Книга Что я видел - Борис Житков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Там вышел мальчик, только у него были усы. Это ему бабушка приклеила клеем. У него были большие штаны. А на штанах две красные ленты. Они с боков, от верху до низу. Это значит, что этот мальчик генерал. И потом у него была сабля. Она у него висела сбоку. Очень большая, потому что настоящая. А потом у него на курточке была звезда. Только не красная, а белая. И ещё лента синяя, очень широкая. Она у него была через плечо. И мальчик говорил, что это ему царь дал в награду и потому он самый главный генерал. А ещё были два мальчика, тоже генералы.
Только не главные. Они говорили, что всех завоюют. И у всех в деревне отнимут хлеб. И что скажут, что вся земля их. Потому что они генералы и их царь послал всё отнимать. И сад тоже отнимут, и все яблоки, и все арбузы. А потом пришёл ещё мальчик.
Он был старичок, потому что с палочкой и с белой бородой. Он стал кланяться и стал просить, чтоб не всё отнимали. А потом стал на коленки и тоже кланялся. А главный генерал как закричит:
– Эй, солдаты!
И прибежали два мальчика. Они были солдаты, потому что были с ружьями.
И у них были шапки без козырьков. И генералы стали кричать:
– Вон его! Вон его!
И солдаты стали старичка бить и потащили.
А я закричал:
– Ой, не надо дедушку!
Все засмеялись. И генерал тоже.
А Маруся сказала:
– Сиди мовчки!
Это чтоб я молчал.
А я её тихонько спрашивал:
– А что они потом с дедушкой делать будут?
Маруся сказала, что это нарочно.
Потом генералы сказали, что завтра они пойдут и всех будут бить. Чтоб всё отдавали. Они скажут солдатам, а солдаты пойдут с ружьями и будут стрелять. И заиграла музыка, потому что заиграло пианино.
Мне Маруся сказала, что это бабушка играет. Только не видно где. А потом всё завесили занавеской. Очень большой. До самого потолка. И она вся красная. И на ней буквы. Буквы жёлтые. Только я не знал, что написано. А Маруся мне сказала, что там написано, что будет праздник, и она потом будет рассказывать, почему праздник. Вот когда будет настоящее представление, тогда и будет рассказывать.
А я всё говорил:
– Какой? Какой?
Потом они отдёрнули занавеску. А там уже генералов не было. А там стояли мальчики и девочки. И деревья тоже стояли. И было не очень светло. А мальчики и девочки были все как дяди и тёти. Совсем как большие. Потому что были с бородами и в платках на голове. Очень закутаны. И у них были ружья настоящие. И ещё топоры.
А один мальчик был матрос. И он сидел на маленькой пушке. А потом сказал, что это пулемёт. И что из него можно сколько хочешь стрелять. И потом показал ящик и сказал, что там пули. Их очень много. И что надо генералов выгонять. А потом сказал, чтоб выходили, у кого ружья. И стал всех с ружьями ставить в ряд. Одна девочка стала говорить, что не надо воевать, а надо генералов попросить.
И вдруг привели дедушку. Он не мог идти, потому что его побили. Он сказал, что просил генералов, а они его побили. Матрос стал на него показывать пальцем и сказал:
– Ось просил!
И все стали говорить. Очень громко стали говорить. И ружьями стали махать. А я не хотел, чтоб сейчас стреляли.
Матрос стал кричать:
– Тише!
Это чтоб не услыхали. Потому что они прячутся и они в лесу.
Вдруг прибежал мальчик. Совсем маленький, как я. Он никак не был одет.
А просто мальчиком. Все замолчали и стали на него глядеть.
Он сказал, что все генералы спят и что все солдаты спят. Только два не спят. И он знает, где они не спят.
Тогда матрос сказал, чтоб тихонько идти и чтоб ружья зарядили.
А он потом крикнет «ура», и тогда чтоб все бросались, и стреляли, и бежали выгонять генералов.
И все потихоньку пошли.
А бабушка заиграла очень тихую музыку.
И снова задёрнули красную занавеску.
Мне было страшно: вдруг солдаты проснутся и застрелят матроса и не дадут выгнать генералов?
Маруся дала мне семечек и сказала, чтоб я на пол не сорил, а скорлупки собирал бы в руку. Только она не сказала «скорлупки», а сказала «лушпайки».
А я сначала не хотел есть семечек, потому что я хотел знать, как будет с матросом и как они нападут на солдат, потому что вдруг их всех солдаты застрелят? Проснутся, возьмут ружья и застрелят.
Я не стал семечек есть, я их держал в кулаке. И смотрел на занавеску.
Вдруг занавеска опять открылась. И там была комната. А в комнате были диваны. И на диванах спали генералы. И главный генерал тоже.
Потом стоял стол. А на столе бутылки. И по комнате ходил солдат с ружьём.
Он всё подходил к окну и глядел в окно. Я всё боялся, что он увидит матроса и партизан. Потом он открыл окно и посмотрел. И спросил тихонько:
– Что, тихо кругом?
А к окну подошёл другой солдат, который на улице, и сказал:
– Никого не видно. Никого не слышно.
А этот солдат сказал ему:
– Смотри хорошенько.
И стал опять ходить по комнате.
А бабушка тихонечко заиграла. Потом стала немножко скорей играть. И немножко громче. И мне стало страшно. И вдруг – как бухнет! И солдат за окном закричал:
– Тревога!
А этот солдат стал будить генералов. Генералы вскочили и стали кричать, чтоб скорей солдаты вставали. Солдаты начали прибегать и стрелять из окна.
Страшно громко. Генералы тоже стреляли из пистолетов. И я боялся, что застрелят матроса.
А застрелили вовсе не матроса, а одного генерала.
Он упал. И ещё один солдат упал. И вдруг вбежал матрос. А у него в руке бомба.
И матрос закричал, чтоб поднимали руки вверх. И они все подняли руки вверх, потому что матрос победил. И партизаны победили.
И потом прибежали те партизаны. И схватили генералов, чтоб их потом выгонять.
Бабушка стала играть музыку. И все запели. И встали. Я тоже встал. И стал кричать:
– Ура!
Потом все тоже кричали: «Ура!» А бабушка вышла и замахала рукой, чтоб не кричали. И все замолчали. И стало совсем тихо. Бабушка сказала, что кричать будут, сколько хотят, когда будет настоящее представление, а сейчас мы пробуем, хорошо ли выходит.
Бабушка сказала, что всё хорошо. Только пели нехорошо. И велела, чтоб опять пели. И чтоб слушали, как она играет. А когда спели, бабушка сказала:
