Книга Русская феминистка - Маша Царева

– Он так и сказал? – рассмеялась я.

– Ага, тебе смешно.

– Слушай, эта версия была популярна во времена Фрейда. Типа женщина создана для того, чтобы обеспечить наслаждение мужчине. Сама она может испытать удовольствие только от его наслаждения. Они даже рекомендовали делать операцию по пересадке клитора. И даже находились какие-то дуры, согласившиеся на операцию… Забудь о нем и все. Обыкновенный мужлан. Просто похож на Хью Джекмана.

Была у меня на журфаке подружка Ира, девица из простой семьи, но с серьезной претензией на богемность. Однажды, в середине девяностых, Ире удалось побывать в сквоте Петлюры, и с тех пор она была очарована свободной жизнью и странноватыми манерами творческих распиздяев, которые могли позволить создавать вокруг себя собственные декорации и вариться в них как в разноцветном овощном бульоне.

Ира голову брила налысо, а на затылке кистью рисовала иероглифы. В каждом ухе у нее было по девять дырочек. Она любила старинные шляпки с вуалями, причем сочетала их с безразмерными военными штанами и неизменным виниловым рюкзаком. Ира играла не то на шаманском бубне, не то на варгане, пела на бэк-вокале у какой-то малоизвестной группы рокеров-альтернативщиков, мечтала создать собственный журнал «Без попсы», и даже сверстала пилотный номер. Мы были уверены, что рано или поздно она станет знаменитой. Вокруг нее была такая аура – Иру хотелось рассматривать, хотелось слушать.

Спустя пару лет после выпуска я случайно встретила ее в парке Сокольники. Она меня радостно окликнула, и я сразу узнала ее густой и тягучий, как карамель, голос. Каково же было мое удивление, когда, обернувшись, я встретилась взглядом с чистенькой румяной блондиночкой, которая толкала впереди себя нарядную коляску.

– Ира?! Тебя не узнать вообще. Ого, у тебя малыш!

– Да, доченька, – кокетливо рассмеялась она. – Зато ты все та же.

– Расскажи же мне скорее о своей жизни! Тебе удалось запустить журнал?

– Да, конечно! Правда, тираж совсем небольшой, но мы надеемся раскрутиться. Он называется «Бойцовский пес – ваш лучший друг».

Я с готовностью рассмеялась и только потом поняла, что это не шутка.

– Эээээ… Помнится, ты увлекалась андеграундом…

– Ой, ну ты вспомнила. Мало ли чем я увлекалась в детстве. Да андеграунд он на то и андеграунд, чтобы на нем не зарабатывать.

– А как тебе пришла в голову идея с собаками?

– Вообще, это увлечение моего мужа. – И снова этот кокетливый смешок. – У него свой питомник элитных бойцовских пород. Алка, ты не представляешь, как это увлекательно, целый мир.

Я поспешила распрощаться. Не потому что имела аргументы против бойцовских собак (хотя те, кто держит их в городских квартирах, кажутся мне немного с прибабахом), просто меня всегда огорчала печальная тенденция – женщины, как правило, меняют свою жизнь в угоду бойфрендам и мужьям. Отказываются от собственных хобби, чтобы проводить время так, как приятно их мужчине.

Да что там хобби, иногда на кону даже друзья.

Женщина встречает любимого-единственного, ныряет в роман с головой, как фри-дайвер в синие океанские глубины. И вот близкая подружка звонит ей и приглашает, ну, допустим, в кино, на что новоявленная Джульетта бодро отвечает: «Нет, не могу, мы идем в спорт-бар смотреть биатлон», хотя до того она спортом не интересовалась, а в подобные бары если и заходила, то с низменной целью подцепить мужика. Она изо всех сил старается понравиться друзьям мужа и вскоре уже гордится, что они стали и ее друзьями. Мужчина продолжает жить в привычных декорациях, у девушки же все меняется – интересы, круг общения. А она сама даже не замечает, что жизнь потихонечку становится чужой. Когда же они расстаются, особенно если со скандалом, она ненадолго, но все же оказывается в некотором вакууме – вдруг выясняется, что друзья мужа были с ней просто вежливы, она же приняла обходительность за настоящее тепло. И они, разумеется, на его стороне, и теперь всей компанией считают ее сукой. Самое смешное, что, впрягаясь в новые отношения, она допустит ту же самую ошибку.

