Книга Последняя дверь последнего вагона - Владимир Ильин

Этот мой первый шеф, как обычно бывает, проповедовал то, чего сам не исповедовал, и умер в пятьдесят семь — и именно от инфаркта. Хотя перевоспитать меня подобными нотациями уже тогда было невозможно, но временами я убеждался, что, по большому счету, в этих словах крылась нехитрая житейская мудрость.

Не надо тешить себя надеждой, что мир без тебя осиротеет. Он даже слезу по тебе не пустит. И не потому, что тебя окружают одни сволочи и подонки. Просто живым нужны живые. И не сами по себе, а в виде их полезных дел, открытий, теорий…

Вот ты вернулся с того света, но, думаешь, кого-то это обрадует? Кому ты пригодишься в теле пятилетнего карапуза? Не считая, конечно, разных экспериментаторов и исследователей — о, им-то ты будешь нужен позарез! В качестве морской свинки…

Так что — значит, плюнем на прошлое и будем играть второй дубль, не оглядываясь назад? Забудем о Владлене Сабурове и сыграем роль кандидата в гении?

Конечно, заманчивая перспектива. С теми знаниями, что накопились за пятьдесят лет в башке, можно многое натворить в жизни номер два. Например, если посвятить себя науке, то, глядишь, и до нобелевского лауреата докатишься.

Но сначала требуется преодолеть два препятствия, которые вырисовываются на предстоящем жизненном пути. Прежде всего ты должен напрячь свои актерские способности и старательно косить под обычного пятилетнего мальчика. Будет подозрительно, если Саша Ковалев в одночасье поумнеет до уровня сотрудника солидного научного учреждения. Чудо надо дозировать, чтобы в него поверили. Это главный принцип всех чудотворцев.

Да, это будет противно: сюсюкать с родителями, тратить время на глупости вроде игр и бесцельной беготни со сверстниками, есть манную размазню и установить для себя вето на некоторые вещи: например, на бутылку пива в жаркий летний день. Или на спасительную затяжку сигаретой в моменты стресса…

В общем, придется вжиться в образ, как говорят актеры. Не забывать ни на секунду о том, какой ты еще маленький.

Но есть и еще кое-что гораздо труднее. Надо будет делать вид, что ты искренне любишь своих родителей: и воспитателя подрастающего поколения с помощью ремня, и грубоватую крановщицу. Людей простых, не очень-то приятных и абсолютно незнакомых.

Их надо будет любить лишь за то, что они любят тебя. Вернее, того, кого они видят в твоем облике. Их сыночка. Единственную радость и единственную надежду.

И ты будешь притворяться. Ты будешь обнимать их и лезть ласкаться к ним, как кутенок. Ты будешь покорно прощать им несправедливость и жестокость. Ты должен слушаться их, даже если они будут пороть откровенную чушь.

Сможешь ли ты пройти через это, не выдав свою тайну?

Тело уже горит от частых переворачиваний с боку на бок.

Я встаю и шлепаю босыми ногами к большому настенному зеркалу.

Сегодня, когда мы вернулись в детский сад с прогулки из парка, я тоже первым делом бросился к зеркалу, чтобы увидеть себя. Ощущение было странным. Словно не отражение было передо мной, а реальный незнакомый малыш с растрепанными кудряшками, тонкой шеей и выпирающими даже сквозь ткань футболки ключицами…

Вот и сейчас, пока я всматриваюсь в смутный детский силуэт в зеркале, до меня доходит одна простая и страшная вещь.

Этот мальчик уже не существует. Его не стало в тот самый момент, когда в его теле ожил я, отобрав у него возможность прожить жизнь по-своему.

Он мог бы стать великим ученым или рядовым шофером — как его отец. Он мог стать артистом или футбольным фанатом. Он мог стать стражем закона или бандитом-рецидивистом.

Мог…

Теперь уже — не сможет.

Его нет, и вряд ли он когда-нибудь вернется в это тело.

Наверняка и реинкарнация ему недоступна: веды он перестал существовать не так, как все, и смерть его была не физической. Погибло его сознание, его маленькая, еще не обретшая четкого контура душа…

Я возвращаюсь в постель и кутаюсь в одеяло, хотя в комнате душновато. Меня бьет крупная дрожь, как будто из зеркала повеяло могильным холодом.

Имею ли я право жить за этого маленького мальчика? Кто я такой, чтобы бессовестно пользоваться его телом? Да будь я хоть трижды гением или спасителем человечества, все равно это слишком тяжкая ноша — жить, зная, что ты в неоплатном долгу у ребенка, погибшего в результате твоего второго рождения…

И живу я на земле доброй за себя и за того парня… И вновь ворочаюсь, и душу мою переполняет боль и тоска, потому что ясно мне: какой вариант ни выберу — ничего уже не изменить…

В какой-то момент, устав терзать мозг бесплодными размышлениями, я вырубаюсь и, как мне кажется, тут же просыпаюсь. Однако в мгновенном забытье, больше похожем на горячку бреда, чем на крепкий сон, ко мне приходит озарение, и я поражаюсь, каким идиотом был сегодня…

Думал о чем угодно — только не о том, какое отношение к моей реинкарнации имеют те двое, которые обнаружились рядом со мной в парке! А ведь они действовали вполне целенаправленно, в этом не может быть сомнений. Они были ничуть не удивлены тем, что я назвался инвестигатором. И у них была какая-то штука, похожая на фонарь, с помощью которой они ввели меня на непродолжительное время в подобие гипнотического транса. Не исключено, что таким образом они и вызвали из глубин подсознания Саши Королева мою дремавшую до поры до времени личность. И причем тайно, явно не желая, чтобы кто-нибудь застукал их рядом со мной. Когда меня стала звать Виктория, они быстренько собрали свое барахлишко и смылись.

Вывод напрашивается сам собой. Реинкарнация, которая произошла со мной, не была спонтанной. Она была искусственно инициирована этой парочкой.

Но зачем? Если вспомнить, что те типы настойчиво интересовались моей фамилией, а потом пытались сверить ее с какими-то списками, то можно предположить, что они искали кого-то. И были весьма разочарованы, когда убедились, что я — не тот, кто им нужен…

Кто же они? И каким образом им удалось инициировать в пятилетнем мальчике мою заблудшую во мраке небытия душу? На медиков они не похожи — да и какие медики занимаются тем, что пересаживают души мертвецов в тела детей? Они представились сотрудниками ОБЕЗа, и документ, который мне предъявили, был в полном порядке. Но где гарантия, что это были действительно представители спецслужбы? И зачем ОБЕЗу действовать, как гангстерам, подпольно? Может, это действительно были гангстеры, каким-то образом заполучившие в свои руки изобретение, позволяющее оживлять души мертвецов?

Ну да, конечно!.. Для полного комплекта остается приплести сюда вездесущих инопланетян и успокоиться, потому что инопланетяне есть инопланетяне, цели их присутствия на нашей планете нам неведомы, а бороться с ними бессмысленно ввиду того, что у нас с ними разные весовые категории…

Но кто бы они ни были, все равно непонятно, почему бросили меня на произвол судьбы. Даже если реинкарнация за время моего отсутствия в этом мире стала обыденной практикой, разве так поступают с воскрешенными личностями истинные гуманисты? Будто бросили в воду не умеющего плавать: барахтайся сам, мол. выплывешь — молодец, а не выплывешь — значит, такова воля господа…