Книга Зеленые маньяки - Людмила Ситникова

– Мария отдыхает, – проговорила она, зажимая в кулаке ключ.

– Значит, права я была, – обрадовалась старушенция. – Зря ты порог здесь отирала.

Стоило Лене воткнуть ключ в замочную скважину, как Катка быстро проговорила:

– Ваша фамилия случайно не Маховикова?

– Ой, а вы откуда узнали?

– Вы учились с Марией в одной группе и, если мне не изменяет память, были старостой.

– Верно.

– Лена, мы должны переговорить.

– Вы не ответили, откуда меня знаете?

– Иван рассказывал.

– Петров?

– Да.

Лена толкнула дверь.

– Ждите меня здесь, я быстро.

– А можно мне пройти внутрь? Не бойтесь, я ничего не украду.

– Я и не боюсь, – Маховикова пропустила Кату в прихожую.

Спустя секунду Елена негодовала.

– Я Машку убить готова! – сказала она, водрузив клетчатую сумку рядом с галошницей. – Представьте себе, позвонила мне вчера в двенадцатом часу и попросила накормить рыбок. Как вам это нравится? А живу я, между прочим, в Химках, сами понимаете, не ближний свет.

– Где Телегина?

– Так отдыхает. Сказала, что появилась возможность по горящей путевке в Турцию смотаться. И впопыхах она благополучно забыла про рыбок.

– Зачем же вас просит приезжать, ведь ключ у соседки есть.

Лена хохотнула.

– Вы не знаете бабу Симу. Она любопытна до безобразия. Машка ее ключиками снабдила только потому, что сама постоянно теряет связки. А просить Серафиму наведаться в квартиру дело гиблое и влекущее за собой серьезные последствия. Она сплетница, каких свет не видывал. В каждый уголок залезет, все просканирует, а потом на скамейке бабкам в подробностях о жизни Машки рассказывать станет. Пару раз прецеденты уже были. С тех пор баба Сима на соседские квадратные метры не допускается.

Прошествовав в комнату, Лена подошла к аквариуму.

– Проголодались? – она взяла банку с кормом и сморщила носик. – Ну, Машка, ну, свинюха, даже не потрудилась тарелку за собой вымыть.

На тумбочке рядом с аквариумом стояла тарелка с остатками плова.

– А потом удивляется, откуда в квартире тараканы завелись.

Ката принюхалась.

– Лен, а вам не кажется, что чем-то пахнет?

Маховикова пожала плечами.

– Воздух спертый.

– Да нет, пахнет чем-то кислым.

Не дожидаясь ответа Елены, Копейкина метнулась на кухню.

– Эй, вы куда побежали?

– Лена, идите сюда.

– Чего случилось? – Остановившись в дверном проеме, Маховикова скривилась. – Фу! Вот теперь чувствую. Что это?

Катарина кивнула на покоящийся на столе казанок.

– Там плов. Он прокис.

– Господи, Машка последних мозгов лишилась! Сдурела баба!

– Кто ж уезжает за границу и оставляет на столе продукты?

– На Машку не похоже.

Катка коснулась плеча толстушки.

– Лена, а вы уверены, что вчера вечером вам звонила Телегина?

– А кто ж еще? Конечно, уверена. Правда…

– Что?

– Странная она какая-то была.

– В смысле?

– Сказала, чтобы я приехала кормить рыб вместе с Венькой и Долькой.

– С кем?

– Вениамин – мой муж, а Долька – наша кавказская овчарка.

Копейкина нахмурилась.

– Меня прям передернуло, – продолжала Маховикова. – Она б еще попросила свекровь со свекром за компанию прихватить. Можно подумать, я сама немощная старуха, которая не в состоянии насыпать в аквариум корм. Ох, не могу. Подайте-ка мне казанок. Надо вымыть. И откройте, пожалуйста, окно.

Юркнув в туалет, Елена крикнула:

– Пусть только приедет, лягушка-путешественница, я ей устрою встречу с хлебом-солью. Мамочки, какая вонь! Хоть противогаз надевай.

– Здесь еще чашки.

– Какие чашки?

– В мойке.

– Чашки пускай сама моет, в конце концов, я ей в домработницы не нанималась.

Когда казанок засиял чистотой, Елена смахнула со лба русую челку.

– Вроде все. Теперь можно и уходить. Вы хотели поговорить, идемте.

Вернув ключи бабе Симе, Лена вызвала лифт.

На улице Катка предложила подвезти Маховикову до дома.

– Я в Химках живу, – напомнила Лена.

– Не беда. Я никуда не тороплюсь.

В салоне Копейкина задала главный вопрос:

– Лен, Мария хотела рассказать мне нечто важное о вашем бывшем одногруппнике. О Максиме Булгакове. Вам что-нибудь известно о нем?

– Машка? Рассказать о Максе? Да быть такого не может.

Увидев на лице Катарины замешательство, Елена, вдохнув полной грудью, выпалила:

– Ангел… ой, простите, в институте мы так звали Макса.

– Я в курсе.

– Так вот, Макс умер несколько лет назад.

– Как?

– Мне самой долгое время в это не верилось. Но я разговаривала с его матерью, от нее и узнала о смерти Булгакова. И все наши знали о его кончине. Машка в том числе. С какой стати она вдруг решила вести беседы о Максимке?

– Петров тоже был в курсе?

– Говорю же, знали все. – Лена напрягла память. – Семь лет, как Булгакова похоронили. – После окончания института я каждый год в начале лета обзванивала наших, приглашая их на встречу выпускников. Макс был только на первых двух встречах. Потом постоянно находил причины для отказа. То болел, то дела неотложные возникали. А семь лет назад я ему позвонила, а меня Зоя Федоровна огорошила. Сказала, что нет больше Макса.

– Отчего он умер?

– Не знаю. Зоя Федоровна не сказала. Она вообще разговаривала со мной через силу. Я потом к ним домой приезжала, но… – Маховикова повернула голову к окну. – Выяснить причину его смерти не удалось. Родители Булгакова вели себя неестественно и просили не задавать им вопросов. Потом я еще раз хотела к ним съездить, да все какие-то дела находились. Пятое, десятое… работа, муж, дети.

– А адрес Булгаковых у вас сохранился?

– Разумеется, – Лена с достоинством посмотрела на Катку. – Адреса всех одноклассников и одногруппников записаны в книжке. Держу, так сказать, руку на пульте. Мне до сих пор многие звонят, то им телефончик Витьки продиктовать, то адреском Любки поделиться. А Ольга Резвушкина вообще каждый год по нескольку раз одни и те же телефоны просит. Спрашивается, ну неужели сразу нельзя записать в записную книжку? Нет, упорно чиркают на клочках бумаги, потом клочки отправляют в помойку, а как приспичит, вспоминают про меня.