Книга Кунст (не было кино). Роман с приложениями - Сергей Чихачев

Зашёл в квартиру, чуть не плачет. Нервы, правда, уже ни к чёрту. Он к телефону, девке звонить. Поздно уже. Хрен с ним. Звонит, а она, оказывается, не спит, только пришла выпимши и по нему в этом состоянии, естественно, скучает. Откуда это ты пришла такая, корова? Откуда-откуда, от верблюда! Ха-ха. Приезжай. Приезжает. Нас, говорит, партнёры в ресторан водили. По какому такому случаю? А они партию кондиционеров некондиционных, извиняюсь за словосочетание, продали. А куда? А в Питер как раз. Там же жара, слышал? Ему ли не слышать. Выпивают по случаю её приезда. Ну вот и в ресторане это дело обмыли. Всё-таки не каждый день партию такую сдаёшь. На общую сумму в два лимона. Лимона чего? Того самого. У них документы какие-то таможенно-технические уже почти закончились.

А тут такое счастье подвалило. А не подвалило б, из двух лимонов осталось бы долларов семь. Ровно на верёвку и мыло.

Ночь любви у них, одним словом. И вроде хорошо обоим. Он – хватило ума – молчит о погоде-то. Всё больше о любви говорит. Замучил.

Какое-то время проходит. Встречаются они по-прежнему, тратит он потихоньку ту зелёную пачку. Хорошо – хоть женись. А тут, как гром среди ясного неба, звоночек. Добрый день, это вас друзья беспокоят, насчёт климата. Отлично. Вот радость-то. Только извините, ребята, я больше не работаю. Холодом из трубочки дунуло. Извини, друг, но ты забыл чего-то. Тебе денег мало? Нет, нормально, но не хочу я… Помолчи. Или слушаешь нас, или едем девку твою забирать с работы. На выходные она нам как раз очень бы пригодилась. Симпатичная. Мы её в баньке ввосьмером попарим. Потом вернём.

Слушаю вас, говорит. Молодец. Такой город есть – Калининград, знаешь. Ну знаю. Хорошо. Нужен град. Чтоб куски размером не меньше зажигалки «Зиппо» падали. Вопросы есть? Когда? Да завтра. Оплатим по факту. И вообще, встретиться надо, тут есть люди поважнее, поговорить хотят. Ну вас к чёрту! И трубку бросил.

Бросил – и на работу. Там уже удивляются – чего это ты не в свои смены зачастил? Он: да так, дома делать нечего, мимо проезжал, покурить зашёл. Ага, ну пойдём покурим. Сейчас пойдём. Я через минутку. Ну и минутки хватило, чтобы напечатать пару строчек. Подумал – их же там завалит льдом к едрене фене. После града тёплый ливень впечатал. Хоть так.

Назавтра всё как доктор прописал. Град, а потом ливень. К вечеру льда и нет – стаял. И деревьев нету уже, и щитов рекламных. Сидит на работе. Включает новости. Град, говорят, в Калининграде прибалтийском был такой сегодня, что все ввезённые автомобили побило практически под списание. Официально там, правда, только двадцать две ввезённые машины числились. А реально побило несколько сотен. Так что убытки ого-го. Никто не погиб, к счастью. И посол латвийский тут же интервью даёт, говорит – это кара господня русским оккупантам. Потому что, заметим, три самостоятельные маленькие, но гордые республики не задело. Локальный Содом и ограниченная Гоморра. Точечная ангельская бомбардировка. И так распинался этот посол – герой про град и думать забыл, злость взяла. Ах ты, думает, сукодеина! К компьютеру подсел, набил что надо.

На другой день посол опять в студии, бледный уже как поганка. Говорит – так и так, этто глоб-бальный прибалттийский каттаклизм. Дождик, видите ли, идёт в Латвии. И в Литве. Нормальный такой дождик. Три месячные нормы уже накапало и ещё капает. Машины смывает. Домский собор похож на церковь в Калязине – посреди реки стоит. Те, кто с улицы сразу уйти не успел или на первом этаже живёт, звонят в органы власти и матерятся исключительно по-русски, несмотря на то что официально они должны материться на другом языке. Юрмалу затопило, даром что там отдыхающих лет десять уже нет, так что никто не пострадал.

А ему звонят уже. За Калининград, говорят, спасибо. Дождь тёплый мы, правда, не заказывали, но рвение оценили и бонус выплатим. А вот насчёт Прибалтики тебя не просили. Он божится – да это не я, ребята! Вы не забывайте, вообще-то, что погода – она ещё и сама по себе умеет. Они говорят: ладно, проехали. Деньги подвезём. Да не нужно мне ваших денег! Не сепети. Значитца так: мы сейчас отдыхать скоро уедем на недельку, потом вернёмся и кое с кем встретиться тебе надо будет. А я не хочу. А мы и не спрашивали, хочешь ты или нет, тупица очкастая, – ничего не понимает.

Что делать, он не знает. С девкой встречается вечером. Любовь и всё такое. Потом он говорит: выходи за меня замуж. Она мнётся. Чего такое? Да понимаешь… Да что?! Понимаешь, ты, конечно, забавный и я тебя вроде люблю, но… ДА ЧТО?! Жить-то мы на что будем? На твою метеозарплату? Ты не подумай, я не меркантильная. Просто детей нищих плодить не хочу. Я вообще хочу в Штаты уехать. И там жить. Ну и уедем вместе! Молчит. Он и сам понимает – на хрена он ей там сдался. Девка молодая, красивая, найдёт себе англосаксонского протестанта – скок замуж, и все проблемы решены. А она ну плакать. Любит, видите ли. Жуткая сцена. Так и не выспались. До утра курили и разговоры разговаривали.

Поехал на работу, глаза сами закрываются. Хорошо на работе – катаклизмов нет, ничего делать не надо. Он, правда, между делом с ларьком у дома расквитался. Его вчера обжухали в ларьке этом, когда для девки вино покупал. Он и не заметил. А домой пришёл, смотрит, сдачу забыл. Вернулся. А там продавец уже другой. И говорит ему: иди давай отседова на хрен! Я тебя вижу в первый раз. Ах, в первый?! В общем, когда он домой возвращался назавтра, не было уже ларька. Торнадо унёс. Неизвестно куда. Милиция ходит вокруг, свидетелей опрашивает и по привычке деньги трясет с тех, кто без прописки. С торнадо денег не стрясёшь – чего его искать-то. Да и что это такое, милиционеры не все знают.

Ну так вот. Сидит себе тихо, спокойно, вдруг к телефону его. Подходит. Известно кто спрашивает. Извини, говорят, брат, что на работе беспокоим, конспирацию нарушаем, но у нас дело неотложное. Какое такое дело? Тебе знать не надо. Город Находка известен? Известен. Чтобы не было этого города через пять минут. Разница во времени, так что там как раз дело к полуночи. Да вы что?! Выпааалнять! Он притих. Говорит: ребята, там же люди. Да хоть хер на блюде – отвечают. Он: весь город не смогу. Сил не хватит. Помолчали, ладно, говорят, а порт? Порт могу. Вперёд. Кладут трубку. Девке своей перезванивает. То да сё. А она ему сразу вываливает – сегодня, говорит, представляешь, чего было – наши там одни партнёры в Находке таможней занимаются, так бандиты наехали и всех перестреляли. Знает он этих партнёров, ага. Уяснил.

Делать нечего – садится к компьютеру. Высчитывал, высчитывал цунами – высчитал. Ввёл. Депрессия жуткая. Что же это такое-то? Так домой и поехал, депрессивный. И спать лёг, еле заснул.

А в Находке известно что. Позвонили им из Москвы, говорят: ребята, вы не правы насчёт нашей таможни. Те отвечают: вы приезжайте, лохота, разберёмся. Ну не джипы же через всю страну гнать. Разберёмся-то разберёмся, отвечают, только по-другому. Лодки готовьте и спасательные плотики. Те: чего? А ничего.

И точно – сносит цунами, невесть откуда взявшееся, весь порт и таможенные кое-какие здания заодно, а вместе с ними и тех, кто там сидел, с бумагами разбирался на ночь глядя. От лица новых хозяев сидел.

Как связь восстановили, отзванивают бывшие новые хозяева в Москву. Извините, говорят, ребята, погорячились мы, были неправы. Считайте, что нас нет. Мы же не знали, что вы в Москве теперь так проблемы решаете. Пардон. Ленточку на новом здании таможни будете сами разрезать. Всего хорошего.