Книга Чужой огонь - Сергей Палий

Точно в то же место, в которое недавно попал ногой…

Перед глазами Максима мелькнули ветки деревьев на фоне темнеющего неба, и он завалился навзничь, приложившись вдобавок затылком об асфальт. Последнее, что он успел почувствовать перед тем, как провалиться в тошнотворную бездну, был жесткий пинок по почке. И несколько противных плевков дождя в лицо…

– Да если бы те двое мужиков мимо не проходили, тебе все кости б переколотили, – хмыкнул Юрка, подавая Максиму чашку с кипятком и маленький кусочек весового шоколада. – Пришлось им всю жрачку отдать, которую ты купил, в качестве вознаграждения за спасение тебя любимого.

Долгов убрал от лица платок с колотым льдом и еще раз посмотрел на себя в осколок зеркала. Ну и разукрасили! Полморды – один сплошной фингал. Ладно хоть руки-ноги целы остались, да печенку не отбили. Правда, тупо болела левая почка, и на спине была неглубокая резаная рана, но это – ерунда.

Больше всего ему было обидно за отданную еду, ради которой он целый день простоял в этой пресловутой очереди. Теперь придется до вторника питаться скудными заначками.

Маринка вышла из ванной и остановилась перед Максимом, укоризненно покачивая головой. В тусклом свете единственной двадцативаттки она была похожа на ведьмочку – волосы не уложены, на худющем теле какой-то древний сарафанчик, руки в боки.

– Ну, – вздохнув, произнесла она, – тебе трудно было пустить этого хама вперед? Спринципиальничал?

– Вот это неологизм, – попытался сменить тему Долгов, улыбнувшись здоровой половиной лица. – Я даже не выговорю, наверное. Как там? Спринпици… Тьфу ты!

– Ты не язви, не язви, – нахмурилась Маринка. – Теперь придется в другой питачок ходить, который аж на Рижской. И оглядываться все время – не пасут ли: эти шакалы обиду долго помнят, сам знаешь. Им-то терять нечего.

– Да ладно тебе, как-нибудь переживем, – отмахнулся Долгов.

– Пережуем, – вставил Юрка.

– И пережуем, – согласился Максим. – А косточки выплюнем.

– Вы невозможны! – всплеснула тонюсенькими руками Маринка. – Оба!

В прихожей послышался лязг отпираемой двери, и уже через несколько секунд в квартиру ворвался Фрунзик. Его бледное лицо альбиноса, которое в полумраке казалось физией мертвяка, сияло, а красноватые глаза казались призрачно-серыми. Он постоял некоторое время, позволив всем остальным налюбоваться своим счастливым видом, и только потом заорал:

– Нашел!!!

Маринка вздрогнула от этого душераздирающего вопля. А когда до нее дошел смысл сказанных слов, бедная девчонка даже села от неожиданности – благо сзади был продавленный диван, а то бы так и шлепнулась попой на пол.

– Представляете, – взахлеб начал рассказывать Фрунзик, параллельно снимая химзащитку, – я сумел пробраться внутрь Садового через перегон метро! Между «Смоленкой» и «Арбатской» какие-то умельцы расковыряли заваренные входы, ну и целых пять часов шныряли туда-сюда, пока менты им по жопам дубинками не накостыляли. И не зваться бы мне Фрун-зиком, если б я не использовал такой шанс! Я пробрался в архив ФСБ… Тихо! Молчать! Не спрашивайте меня – как? Это останется моей личной гомосексуальной тайной до могилы! Так вот, пробрался я в эту кротовью нору и проглядел материалы разработки по нему… Ого, Макс! Что это у тебя с хрюслом?

– Не томи, зараза! – рявкнул Долгов. – Где? Фрунзик поиграл бровями, гнусно улыбнулся и до омерзения таинственным шепотом сообщил:

– Под Томском. Там какая-то секретная «дурка» есть. Видно, Зевс и компашка туда его запихали еще до своего появления на играх, ведь до этого он в Кащенко был. Хотя по гэбэшным делам тоже проходит – что-то во всем этом странное имеется.

– Это ж около двух с половиной тысяч кэмэ, – сказал Юрка Егоров упавшим голосом. – Как мы доберемся? Пешкодралом? На совдеповских великах?

– Вот давайте и подумаем, как добраться, – фыркнул Фрунзик, почесав нечеловечески отвисшие мочки ушей. – Чего разнылся-то сразу? И, к слову… до Томска около трех тысяч километров.

Егоров лишь обреченно махнул рукой. Он был самым пессимистичным балластом их маленькой компании.

– О! Чуть не забыл! Я ж там в центре, возле Лубянки, еще кое-что выменял у местного барыги, который некоторых членов Правительства снабжает…

Максим открыл рот, но Фрунзик протестующе выставил вперед белесые ладони:

– Не спрашивай.

Маринка хихикнула, забравшись на диван с ногами. За окном шарахнуло так, что у всех уши заложило. Начиналась гроза.

– Это знак! – назидательно поднимая указательный палец, сказал Фрунзик. – Знак к свершениям! Оп-ля!

Он извлек из-за пазухи бутылку арманьяка с кривоватым горлышком. Максиму показалось, что Юрка при виде такой роскоши даже пустил слюну из уголка рта.

Старые кожаные кресла, диванчик, неверный свет, бокал с арманьяком и приятные собеседники – что еще нужно для счастья? Пожалуй, камин. Но этого ребята себе позволить не могли по двум причинам: во-первых, не было самого камина, во-вторых – огня.

Зато был масляный электрообогреватель, стоявший возле наглухо заклеенной балконной двери, и работающий на четверть мощности по причине жесткой экономии энергии.

– А что, если, пока мы отсутствуем, сюда кто-нибудь вселится? – предположил Егоров, вальяжно развалившись в кресле и катая в пальцах бокал с благородным напитком. Он уже порядком захмелел.

– Как вселится, так и выселится, – сказал Максим. – Оставаться в квартире никому нельзя, нужно держаться вместе.

– Да, – согласно кивнула Маринка. – Если все же решим добраться до Томска, то поедем все.

– Фигли решать? – пожал плечами Фрунзик. – Сколько мы уже ищем его? Полгода? Больше?… И вот теперь, когда известно последнее местонахождение, осталось лишь подобраться к нему и все разузнать.

– При условии, если он вменяем хотя бы на йоту, – уточнил Максим.

– Будем надеяться.

Юра внезапно поставил свой бокал на столик, чуть не расплескав остатки содержимого, и потер пальцами глаза, которые устали от вечно тусклого освещения.

– Бред какой-то… – произнес он. – Вам не кажется, что все наши домыслы от недожора, недотраха и банального холода?

Маринка, Фрунзик и Максим с удивлением уставились на него. Егоров отнял руки от лица, обвел всех по очереди хмурым взглядом и вдруг громко и с неожиданной злобой сказал:

– Ну, чего таращитесь?! Сами подумайте, насколько вероятна та гипотеза, которую мы приняли за аксиому?

Максим тоже отставил свой бокал и ответил:

– Настолько же вероятна, насколько невероятна. И пока она не проверена, лучшего никто не предложит. Или у тебя есть другая гипотеза на роль аксиомы, а?

– Есть одна, – огрызнулся Юрка. – Мы в дерьме. И никакой свихнувшийся астронавт нас из него не вытащит!