Книга Я - сингуляр - Юрий Никитин

– Все верно, – ответил я. – Хотя это,конечно, не объясняет…

Она усмехнулась:

– В старых фильмах этим все и объяснялось. А ты,Славик, немножко из того века. Ты из тех, кто даже такую мелочь, как простоетраханье, воспринимает всерьез. И тебе неловко будет перед своей новой подружкой.

Она улыбалась, кукольно красивая, без единой мысли набезукоризненном лице, крупные голубые глаза смотрят чувственно. До встречи сЛариской я думал, что чувственно могут выглядеть только губы, а губы Ларискитак вообще обещают порочные наслаждения всех смертных грехов сразу, и вообщеЛариска вроде бы идеальная блондинка из анекдотов.

– Знаешь, – сказал я ошарашенно, – ты менявсякий раз будто кувалдой между глаз.

Она огорчилась:

– Я такая грубая?

– Нет, нет…

– Я стараюсь с мужчинами быть ласковой, – сообщилаона, – и никогда кувалдой даже по пальцу.

– Я хотел сказать, – нашелся я, – ты умеешьудивить. А это важно.

Она очаровательно улыбнулась.

– Это очень важно, милый. Все время об этом думаю.

– Даже за столом?

– Даже за столом, – ответила она с улыбкой, ноглаза оставались серьезными.

– Ты просто чудо, Лариска. Всякий раз восхищаюсь.

– Правда? Ты ужасно милый. Ты это знаешь?

Я помолчал, можно бы заподозрить, что прикидывается, но ужслишком красивая, такие умными не бывают. С другой стороны, красота – ценность,потому красивая женщина не может быть с недостатками.

Глава 2

Вечер катился по привычной колее, но я внезапно ощутил, чтостремительно отдаляюсь от шумной компании, словно меня уносит на звездолете вдалекий космос. И голоса тонут, а вместо них слышу шорох звезд, расползаниегалактик, далекий треск раскалываемого пространства и бульканье выпрыгивающихиз вакуума виртуальных частиц…

Рядом со мной Татьяна, все та же быстро полнеющая молодаяженщина с крупными глазами навыкате, такие обычно называют бесстыжими. С белымихолеными руками, не знающими солнечного загара, он же вреден, ухоженные пальцыс ярко накрашенными ногтями, там всякий раз какая-то новая хрень, сегоднячерные, как ночь, но с крохотными блестящими точками, что напомнили мнезвездное небо.

Я засмотрелся, и Татьяна сразу же пошевелила пальцами испросила довольно:

– Как тебе мой маникюр?

– Классный, – сказал я искренне. – Вот бы ещегалактики там нарисовать…

Она фыркнула:

– Хочешь сказать, у меня ногти как лопаты?

Но глаза смеются, предупреждая, что шутит, и вообще онатакая веселая, что с нею всегда можно поинтимничать, настоящая женщина к любомукоитусу готова всегда.

– Молодец, – сказал я.

Она довольно кивнула.

– Да, я такая! А почему я молодец?

– Знаешь, что галактики большие, – объясниля. – Они даже крупнее вот этих тарелок.

– Я не знаю, – ответила она независимо, – адогадалась. Женщины больше догадываются, чем знают!

– Ого…

– И о тебе много чего догадываюсь, – сказала она.

– Ух ты, – охнул я и сказал с опаской: – А можешьподелиться информацией?

Она подумала, сказала размышляюще:

– Ну, разве что отсосешь…

Я вздохнул:

– Таня, это же мы всегда говорили! Ты бы хоть словакак-нибудь переставила, а то травмируешь нашу мужскую гордость.

– Да ладно, – сказала она весело, – у менязнаешь какой крупный клитор?.. И губы там как горячие оладьи… Ладно, ты неготов, я вижу. Ты асексуал, Славик, теперь верю.

– Асексуал, – повторил я. – Угадала. А как тызаметила?

– Я наблюдательная, – ответила она довольно ихихикнула.

– Асексуалы, – пробормотал я, – вроде бывообще не трахаются.

Она покачала головой:

– Просто не хотят. Но иногда делают, чтобы не слишкомвыпадать из общества. Асексуалы – это те, кому секс почему-то по фигу.Представляешь, как вас ненавидят импотенты, которые хотят, но не могут?

Мы посмеялись, я подумал, что вот и она меня занесла васексуалы, куда я определил и сам себя. Здесь ключевое не то, трахаешься илинет, а как относишься к важнейшему, если верить массмедиа, делу.

Вдруг я ощутил, что в этом вот что-то есть: когда за окномуже темно, а ты в ярком свете, жарко блещут люстры, пахнет вином и жареныммясом, запеченной рыбой, острыми специями, где громкая ритмичная музыка, а мыза столом с белоснежной скатертью. Женщины подают умело приготовленныезаморские деликатесы, воздух пропитан ароматами дорогого вина, изысканныхсигарет, французских духов и женского пота, плохо скрываемого дезодорантами…

На огромном экране идет передача из модного клуба, гдетусуются звезды. Большой зал со столиками на четверых, ярко одетые иподозрительно моложавые мужчины, ослепляюще яркие женщины, а певица, томноизвиваясь, как стриптизерша, поет что-то донельзя сексуальное, я невслушиваюсь, улавливаю только томные вздохи, раньше они считались верхом неприличия,ибо распутные – женщина должна лежать под тобой молча, на певице уже и такпочти нет одежды, что она еще собирается снимать, собственную кожу?

Нет, кожу оставила на месте, но зато начала имитироватькоитус с воображаемым партнером. В зале за столиками заинтересовались, началиприкидывать, в какой позе невидимка ее пялит, где у него руки, что и какделает, что она вот так то стонет, то в испуге отшатывается, то снова начинаетизвиваться, как гадюка какая…

Барабин толкнул меня в спину.

– Круто?

– Круто, – согласился я.

– Изобретательная девица!

– Ага, – снова согласился я.

Он подумал, наблюдая за нею неотрывно, сказал раздумывающе:

– А вообще-то не она… Это ж балетмейстер, или как еготам, ставил каждое движение.

– Тогда уж продюсер, – бросил реплику ДемьянКонстантинович.

– А продюсер при чем?

– А кто всех их отбирает и нанимает?

– Продюсер только бабки вкладывает и купоны стрижет, аотбирает и нанимает директор. В крайнем случае – менеджер! Как думаешь, Слава?

Я пожал плечами.

– Ребята, мы в такие тонкости полезли… Я не знаток,просто смотрю и слушаю.

– Ну да, – сказал Костя обиженно. – В такомместе работаешь, и не знаток?

Барабин вскинул брови, а Демьян сказал рассудительно: