Книга Простодурсен Лето и кое-что еще - Руне Белсвик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сдобсену никто «ура» не кричал, хоть он и стоял в луче света.
«Даже лучше, что не кричат, – решил Сдобсен. – По утрам слава даётся нелегко, день приятнее начинать в покое. Я прославлен в своей голове, – подумал он. – Вот проснулся и вспомнил, что я Сдобсен. И сразу обрадовался, что я Сдобсен на все сто. И зачем мне тогда гнаться за всемирной известностью? Сейчас у меня и покой, и популярность. Лучше слава в своей голове, чем в загранице на стороне».
Ему смутно помнилось, что было и другое утро, и другие думы. Тогда ему казалось скучным прожить ещё один день просто Сдобсеном. Но то давние дела. Утро на утро не приходится.
Октава пела у себя в саду. Простодурсен булькал в реку камешки. Утёнок что-то ему кричал. В лесу стучал топор Пронырсена. Из пекарни Ковригсена растекался запах горячих коврижек.
Сдобсену стало хорошо на душе. Всё здесь ему знакомо и радует. Захочет – пойдёт к остальным. Поболтает с кем-нибудь. Одному, может, и недосуг от дел отвлекаться, зато у второго найдётся для него время.
«К тому же я Сдобсен, – думал он. – Тот самый Сдобсен, в котором я знаю толк. И не прочь пойти погулять с ним на пару вдоль реки, пока мысли в голове не примут новый оборот».
Как будто что-то прошелестело. Ну да, внутри него шелестит радость. Или нет, шелестит ещё где-то. Ого, вернулся осенний ветер!
Сдобсену захотелось скорей бежать на улицу. К друзьям. Встать на ветру и просквозиться ветром.
Отчего-то ему бросилось в глаза, что в доме нет порядка. Дверь перекосилась и висит на честном слове. Осоку в углу, где выводит рулады храпушка, пора полить. Окна грязные. В паутине на молочном стакане, что валяется на столе, запуталась муха.
Как есть, так и будет, решил Сдобсен. Он боялся спугнуть хорошее настроение домашней работой.
А ветер разошёлся. Раздулся, загудел, прокатился по лесу.
Сдобсен вышел на крыльцо и попал под вопли Октавы – ветер схватил её летнюю шляпу и унёс в горы.
На опушке махал кулаками Пронырсен. Ветер свалил три огромных дерева.
– Зачем ты отнимаешь у меня работу?! – вопил Пронырсен. – Ты не ветер, ты ветрошлёп и ветролом!
Тут ветер распахнул дверь в пекарню, влетел внутрь и поднял огромное мучное облако.
И тогда Сдобсен захохотал! Он согнулся пополам и упёрся в колени. Ну даёт этот ветер! Творит что хочет, хулиганит и буянит.
Сдобсен кинулся в дом и притащил рюкзак из бывшей занавески из бывшей скатерти из бывшей рубашки. Связал рукава и повесил его на ветку. Этой штуковине надо хорошенько проветриться. А он тем временем всё же приберётся в доме.
Утёнок стоял на камне и думал, не взмыть ли ему с ветром. Для начала он зажмурился, чтобы проверить: это действительно он стоит тут и думает о полёте? И вдруг кто-то легко коснулся его головы.
– Простодурсен, на помощь! – заорал Утёнок. – Исподтих хочет меня утащить!
Он открыл глаза и увидел, что это не исподтих, но что-то маленькое, жёлтое, порхающее на ветру. Поднял глаза на дерево рядом – оно сплошь было усажено жёлтыми трепетуньями.
– Просто-дур-сен! – громче прежнего завопил Утёнок.
– Что? – откликнулся Простодурсен с берега реки.
– Тут бабочки с дерева сыплются!
– Это не бабочки, а листья жёлтые. Осень наступила.
– Осень? Это что? Куда она наступила?
– Осень приходит после лета. Листва созрела. Теперь облетает.
– Разве лето не навсегда?
– Всё не навсегда.
Какие странные слова, подумал Утёнок. Всё не навсегда! Если он сейчас подпрыгнет и полетит, то, конечно, изменится всё-всё. Но он был не уверен, что хочет всё изменить.
– О чём задумался? – спросил Простодурсен.
– Ни о чём.
– Не похоже, – сказал Простодурсен.
– Листва созревает?
– Мне кажется, да. Сперва она изумрудная, свежая. Потом краснеет и желтеет – значит, созревает.
– А что это Сдобсен делает?
– Похоже, флаг вывесил, – ответил Простодурсен. – Сдобсен любит осень. Наверно, поднял флаг в честь её прихода.
Вечером Ковригсен пригласил всех на осенний крендель. Он занёс стол и стулья в дом и обвязал шалью банку с золотой рыбкой.
– Хорошо, что нам сейчас не надо ночевать в палатке. Нас бы сдуло, – сказал он.
– Мы отлично провели время на Летнем склоне, – заметил Сдобсен.
– Помните этот бесконечный дождь? – спросила Октава. – Но мы его выдержали.
– Да, это был чудный отпуск, – сказал Простодурсен.
Дверь с шумом распахнулась. Но вломился не ветер, а Пронырсен.
– Проклятая осень! – закричал он и вытянул вверх палец. – Видели?
– У тебя руки мёрзнут?
– Мёрзнут?! Это была бы ерунда!
– Тебя укусил исподтих? – спросил потрясённый Утёнок.
– Исподтих? – с издёвкой переспросил Пронырсен. – Тут дело гораздо серьёзнее. Не видите – я загнал занозу?!
– Вытащить тебе? – спросил Утёнок.
– А ты можешь?
– Только чур она моя.
– Да пожалуйста! Зачем мне заноза, когда у меня нора ломится от дров. Хотя, знаешь, ты её возьми, но глаз с неё не спускай. Вдруг обнаружится ещё и недостача заноз. А тебе она зачем?
– Я собираю необычные вещи.
– Что необычного в занозе? Острая, противная, болявная!
– Это необычная заноза, – объяснил Утёнок. – Память о том, что однажды ты попросил меня о помощи.
Утёнок уткнулся клювом в палец Пронырсена. Зацепил занозу и попятился.
– Фуф! – вскрикнул Пронырсен.
– На здоровье, – ответил Утёнок.
– А теперь – осенний крендель! – провозгласил Ковригсен.
Утёнок убрал занозу в свою коробочку. Теперь там было четыре необычных вещи. Интересно, что окажется пятой.
– Можно мне сейчас спеть? – спросил он Простодурсена.
– Что?
– Песенку, которая не спелась на Летнем склоне. Теперь она созрела.
И Утёнок спел свою песенку. Осенний ветер бушевал за окнами. Крендель занимал всё меньше места на тарелке.
