Книга Великая княгиня Рязанская - Ирина Красногорская

– Противостоять Ивану на Руси сейчас не может никто. Недаром его прозвали Грозным. Все князья до него мирные прозвища имели, хотя и спать ложились с мечами. У Ивана в жизни особое предопределение. Говорю это сестричка, не потому, что сторону Москвы представляю или брата боготворю. Трудное дело он затеял – собрать княжества русские в одну кучу. Соберёт – и двинет на Орду. Не одолеть нас Ахмату, даже если Казимир Литовский вздумает ему пособить. Но не пособит – сам распрями в своём княжестве занят.

Юрий обнял сестру. Они присели на какой-то ларь у обшитой тёсом стены. Вверху кошачьими глазами светились два малюсеньких слюдяных оконца.

– Ну что насупилась, Лисонька? Великое княжество из рук выпускать не хочется? Понравилось великой княгиней быть? Не горюй – оставит Иван тебе эту ляльку. Об этом не раз уж говорено. Но только тебе, любя. Не зятю, не племянникам. Родство для него мало значит. Братьев меньших не щадит в их строптивости. Если бы не матушкино заступничество, сломил бы их, свернул бы в бараний рог.

– А тебе, – спросила Анна, сдерживая слёзы от обиды и причинённого братом, невольно, унижения, – тебе не горько быть у него в пристяжных? Ведь ты всего на год моложе, умнее, добрее и, говорят, храбрее его. Слышала я в Переяславле от бояр – редкий дар у тебя воинский. Василий сказал, что благодаря тебе москвитяне одолели хана Ибрагима под Казанью.

– А что, может, и верно говорят! – Юрий взял сестру за руку, стал, как в их далёком теперь детстве, перебирать её длинные тонкие пальцы. Рука была иной – утратила мягкость, податливость, но от неё по-прежнему исходили привычные, родные тепло и нежность. «Наверное, я смогу узнать Анну с закрытыми глазами, по руке», – подумал Юрий и продолжил прервавшийся было разговор:

– Что до моей доброты, то она правителю не нужна. Вредна даже. Не успел раньше Ивана родиться – сам виноват! Что ещё там? Ум? Что такое быть умным? Молчишь – не знаешь! Должно быть, я не умнее, а начитаннее Ивана. Не мудрец, не умник – книгочей. Эх, если бы не походы, заперся бы я у себя в Серпухове и читал бы, читал. А ты читаешь ли, Анна?

– Некогда мне!

– А ты брось всё на мамок-нянек и читай. Негоже великой княгине невежей быть, тем паче тебе – вот-вот новая невестка объявится, умнейшая девушка…

– Так уж и умнейшая!

– Поймала на слове, сестрица! Начитанная, обладающая обширными познаниями, что не каждому великому князю известны, имеющая, говорят послы, богатейшее, дивное собрание книг. Вот бы взглянуть на него, – сказал Юрий мечтательно, – думаю, случай представится, привезёт его в Москву.

– Ты о Зое Полеолог говоришь? – спросила Анна враждебно. – Разве уже всё решено?

Юрий не уловил в вопросе враждебности. Присутствуя при разговорах Ивана о Зое Палеолог с послами римского кардинала Виссариона греком Юрием, итальянцами Карлом и Антонием, а также обосновавшимся в Москве и снискавшим особое расположение великого князя чеканщиком монет «денижником» Иваном Фрязиным, он проникся уважением к византийской царевне (чужеземцы именовали её принцессой) и считал, что брак Ивана с нею – большая удача для московского княжеского дома. С радостным возбуждением он поведал Анне, что посольство уже готово отправиться за невестой, ждут, когда прекратятся дожди и слякоть. Иван спешит с женитьбой, поскольку невеста очень завидная и много до неё охотников.

– Благодаря этому браку, – сказал Юрий, – Иван станет единственным в мире православным государем: ведь отец её, Фома, родной брат последнего Византийского императора.

Не скрыл он и того, что не всё зависит от самой Зои, её опекает могущественный папа Римский. Он и предложил ей в женихи великого князя Московского, после того как она отказала французскому королю и герцогу Миланскому. Но сама ли отказала или по совету папы Павла II, в Москве не знают. Семейство Зои обязано Павлу II за его покровительство. Он и герцог Миланский обещали Фоме, когда он, спасшись от турок, нашёл в Италии пристанище, возвратить ему потерянный венец. Но несчастный изгнанник так и умер, не дождавшись этого. По Москве прошёл слух, что он даже исполнял обязанности чуть ли не виночерпия на герцогских торжествах. А ведь Фома имел несомненные права на престол Византийский, кроме того, он привёз в Рим великую христианскую святыню – голову апостола Андрея.

Заметив, что Анна слушает его невнимательно, без должного сочувствия к будущей невестке, Юрий сказал:

– Зоя вместо священной реликвии принесёт нам новую культуру. В Италии превосходные зодчие, изографы, чеканщики, ваятели. Там не пишут икон, но в храмах росписи на стенах. Изографы могут изображать и простых людей.

– И это не грех? – оживилась Анна.

– У них – нет. Послы привезли несколько персон, так они эти образы называют, на них люди, как живые. Вот бы тебе… Да, Зоя тоже хорошо владеет кистью и вышивает великолепно.

– Сколько лет этой умелице? – спросила Анна подозрительно.

Юрий помолчал, соображая, возраст невесты его не занимал.

– Двадцать три, кажется, а может больше…

– Толстуха, значит, и вековуха!

– Ну что, ты, сестричка, мелешь? Так ты и меня в старики произведёшь.

– Ты мужчина! – отрезала Анна. – Идём – вон уже темнеет. Василий, наверное, нас хватился.

Кошачьи глаза на стене померкли, сумрак заполнял переход. В конце его кто-то прошёл со свечой.

– Посидим ещё немного: мы так редко видимся, и бог знает, увидимся ли ещё… Хотелось поговорить с тобой по душам, а ты злишься. Отчего?

– А противно, как вы с этой иноземкой носитесь: ни кола ни двора у неё, ни кожи ни рожи. Одно звание – царевна. Королевна! – Анна произнесла последнее слово с преувеличенным подобострастием, подражая мамке. Вышло очень похоже. Юрий засмеялся.

– Добро бы сами были худородными, – продолжала она уже серьёзно, – а то ведь от кесаря римского Августа род свой ведём. Знаешь ведь, что пращуры наши – потомки брата Августа – Пруса.

– Ну молодец, сестрица! – искренне восхитился Юрий. – Не забыла наставлений бабки нашей Марии Федоровны Голтяевой, хотя и редко с ней встречалась и вроде слушала её вполуха. Как и я. Но и я помню, что кто-то из предков наших, то ли дед, то ли прадед прапрадеда нашего Андрея Кобылы пришёл в Москву из Прусской земли. А был ли он родственником Пруса…

– Да как ты можешь сомневаться! – вскипела Анна. – В казне у Ивана хранится каменная шкатулка самого цезаря Августа!

– Иван верит, что у него в казне подлинная шапка Мономаха, – засмеялся Юрий, – а я сомневаюсь. И что толку в этом старье. Но коль ты придаёшь ему значение, подарю тебе ожерелье нашей бабки Софьи. Оно тоже очень древнее.

– Но бабушка завещала его твоей будущей дочери.

– Я не женюсь, Анна.

Юрий встал и увлёк за собою сестру. Они быстро и бесшумно пошли по переходу. Теперь навстречу им попадались слуги. Час послеобеденного сна кончился. Князь пробудился.