Книга Распятая Русь. Предания "Велесовой книги" - Алексей Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому, взяв с собою подарки для невесты и князя Русколани, в сопровождении охранной сотни Рандвер отправился на восток.
Готов поразило, что уже за Днестром их то и дело стали перенимать сторожи тиверцев и русов. Неулыбчивые бритые вои с длинным чубом на голом темени подъезжали, выясняли, кто и куда направляется, и освобождали путь. И вскоре на ближайшем холме или горе начинал густо дымиться костер, условными клубами через равные промежутки времени сообщая следующей заставе о гостях. Росомоны явно были готовы к возможным военным действиям, задуманный налет на франков здесь бы никак не прошел!
Когда вдали завиднелись валы и стены Русграда, Рандвер взглянул на них опять-таки с точки зрения воина. По его мнению, город был более доступен для штурма, чем каменные стены греков и римлян. Но он тут же вспомнил известную поговорку восточного мудреца, что крепость стен определяется прежде всего мужеством их защитников, и перевел мысли на предстоящую встречу с князем Белояром. Как держаться с этим возможным противником на широких просторах северной Понтиды? Высокомерно-небрежно или с деланым дружелюбием? Отец не дал никакого совета.
Готы были еще в двух тысячах локтей от городского вала, как со стен неожиданно затрубили два громогласных рога. По этому знаку из ворот Русграда выехала сотня блистающих начищенными бронями воев и галопом устремилась навстречу гостям. Не доезжая до них, всадники разделились и встали вдоль дороги, образуя живой коридор почетной охраны.
Следом за ратниками выехала еще одна группа людей. Разноцветье дорогих одежд, блеск оружия и конской сбруи говорили о том, что это правящая верхушка страны русов. И это было действительно так: Бус, Златогор, остальные братья, ближние бояре решили почтить сына Германареха не простым приемом на княжеском дворе, а выказать свое уважение уже в чистом поле.
Две кавалькады встретились и остановились. Рандвер сразу безошибочно признал в головном всаднике князя Белояра. Гот было заколебался: сходить с коня или остаться в седле, но князь развеял все сомнения. Ант легко соскочил с коня, приблизился, раскрыл свои объятия:
– Ну, здравствуй, родственник! Рад видеть тебя на нашей земле!
Рандвер и Бус крепко обнялись и расцеловались. И русы, и готы разразились приветственными криками, сопровождаемыми ритмичными ударами копий о щиты.
– Лебедь Сва ждет тебя во дворце. Надеюсь, ты и твои люди погостите у нас немного, прежде чем отправиться в обратный путь?
– Не более двух дней, князь! Я обещал отцу вернуться быстро, он ждет с нетерпением.
– Слово гостя – закон для хозяина. Едем!
Кавалькада двинулась дальше. Бус и Рандвер ехали первыми. За ними княжичи и бояре, затем готы. Замыкали длинную колонну дружинники Буса.
Вблизи крепость уже не казалась столь доступной. Широкий ров, заполненный позеленевшей водой. Четырехсаженный крутой вал, увенчанный рублеными высокими стенами и башнями с бойницами. Окованные железными полосами ворота, перед ними обнесенный тыном из вековых деревьев мост. Русы явно вложили много труда и денег, чтобы сделать свой новый град труднодоступным для любого врага. Без осадных орудий греков нечего было и думать, чтобы к нему приступать.
Миновали мрак въездной башни, длинную улицу с многочисленными поворотами, способными остановить лихой напуск прорвавшейся конницы. Высокий, еще не потемневший от времени забор княжьего двора. Врата, распахнутые настежь. Длинные белые дорожки, веером расходящиеся от въезда. А на центральной…
Рандвер почувствовал, что у него перехватило дыхание. На центральной дорожке стояла дева необычайной красоты и стати. Длинное платье из белого льна охватывало ее стройную фигуру, простотою своей только подчеркивая действительно черты легкой лебедушки. Белая бархатная шапочка, густо покрытая крупным белым жемчугом, блестела при каждом легком наклоне или повороте головы. Но самым главным в княжне были ГЛАЗА!! Взгляд их, словно стрела, вошел в самое сердце молодого гота и заставил его забиться сладко и быстро-тревожно…
– Принимай нашу Лебедь, сват! Да принесет она счастье великому королю и увеличит род его!
Говоря эти слова, Бус искоса посматривал на гостя. От его внимательных глаз не укрылся густой румянец, внезапно покрывший лицо королевича, глубокое дыхание, неровно поднимавшее и опускавшее широкую грудь. Рандвер явно был сражен красотою антской красавицы! Впрочем, не он первый…
– Сестра! Чашу вина дорогому гостю!
Слуга поднес Лебеди большой золотой бокал изумительной чеканной работы. Невеста сделала несколько неторопливых шагов и с легким поклоном подала ее готу. Рандвер еще раз, уже вплотную, окунулся в два коричневых лукавых омута, принял напиток. Не отводя взора от глаз Лебеди, медленно выпил терпко-сладкий дар киярских виноградников. То ли хмель, то ли неизведанное ранее чувство ударило королевичу в голову, и Рандвер неожиданно для русов и самого себя обнял вдруг свободной рукой шею Лебеди и крепко поцеловал ее в губы. Все присутствующие ахнули!
– С первым поцелуем, сестра! – не растерялся Златогор. – Вот и сняли с тебя покров невинности!!
Немая пауза сменилась смехом. Лебедь покраснела не менее гостя. Рандвер протянул было ей кубок обратно, но девушка мягко отстранила его рукой:
– Это тебе! На память…
Она повернулась к дворцу, знаком предложила готу следовать рядом и направилась к накрытым в глубине двора столам.
Верен неслышно подошел к Бусу:
– Да, княже! Кабы не за старика, а за сыночка его сестру отдавал, привязал бы ты сокола крепко.
– Сам вижу. Будем молить Триглава, чтоб Германарех долго на этом свете не задержался. Тогда можно будет Рандвера и на трон подсадить, и вторую свадьбу для Лебеди сыграть. А пока… пусть все идет, как идет! Усиль охрану на всякий случай, Верен, и идем заздравные чаши поднимать. И следить хорошенько – не сотворили б чего голубки в стенах Русграда! Чую, у обоих у них кровушка-то взыграла. Не вышло б беды теперь нежданной!
Кортеж готов покинул столицу Русколани лишь на четвертый день. Рандвер и Лебедь ехали верхом рядом друг с другом во главе сотни. Князь Белояр пристально-тревожно смотрел им вслед с верха воротной башни…
В первую ночевку Лебедь долго не могла уснуть. Порывистый ветер сотрясал небольшой шатер, тревожил язычок единственного светильника, шуршал сухой травой. Поблизости колыхалось пламя костра стражи, бросая на стены неяркие отблески и смутные тени людей. Неподалеку паслись лошади, жеребцы то и дело пытались сцепиться друг с другом из-за желающей близости кобылицы. Служанка-мордвинка клубочком свернулась у входа и сладно посвистывала носом, видя уже не первый сон. Невеста с завистью посмотрела на нее, встала, откинула полог и ступила наружу.
Сидевшие рядом с шатром дежурные готы вскочили, брякнув железом доспехов. Лебедь повелительным жестом разрешила им вновь сесть, пошла к костру. Возле него на корточках сидел Рандвер, подбрасывал сухие будылья бурьяна и бездумно смотрел на пламя. Словно увидев девушку затылком, повернулся, едва заметно улыбнулся и произнес:
