Книга Поющая для дракона - Марина Эльденберт

— Как только первая поздравительная часть закончится, выходите вы.

— Я помню программу.

Дрэйк смотрел на меня, открыв рот, — роскошный темнокожий мужчина в ослепительно-белой рубашке под черным фраком. На самом деле меня продолжало потряхивать, но внешне я выглядела так, словно проглотила айсберг и запила коктейлем из талого снега и игристого вина. Впрочем, от коктейля я бы сейчас не отказалась, чтобы снять напряжение. Самую малость. Женщина в отражении определенно не была мной, но ведь этого я всегда и хотела, правда? На сцене приходится быть разной.

— Чудесно, — пробормотал ведущий, тон которого почему-то разом стал более уважительным. — Я вас представлю, а дальше все как мы обсуждали.

Угу.

Вот почему выйти на сцену в Ландстор-холле так просто, а здесь — целое событие? Скорее бы уже!

— Когда я еще с такой роскошной женщиной выйду в свет, — выдал пианист, едва ведущий убежал в коридор, соединяющий комнату со сценой.

— Обещаю, что Лэм об этом заявлении не узнает.

— Как благородно с твоей стороны!

Дрэйк ослепительно улыбнулся, и мне вдруг стало невероятно легко. Я ведь просто делаю то, что всегда хотела, умею, люблю — искренне и от всего сердца. А значит, у меня все получится.

ГЛАВА 11

Из-за игры света создавалось чувство, что сцена плывет над залом, а сами столики окутаны полупрозрачным туманом. Не знаю, каким надо быть волшебником, чтобы воссоздать ощущение высоты и раскинувшегося над головой звездного неба. Мастера освещения постарались на славу, и в перехлестье лучей медленно оседали мерцающие искры. Точно так же искрился сочный голос ведущего, звенящий и поднимающийся ввысь, как пузырьки в бокале во время очередного тоста. Веоланское лилось рекой, слышались голоса и смех: по ту сторону кулис праздник был в самом разгаре.

Когда объявили нас, на сцену мало кто смотрел. Разве что Халлоран. И еще Рингисхарр. Огненный иртхан тепло улыбался, а мое персональное чудовище сложило руки на груди. Он смотрел только на меня, и под маской напускного спокойствия бушевал изумрудный огонь, плавящий остатки самообладания. Усилием воли заставила себя отвести взгляд и переключиться на зал: остальные были заняты кто чем — видимо, обращать внимание на музыкантов у них не принято. Понимаю, что мы тут фоном и вообще, но могли бы расщедриться на повороты правящих голов, не говоря уже об аплодисментах. Тоже мне высшее общество!

Дрэйк как раз усаживался за рояль и едва успел пробежаться по клавишам пальцами, когда мой голос сорвался и взмыл в зал:

Закрой глаза! Закрой глаза, когда горят И небеса, и горных игл нестройный ряд. Горит в груди, остался нам последний шаг Ступить в огонь вдвоем с тобой, едва дыша…

По залу пронесся легкий шепот, а потом все стихло. Правящие головы действительно начали поворачиваться к сцене, одна за другой. Вместе с владельцами и владелицами. Но теперь я смотрела не на них — в высоту звездного неба, рожденного спецэффектами. Искры мерцали под темнотой сводов, а мой голос стекал со сцены в зал, терялся в тумане и возносился под своды. Куплет за куплетом.

Когда застелет… пепел реки и моря, Когда чернее… ночи светлая земля, Останется… тебе и мне тогда одно: Закрыть глаза и быть вдвоем любой ценой.

На последних словах голос зазвучал глухо, как из-под толщи воды. Низкий всплеск, замерший во времени, на последнем аккорде. Я действительно закрыла глаза, ощущая странные перемены всей кожей: меня захлестывали вихри чужой силы. Словно огни вспыхивали на сомкнувшихся над головой волнах, один за другим. Они же тянули наверх по столпам света, чтобы позволить вдохнуть полной грудью, скользили по коже. Огни внимания иртханов, которые спустя миг переросли в первые аплодисменты, набирающие силу, как прилив.

— Спасибо, — сказала я, когда все стихло. Выдержала паузу и добавила: — Добрый вечер! Рада вас видеть.

Смотреть в зал и видеть сразу всех — привычно. Непривычно было ловить напоенные силой всплески пристального внимания правящих. Особенно когда я поняла, кто именно сидит рядом с моим новым знакомым. Гердехар Аррингсхан. Таким, каким его представляли газеты и пресса: мощь и сила чувствовались даже в спокойствии, седые волосы с едва уловимыми вкраплениями темных нитей, взгляд голубых глаз, от которых дух захватывает. Яростный, пронзительный, словно удар ураганного ветра в грудь. Интересно, если они с Халлораном столкнутся, кого снесет в сторону? Нет, лучше сейчас об этом не думать, так же как и о количестве важных шишек, которых с лишком нападало на местные стульчики.

— Для меня большая честь выступать на вашем празднике, местра Халлоран.

Именинница была неотразима утонченной красотой, которая свойственна всем дамам ее положения и возраста. Светлые волосы, гладкие и блестящие, идеальный макияж, классика черного вечернего платья и бриллиантов. Она смотрела на нас с Дрэйком сверху вниз, и взгляд ее отражал снисходительное расположение. Оттененное лишь легкой улыбкой на тонких, красиво очерченных губах. Подозреваю, что улыбка предназначалась обществу, все остальное нам. Ее младший сын широко ухмыльнулся и поднял вверх большой палец, а на старшего я упорно старалась не смотреть. Хотя его взгляд чувствовала всей кожей — гораздо более отчетливо, чем тогда, в Ландстор-холле.

— Поздравляю от всего сердца, — произнесла негромко. — Сегодня я пою для вас, для вашей семьи и для ваших гостей.

А потом кивнула Дрэйку, и зал снова заполнила музыка. И мой голос.

Не знаю, сколько это продолжалось, я потеряла счет времени. Зато успела посчитать всех и вся: и восхищенные взгляды, и равнодушно-снисходительные, как у местры Халлоран, и пренебрежительно-насмешливые. К последним можно было отнести мимолетное внимание Ирргалии Стоунвилл, которым нас наградили лишь единожды, после чего передернули изящными плечиками и отвернулись. Местрель Стоунвилл сидела за одним из ближайших к сцене столиков: с отцом и еще несколькими иртханами и иртханессами. Роскошная, в алом платье, подчеркивающем аристократичную бледность кожи и цвет волос. Рубины на груди и запястье, попадая под лучи движущегося света, играли кровавыми каплями.

Я тайком изучала ее, что в общем-то было несложно — на меня не смотрели. Демонстративно повернувшись спиной, она что-то рассказывала своей подруге, которая быстро-быстро кивала головой. Мужчины решили поддержать дам и делали вид, что происходящее на сцене их совсем не интересует. Только иногда я ловила украдкой брошенные взгляды с той стороны и мысленно показывала Ирргалии неприличный жест, которым Танни рекомендовала ответить соседу.

Провожали нас рукоплесканиями, но, только оказавшись в знакомой комнате, я вздохнула с облегчением. Перерыв, ура! Не просто перерыв, перерывище! Полтора часа до второго выхода, счастье-то какое. А то уже начинало казаться, что меня расплющит от плещущей в лицо силы, перебивающей даже аплодисменты. Совсем неэстетично свалившись на диван рядом с гримершей, я жалобно пропищала Дрэйку: