Книга Заколдованная шкатулка - Наталья Александрова

Торговец с дочерью улеглись на тюфяках в углу таверны. Ронин сел рядом с ними, скрестив ноги, и прикрыл глаза. Папаша Хидаёси со своим слугой вытащили из комнаты тела мертвых самураев и посыпали пол чистым песком. В таверне наступила тишина.

Надежда Николаевна давно не была в Музее восточного искусства и забыла уже, какое сильное впечатление он производит на посетителей.

Музей размещался в китайском храме на Крестовском острове. Храм не был, разумеется, древним — откуда взяться древнему китайскому святилищу на северо-западе России? Он был выстроен в самом начале двадцатого века, в период расцвета стиля модерн, малоизвестным, но очень талантливым архитектором Иваном Иноземцевым.

В то время в России появилось очень много китайских рабочих, как сейчас говорят — трудовых мигрантов, или гастарбайтеров. Тогда их называли отходниками и использовали на самых тяжелых и низкооплачиваемых работах. Китайцы, по природе очень выносливые и неприхотливые, довольствовались малым, но им нужен был храм, где они могли бы совершать свои традиционные обряды. Тогда-то русский миллионер китайского происхождения Луцзяев пожертвовал большую сумму денег на строительство храма и нанял молодого архитектора Иноземцева, недавно вернувшегося из Италии.

Иноземцев подошел к делу очень серьезно. Он изучил планы и чертежи десятков традиционных китайских храмов, просмотрел множество гравюр и фотографий. Надо сказать, что в те годы в моде было все восточное, особенно японское, и архитектор изучил не только китайские, но и японские образцы, справедливо рассудив, что никто не заметит особой разницы — лишь бы было красиво и внушительно. Наконец он создал проект храма. Заказчик проект утвердил, и Иноземцев приступил к строительству.

Он трепетно относился к своему детищу, много раз заставлял переделывать некоторые детали, лично ездил в Китай и Маньчжурию за особыми сортами дерева и камня. Из-за такого дотошного отношения к работе строительство затянулось. А тут началась мировая война, и сложностей стало гораздо больше. Наконец в феврале 1917 года храм был закончен.

Однако как раз в это время произошла Февральская революция, всем стало не до храмов — трещало по швам само здание Российской империи.

Дальше события развивались еще более бурно: за Февральской революцией последовала Октябрьская, религию объявили опиумом для народа, архитектор Иноземцев вернулся в Италию, где вскоре умер во время страшной эпидемии гриппа-испанки, а китайские гастарбайтеры, забыв о традиционной религии и вечных ценностях, отправились служить в Красную армию. В ней воевало ни много ни мало около шестидесяти тысяч китайцев, были отдельные китайские батальоны и даже полки — но это совсем другая история.

Как бы то ни было, построенный Иноземцевым китайский храм так и не послужил той цели, для которой был предназначен. В его помещении сначала устроили курсы повышения младшего комсостава, потом рабочий клуб, а когда закончилась Гражданская война, в храме организовали Музей восточного искусства.

И вот сейчас Надежда стояла перед этим музеем, чувствуя невольный трепет.

Большое здание с изящно загнутой кровлей покоилось на мощном каменном фундаменте. К парадному входу вела широкая лестница, по обеим сторонам которой стояли каменные статуи — сказочные существа, похожие то ли на огромных собак, то ли на львов с драконьими головами. Еще две таких статуи, только гораздо большего размера, были установлены на верхней площадке лестницы, перед дверями храма. Казалось, что они охраняют храм от нежеланных гостей.

Трепет, который испытывала Надежда, объяснялся не только мрачным и величественным обликом храма, но еще и тем, что теперь она вспомнила, что видела это здание не только много лет назад, когда приходила сюда на выставку Хокусая, но еще и во сне. В том самом сне, который произвел на нее такое сильное впечатление и заставил по уши влезть в дело со шкатулкой…

«Ну да, все понятно, — думала Надежда, поднимаясь по ступеням к храму. — Ведь во сне сознание человека перемешивает все его дневные впечатления, все воспоминания… Вот я во сне вспомнила этот храм и превратила его в таинственный лесной храм древней богини…»

Эта мысль успокоила ее, и Надежда остановилась перед высокими бронзовыми дверями храма. Два каменных чудовища внимательно смотрели на нее с двух сторон, словно не хотели пропускать внутрь.

Надежда поежилась и потянула за бронзовую ручку в форме драконьей головы. Дверь даже не шелохнулась.

«Ну вот, закрыто! — разочарованно подумала Надежда. — Конечно, нужно было позвонить или посмотреть в Интернете, узнать часы работы… Получается, только зря время потратила. Говорят ведь: дурная голова ногам покоя не дает».

Но тут она увидела приклеенный скотчем к двери лист бумаги, на котором от руки было написано: «Вход через боковую дверь». И нарисована стрелка вправо.

Надежда пошла в указанном направлении и тут же увидела справа от бронзовых дверей, прямо за спиной каменного чудовища, малоприметную деревянную дверку.

Каменный зверь смотрел на нее грозно. Надежда опасливо обошла его и потянула дверную ручку.

На этот раз ей повезло: дверь была открыта, и она оказалась в полутемном помещении. Справа от двери сидела женщина в очках примерно одного с Надеждой возраста и вязала на спицах длинный сиреневый шарф.

— Вы к кому? — спросила она, отложив вязание, и внимательно посмотрела на Надежду.

— Вообще-то я в музей, — ответила та, оглядываясь. — Помнится, раньше сюда всех пускали. Билет в кассе купишь — и заходи…

— Ну, это когда было! — вздохнула дежурная. — Тогда мы подчинялись Музею религии и атеизма, и финансирование было хорошее. А теперь атеизм вышел из моды, а что касается религии — так мы не относимся к основным конфессиям, так что нас все грозятся закрыть… Пока кое-как держимся, но посетителей уже не пускаем.

— Вообще-то мне нужна консультация, — призналась Надежда. — Мне бы поговорить с кем-то, кто хорошо разбирается в древнем японском искусстве.

— В древнем японском искусстве? — переспросила дежурная и посмотрела на Надежду поверх очков. — А зачем это вам? И какой именно раздел искусства вас интересует?

— Ну, нужно мне… — Надежда внезапно почувствовала раздражение. — А что это вы меня допрашиваете? Вы вахтер, а не сотрудник службы безопасности!

В ту же секунду она раскаялась в своих словах: разве можно так обижать человека только из-за того, что он не достиг больших служебных высот? Ну да, Надежда вспомнила прежние годы, когда вахтерши и дежурные свысока смотрели на инженеров и с видом большого начальства решали, кого пропустить через вертушку проходной, а кого задержать за минутное опоздание. Великий писатель Достоевский назвал это административным восторгом, а позднее психологи придумали для этого чувства термин «синдром вахтера».

— Извините, — смущенно проговорила Надежда. — Но мне правда нужно проконсультироваться со специалистом. Дело в том, что у меня есть японская шкатулка с секретом, химицу-бако…