Книга Ретт Батлер - Дональд Маккейг

— Мистер Тарлтон в гостиной, мисс.

— Тарлтон? — ахнула Скарлетт. — Какой Тарлтон?

В гостиной сидел широко улыбающийся военный в офицерском мундире федеральных войск, перекрашенном в серый цвет и поставленном на службу в войска Конфедерации.

— А, Брент Тарлтон! — улыбнулась Скарлетт молодому человеку, одному из самых пылких ее бывших поклонников, — Господи, какая приятная встреча!

— Мисс Скарлетт! — Молодой человек порывисто опустился на колено, — Выходите за меня замуж!

Скарлетт, подхватив шутку, ответила в том же духе.

— Сэр, — воскликнула она театрально, — разве вы не помолвлены с моей дорогой сестрой Кэрин?

— К черту Кэрин! — Брент жестом отправил сестру Скарлетт в мусорную кучу. Его большие глаза светились счастьем, — Вы не вправе отказать мне еще раз, мисс Скарлетт!

Чересчур серьезное лицо молодого солдата дрогнуло, губы скривились, и он расхохотался. Скарлетт радостно подхватила смех.

Брент, отряхнув брюки, сказал:

— Милая Скарлетт! Неужели мы были когда-то столь молоды, столь безрассудны?

— Точно не помню. — Она с нежностью сжала его руки, — Брент, вы прелестный мальчик, я очень рада снова вас видеть. Как ваши братья?

— Ну, Бойд сейчас капитан, а мой нерадивый братец-близнец, Стюарт, был сержантом, пока наш лейтенант не задал ему взбучку, — Брент похлопал по нагрудному карману, — У меня письмо от рядового Стюарта Тарлтона мисс Индии Уилкс. Вот диковина — это первое письмо, которое Стюарт написал в своей жизни!.. Бойд сейчас в лазарете, а Том бездельничает в штабе генерала Юэлла. Мы нещадно его подкалываем.

— А Эшли? — нетерпеливо вставила Мелани.

— Ваш муж как огурчик, мэм, — Брент, запустив руку в карман, извлек пухлый пакет, — Майору Уилксу писать привычней, чем моему Стюарту.

Мелани, получив драгоценные письма, затрепетала, как от прикосновения мужа.

Бренту Тарлтону дали отпуск для весеннего посева.

— Может, и Эшли приедет? — вздохнула Мелани.

— Вряд ли, мэм. На мой взгляд, армия нуждается в майоре Уилксе больше, чем в Бренте Тарлтоне.

— Не позавтракаете с нами? — проглотив разочарование, предложила Мелани, — У нас только каша, но можно добавить кленовый сироп.

— Если не съедите, каша достанется лошади Питти, — сказала Скарлетт.

— Весьма признателен, мэм, но мне нужно добраться домой. Все думаю о мисс Кэрин.

У парадных ворот Брент пообещал, что отвезет ответные письма Мелани по возвращении в армию.

— Наши уверены, что вот-вот начнется наступление на север. Мы уже обратили федералов в бегство, а значит, скоро пойдем на их территории.

Помедлив, он добавил:

— Все говорят, что мы сможем разбить их.

— А если не сможете? — тихо спросила Мелани.

Брент Тарлтон снял шляпу и поскреб голову. Его улыбка вспыхнула, как у мальчишки, каким он и остался: пылким поклонником, бесшабашным наездником, парнем, который ничего не боится.

— Если не сможем, федералы не забудут, что мы пытались.

Как и предсказывал Брент Тарлтон, генерал Ли в июне переправился через Потомак в Пенсильванию. Одна из газет Атланты тут же разнесла весть: «Лиса проникла в курятник!»

В казино гостиницы «Нэшнл» Ретт Батлер во всеуслышание заявил:

— Вряд ли генерал Ли второй раз победит при Чанселорсвилле.

В те дни капитана Батлера не пускали в Атланте ни в один порядочный дом; подруги Питтипэт бранили ее за то, что она принимает «этого непатриотичного перекупщика».

Когда решимость тетушки начала ослабевать, Мелани напомнила ей:

— Тетя Питти, разве капитан Батлер не был всегда добр к нам?

— Почему же, был, но…

— Тогда наш христианский долг — отвечать на доброту тем же. Милая тетя, если бы люди послушали капитана Батлера, война и не началась бы, и наш дорогой Чарльз был бы жив.

Мелани не знала, куда пропала сабля брата. После его смерти командующий частью Чарльза со словами соболезнования вернул саблю и дневник. В дневнике было только две записи: «Прибыл в гарнизон Фостер. Представлен Уэйду Хэмптону. Он просто титан!», и спустя два месяца: «Немного хвораю из-за непогоды. Надеюсь, что долго в лазарете не пробуду». Все это лежало в одной связке с дагерротипом, сделанным в день отъезда брата на войну. Мелани думала, что отдала вещи Скарлетт, но та сказала, что нет, Мелли ошибается. Тогда Мелли написала в Двенадцать Дубов; Джон Уилкс ответил, что вещи Чарльза у Питтипэт. Мелани, Скарлетт и малыш Уэйд отправились к Уилксам, и Скарлетт сказала Джону, что тот, должно быть, ошибся. Она точно помнит, что видела саблю Чарльза в Двенадцати Дубах.

В хорошо организованной жизни достаточно простого случая, чтобы одна нелепость, соединяясь с другой, выросла в большую беду.

Вот как получилось, что здравомыслящая Мелани Уилкс, случайно оказавшись в чулане, подслушала один разговор, о чем горько пожалела.

Как-то днем она во внезапном порыве открыла чулан под лестницей, где в детстве играла с Чарльзом, предположив (как потом выяснилось, верно), что вещи Чарльза могут оказаться там.

Чулан был узенький, с резко скошенным потолком и глубокий, на ширину лестницы. Поначалу здесь хранились дополнительные столешницы для больших приемов, ламповые стекла, зимние шторы, постельное и столовое белье, но тетушка Питтипэт не стала возражать, когда Мелани с Чарльзом превратили чуланчик в игровую комнатку. Жалюзи на двери пропускали внутрь слабый свет, и в этом укромном местечке дети больше всего любили укрываться, когда играли в прятки. По единодушному согласию соседских детей тот, кто сумел там спрятаться, становился невидимкой.

С мудростью, которую никто не ожидал, Питтипэт приняла этот магический принцип, и многие детские трагедии — заслуженный упрек, пренебрежение лучшего друга, мучительный позор — переживались именно в этой комнатушке. Сколько детских слез было пролито здесь, сколько планов ужасной мести обдумано, сколько рыданий приняли эти стены!

И всегда тетушка Питти с дядей Питером поражались, когда ребенок выскакивал оттуда со следами слез на лице, но уже смеясь, вновь в хорошем настроении.

Как и все детское, чуланчик постепенно был предан забвению и многие годы пустовал, пока кто-то — Питтипэт, Питер или кухарка — не додумался хранить там вещи Чарльза, а его выросшая сестра как-то днем зашла и нагнулась за свертком, в котором легко угадывались очертания сабли в ножнах.

Дверь, качнувшись, захлопнулась, и Мелани медленно села на пол. Присутствие Чарльза ощущалось здесь столь сильно, что она чуть ли не слышала его голос снаружи, из гостиной, где Чарльз когда-то играл с сестрой в прятки. «Наша Мелли за диванчиком? Нет. Под столом? Нет. За занавесками? И не здесь. Куда же ушла сестренка Мелани?»