Книга Мальчик по имени Хоуп - Лара Уильямсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А еще у меня есть две сестры. Они близняшки, и их зовут Фэйс и Хоуп. Пока что они живые машины по выработке какашек. Не знаю, чем там их кормит мама кроме молока, но содержимое их подгузников пахнет, как самая ужасная мусорная свалка в мире. Представь себе тухлые яйца на листьях капусты на сыре с плесенью… Вот, да, примерно так. Но на самом деле они ничего, миленькие, насколько миленькими могут быть девчонки.
В школе у меня все хорошо и с учебой, и с друзьями. Кстати, мы все еще дружим с Джозефин Бистер. Она совсем помешалась на религиозных штуках. Когда-то давно она отдала мне медаль святого Гавриила из монастыря Святой Девы Скорбей и сказала, чтобы я написал список из десяти вещей, которых мне хочется больше всего на свете. Мол, с помощью святого Гавриила одно из этих желаний должно исполниться. Одно желание, которое исцелит меня и избавит от скорбей. Я хранил у себя медаль несколько месяцев, и одно желание отпадало за другим, пока не осталось только одно, последнее. Десятое. Поначалу я думал, что и его надо вычеркнуть, но потом понял, что нет. Недавно я вернул медаль Джо, и она ее взяла. Честно говоря, я не уверен, то ли святой Гавриил меня исцелил, то ли я исцелился сам. Все, что я знаю, – это то, что я долго-долго думал, что у меня неидеальная семья, а потом понял, что это не важно. Важно, что для меня она самая лучшая.
И я счастлив.
Вот и все.
Мы идем в тишине. Я погружен в свои мысли, а Большой Дейв не отрывает взгляда от небесного океана. Лунный свет омывает нас серебристой влагой, а ночной воздух чуть покусывает кожу. Хотя пальцы у меня заледенели, я стараюсь аккуратно нести то, что зажато у меня в ладонях.
Я несу этот предмет, словно он – самая большая драгоценность в мире: сокровище из оберточной бумаги покоится между моими пальцами. Слова проступают на поверхность и мутнеют, я пытаюсь сдержать слезы. В кармане у меня спички, которые Большой Дейв взял из кухонного шкафа, и фотография папы, которую я вырезал из газеты.
Большой Дейв останавливается, кладет руки мне на плечи и несильно сжимает. Он обещает, что подождет меня. Я киваю и продолжаю путь в одиночестве. Небо надо мной усеяно серебристыми осколками. Ветер нежно ерошит мне волосы, и я знаю… Я просто знаю… Я останавливаюсь. Пора.
Сейчас мне надо будет его отпустить.
Я как следует подготовился. Решился сделать то, что надо. Будет непросто: в моем животе вырастает пузырь размером с гору. Я достаю из кармана папино фото. Запечатлеваю прощальный поцелуй. Бумага пахнет чернилами, но, закрывая глаза, я представляю себе запах папиного лосьона после бритья: яблоко с корицей. Когда я открываю глаза, во Вселенной, окруженной миллионами звезд, мы остаемся с папой наедине.
– Это мое прощание, – шепчу я и кладу фотографию в небесный фонарик. – Теперь я отпускаю тебя, и ты меня тоже отпусти.
Я зажигаю свечку трясущимися пальцами и поднимаю фонарь над головой. И держу его и держу, боясь отпустить папу. Свеча уже почти догорает, и мне приходится заменить ее новой. И снова я зажигаю спичку, и небесный фонарик рвется у меня из рук. Будто папа стремится вырваться на волю. Фонарик крутится, дергается, и я его отпускаю.
Отпускаю папу.
Небесный фонарик плавно поднимается в ночное небо, отправляясь в свой собственный путь.
Я смотрю на него, пытаясь сморгнуть слезу, и могу произнести лишь: «Прощай, папа. Я люблю тебя». Золотая точка поднимается в потоке воздуха все выше и выше над деревьями; она уплывает за крыши и дальше, дальше, на поля за городом. Я не вижу, как гаснет свет: фонарик улетает за горизонт. Навсегда скрывается из виду.
Проходит много времени, и вот я уже стою, выпрямившись, и решительно вынимаю руки из карманов. Так начинается новый Дэн Хоуп. Дэн Хоуп, который стал сильнее. Я шагаю по жесткой траве и вижу вдали Большого Дейва. Он тоже замечает меня и машет руками, и тут происходит нечто удивительное. Нечто такое, что убеждает меня: я могу отпустить папу, потому что он всегда меня любил, как бы я в этом ни сомневался.
THE END
