По ощущениям глаза вылезали на лоб, как в анекдоте про сплющенного морского фарда. Я по-прежнему сжимала злосчастный пластик, черное с золотом. Правящий рассматривал что-то на панно, сцепив руки за спиной. Обернулся он столь неожиданно, что остатки мыслей вылетели из головы.

А вот голос прозвучал на удивление спокойно:

— Местр Аррингсхан?

— Эсса Ладэ? Прошу.

Он лично отодвинул для меня стул, после сел сам. Мужчина поразительной красоты и мощи, неподвластных даже годам.

— Вы хотели меня видеть?

— Да. Хочу лично выразить восхищение вашим талантом. У вас невероятно сильный голос.

Все познается в сравнении. Его голос — глухой и низкий, как предвестник рокочущей в недрах морских бури. Несмотря на это говорить с ним почему-то было легко. В нем чувствовалась сила, способная не просто подавить, а раздавить, но сейчас передо мной сидел просто мужчина в дорогом костюме. Не пытающийся сколь угодно изящно указать на мое положение или напомнить о своем. Больше того, я не заметила в нем даже толики снисходительности: Гердехар говорил со мной на равных.

— Благодарю, — ответила искренне. — Мне очень приятно это слышать.

— Я рад.

Квадратный волевой подбородок, нос с горбинкой, глаза, обманчиво-ясные, как не затянутое тучами небо в летний день. Интересно, когда он злится, они темнеют? Я помнила, как в их прозрачной глубине закручивались вихри силы, поэтому мысленно пнула себя в сторону панно. Хватит глазеть на правящего. И упаси небо спросить, почему он так смотрел на меня в зале.

— Вы о чем-то хотели спросить, Леона?

Нет, они издеваются.

— Боюсь, это слишком личное.

Правящий улыбнулся. Губы у него были твердые, плотно сжатые, но улыбка преобразила суровое лицо.

— Хорошо. Тогда один личный вопрос от меня, один личный вопрос с вашей стороны. Все честно.

Ох уж эти мне… иртханы.

— Почему вы так смотрели? Во время первой песни.

— Вы напомнили женщину, которая была мне дорога.

У меня внезапно похолодели руки. А еще они внезапно стали лишними, поэтому я просто убрала их на колени и сцепила пальцы в замок.

— Моего друга.

— Вашего… друга?

— Да. Она была без ума от музыки. Так же как моя жена.

Голос его не изменился, но сердце мое словно сдавила ледяная рука. И больно стало… как-то совсем по-человечески.

— Соболезную вашей утрате.

Я не собиралась этого говорить, само вырвалось. Закусив губу, почувствовала парфюмерно-сливочный вкус помады.