Книга Вирус хаоса - Мария Симонова

За таким времяпрепровождением их застал Гений, вернувшийся в компании колонны-сержанта и… листовидного Андрея Валентиновича, причем сержант конвоировал последнего, тыча в плоскую спину парализатором. Рядовые отшатнулись и настороженно замерли, готовясь в случае агрессии со стороны «мутанта» к решительному отпору.

— Ну и зачем ты его привел? — поинтересовалась Мэри. — Чем нам поможет этот толстяк? — нельзя сказать, чтобы она оговорилась: ведь и камбалу можно назвать толстой, важно, с какой стороны на нее смотреть. Примерно в этом смысле высказался и Гений:

— Не толстяк, а скорее блин, — сказал он, — причем настолько плоский, что способен просочиться в любую щель, будь она хоть микронной — ты подумай, ведь у него полностью отсутствует третье измерение!

— Что за чушь ты порешь, Евгений? — спросил дрожащим голосом толстяк, волнуясь и косясь на цилиндр с пистолетом. — Я отказываюсь тебя понимать!

А вот к Мэри, напротив, пришло понимание замысла Гения. Оставалось только убедить двухмерного человека в том, что он на это способен. И не одну ее озарила подобная догадка.

— Сейчас мистер голубенькое платьице у меня все поймет, — прогудел сержант Стрельников, угрожающе поигрывая пистолетом. — А ну-ка ты, плоская задница! — обратился он к трепещущему толстяку. — Быстро лезь под дверь!

Валентинович в ужасе попятился и прилип к стене, отображая все ее изгибы.

— Послушай, Андрей, — сказал Гений, — ты ведь уверен в том, что все происходящее — результат воздействия на твою психику? Так вот, поверь мне — ты действительно способен просочиться под эту дверь и открыть ее с той стороны. Ты просил меня остановить это, так знай — в том, что ты поверишь и сделаешь, как я говорю, заключается ключ к твоему спасению.

— Но как я это сделаю? Сам подумай, как?! — сорвался на визг Валентинович, демонстративно охлопывая свои объемные, с его точки зрения, бока.

— Очень просто. Ты должен лечь на пол и двигаться вперед — ползти под дверь, понимаешь?

— Но я же в нее попросту упрусь! — не желал верить толстяк.

— Не упрешься. Давай поспорим, что ты спокойненько проползешь под дверью, к своему собственному великому удивлению. А? Ты ведь азартен, так заключим пари — если упрешься башкой и забуксуешь, получишь от меня сотню зеленых. Если просочишься — так и быть, просто открой дверь.

— Но я же… Я… — забормотал толстяк, в сомнении пробуя ногой нижний стык двери.

— А если откажешься, то боюсь, что очень скоро наступит твой конец.

— П-почему?.. — растерялся Валентинович.

— Потому что я тебе его обеспечу! — прорычал колонна-сержант, а двое рядовых угрожающе надвинулись, образовав вокруг толстяка внушающую ужас колоннаду.

— Вот видишь, — кивнул на них Гений, — твоя психика попросту не выдержит давления, на которое она не рассчитана, — соврал, или почти соврал он.

Заплывшие глазки человека-блина заметались в панике:

— И с-сколько мне осталось?

— Затрудняюсь сказать точно, но с каждой секундой этот момент приближается, — Гений поглядел на колоннаду. Все три колонны синхронно подались вперед.

Валентинович судорожно вздохнул, слегка при этом расширившись, и, опав, неуклюже спланировал на пол. Колонны расступились, давая ему возможность «подползти» к двери. «Блин» стал осторожно двигаться, очень смахивая на шевелящееся волнообразно покрытие, широкие ноги совершали под юбкой лягушачьи движения.

— Прижмись, распластайся, как ящерица! — давал рекомендации Гений.

Бедный толстяк безмолвствовал, только тяжело сопел, тем не менее старательно следуя указаниям: плоская голова обрисовала порожек, но у самого стыка застопорилась, приподнявшись.

— Голову ниже!

— Морду в пол! — раздались почти одновременно два ценных совета.

И то, что им сейчас было видно, а именно — затылок в буклях парика — стало постепенно исчезать под дверью.

— Йес! — Мэри подпрыгнула, стукнув кулаком в ладонь: — Гений, ты гений! У него получается!

Голова постепенно скрылась, настала очередь плеч, потом… Вот тут появилась причина для волнения: толстяк застопорился, похоже, не вписываясь в ширину двери.

— Мэри, встань с той стороны и делай, как я! — распорядился Гений и, поддев носком ботинка трепыхающийся край, загнул его так, чтобы тот вошёл в угол двери. Мэри повторила с другой стороны его действия. — Только очень осторожно, не обрежься! — предупредил он. Мэри стала похожа на человека, трогающего ногой змею. В конце концов край бывшего толстяка загнулся под нужным углом и продвижение «блина» возобновилось. Правда, операция прошла не без потерь: у Мэри на туфле был начисто срезан шнурок, то есть шнурковый бантик.

— Ты знаешь, — задумчиво сказала она, отставив ногу и разглядывая результат соприкосновения с краем Андрея Валентиновича, — по-моему, он запросто мог бы пройти и прямо сквозь дверь.

— Теоретически да, — согласился Гений, — но практически у его проникающей способности имеются какие-то ограничения, это очевидно, иначе он давно бы уже провалился сквозь пол и ушел в землю.

Пока что Андрей Валентинович уползал все дальше под дверь. Глядя на исчезающий в щели широкий зад, колонна-сержант почесал дулом пистолета свою «капитель».

— Может, я ошибаюсь, капитан… Но это же ходячая мясорубка!..

— На данный момент ползучая, — поправил Гений, — и ты, наверное, уже понял, что сам он об этом не догадывается.

— Да уж, — вступил один из рядовых, — но вот об этом, — кивок вниз, на елозящие плоские ноги, — он уже догадывается. — В этот момент Андрей Валентинович громко испустил газы. — Теперь его ни в одну камеру не запрешь… — закончил рядовой, ретируясь подальше.

Мэри хмыкнула: кажется, эти ребята-цилиндры всерьез подумывали о том, чтобы арестовать человека-плоскость. Наверное, за отсутствие третьего измерения.

Но вот наконец в щель всосались ступни, одетые в синие «лодки» немалого водоизмещения. На некоторое время воцарилась тишина.

— А он точно сможет открыть? — забеспокоилась Мэри.

— Там простая кнопка, — сообщил сержант.

— Надеюсь, он догадается ее нажать, — сказал Гений.

— Но почему он так дол… — начала Мэри, но в этот момент в двери ко всеобщему облегчению щелкнуло, и она открылась.

На пороге стоял Андрей Валентинович — бледный и с весьма помятым видом, хотя ему полагалось бы после такой процедуры быть отглаженным. Взгляд его был обращен вниз, на собственное пузо, в действительности отсутствующее, но по-прежнему для него реальное.

— Что с машинистом? — спросил Гений, осторожно, тыльной стороной руки отстраняя его с дороги.

— Не знаю, я… Смеляков, я это сделал?..