– Ты феминистка? – с удивленным прищуром спрашивают меня некоторые из знакомых, бегло прочитав мои колонки.

А потом, порывшись в архиве собственной памяти, не без труда находят нужный файл:

– Значит, ты ненавидишь мужчин?

Откуда взялся этот стереотип? Очень похоже на христианский снобизм: все, что не относится к нашей духовной традиции, есть сатанизм.

– «Феминистка» – не значит «мужененавистница», – терпеливо объясняю я. – Я ведь даже не радикал. Просто всегда считала, что каждый человек имеет право на все, чего желает. И помешать ему может отсутствие способностей или знаний, но уж никак не пол.

Как правило, эти скупые объяснения отскакивают от их сознания, как теннисный мячик от стены.

Однажды на корпоративной вечеринке в честь десятилетия телеканала, для которого я снимала документальный фильм, ко мне подошла режиссер по имени Зинаида, высоченная женщина, похожая на индианку. У нее была буйная красота, которая с годами становилась только более пряной и выдержанной, как дорогой коньяк. Длинные волосы цвета галочьего крыла, несколько драматических седых прядей – широких и ровных, как у Дракулы, – выглядело это так, словно природа решила поиграть с Зиной в авангардного стилиста. При росте метр восемьдесят с чем-то она носила каблуки и утверждала, что настолько привыкла передвигаться на цыпочках, что в шлепанцах ее суставы ноют и гудят. Огромные карие глаза она густо подводила сурьмой, которую покупала на измайловском рынке, на ее плече был вытатуирован лотос, она носила яркие шелковые платья и тяжелые бусы из полудрагоценных камней, и в серой Москве смотрелась случайно залетевшей райской птицей. Зине было сорок пять, и она была лесбиянка – об этом знали все, потому что ей казалось унизительным притворяться кем-то другим.

И вот она подплыла ко мне, как прекрасная шхуна, и в руках ее было два бокала с каким-то оранжевым коктейлем, один из которых она передала мне. Я не люблю, когда мне навязывают выпивку, и сладкие коктейли тоже не люблю, но в этой Зинаиде было что-то такое – некая неумолимость, она была как императрица, которой сложно было отказать. Мне кажется, во времена «Молота Ведьм» ее сожгли бы за союз с Сатаной. Хотя, скорее всего, такая влюбила бы в себя инквизитора, и они вместе бежали бы с пепелища.

И вот я пригубила коктейль (что-то приторно персиковое), а Зинаида зачем-то начала рассказывать, что ее партнерша в прошлом месяце решила поменять ориентацию, оплатила курс у самого дорогого психотерапевта Москвы, купила всего изданного на русском языке Фрейда, а заодно и Юнга с Райхом, и даже связалась с каким-то типом, на вид более унылым, чем остывшая манная каша. Они с Зинаидой прожили вместе шесть лет, там была и нежность, и дружба, и огнедышащая страсть, они вместе поднимались на Килиманджаро, однажды за ночь пересмотрели всего Вуди Аллена, сами варили ликер «Адвокат», всегда читали одну книгу на двоих… И вот теперь эта предательница пытается забеременеть (и у нее еще хватает наглости по телефону жаловаться Зине, что когда она только видит голое мужское тело, сразу тоскливо думает: «Мама, роди меня обратно», а потом, сцепив зубы и раздвинув ноги, пытается получить подобие удовольствия), а у самой Зинаиды – депрессия и тоска.