Книга Пожиратель мух - Кирилл Алексеев

– Но вы не путаете – крики вы слышали после того, как отъехала машина? Это очень важно.

– Молодой человек, не беспокойтесь, несмотря на события последних дней, с головой у меня все в порядке. Крики раздались примерно через полчаса – минут через сорок.

«Насчет головы – это я сомневаюсь, – подумал Виктор, глядя в тревожно поблескивающие из-за стекол глаза хозяина и слегка отвисшую нижнюю губу, открывавшую мелкие желтоватые зубы. – С головой-то, судя по всему, у тебя как раз проблемы».

Но говорить вслух этого не стал. За те полчаса, что они провели в доме Соколова, он успел утвердиться в мысли, что хозяин слегка того. Достаточно было посмотреть на его жилье, чтобы понять это. Человек адекватный не превратит собственный дом в развороченную ядерным взрывом помойку. И не будет палить почем зря по первому встречному. Вместо этого он сказал то, что вертелось на языке едва ли не с самого начала разговора:

– Вы слышали, как кричит женщина, как она просит о помощи, и даже не высунули носа из дома? Вы ведь вооружены.

Мужчина молча прикурил очередной окурок «примки» и, выпустив облако едкого дыма, внимательно посмотрел на Виктора.

– Нет, не высунул, – медленно сказал он. В голосе не было ни тени раскаяния или стыда.

– Отлично. Но почему? Неужели так сложно было хотя бы выстрелить в воздух? Просто выстрелить в воздух и напугать этого сукина сына?

Мужчина рассмеялся неприятным каркающим смехом, который быстро перешел в натужный кашель. Но, даже кашляя, хозяин дома продолжал хохотать.

– Напугать! – выдавил он, хрипя и задыхаясь. – Вы слышали? Напугать этого сукина сына!

Он наконец откашлялся, снял очки и вытер выступившие слезы. Потом водрузил очки на место и посмотрел на Виктора:

– Вы серьезно думаете, что его напугали бы выстрелы в воздух? Может, вы полагаете, что стоило мне закричать: «Караул! Милиция!», он бы тут же наложил, простите, девушка, в штаны и убежал бы? У меня складывается впечатление, что вы не совсем верно оцениваете… гм… ситуацию.

Катя, закончив оказывать первую медицинскую помощь, вытерла руки одноразовым платком и посмотрела на Виктора:

– Болит еще?

– Нет, Катюш, получше. Спасибо тебе… – он улыбнулся ей и снова посмотрел на хозяина дома. – Ситуацию я оцениваю примерно следующим образом – вы слышали, как один психопат напал на мою знакомую, слышали ее крики о помощи и палец о палец не ударили, чтобы ей помочь. Уж извините за прямоту.

Мужчина пожал плечами и выпустил колечко дыма.

– Ну хорошо, – Виктор решил сбавить обороты. Все-таки этот человек был хозяином дома, а на коленях лежало заряженное ружье. – Оставим это. Больше вы ничего не слышали?

– Нет, – обиженно буркнул мужчина.

Виктора позабавил его надутый вид, который не вязался ни с модными очками, ни с драным ватником. Он с трудом подавил улыбку:

– Совсем?

– А что вы, собственно, хотите? К чему все эти вопросы?

– Я хочу понять, что случилось с моими друзьями. Только и всего. Понимаете, мы не рассказали вам все подробности нашей встречи с тем психом… Боюсь, вы неверно представляете себе угрозу, которая…

– Это вы неверно представляете угрозу, молодой человек! – резко сказал хозяин, сжав ружье так, что хрустнули суставы. – Вы, а не я!

Катя вздрогнула и испуганно посмотрела на Виктора. Он положил забинтованную ладонь ей на руку и легонько сжал ее.

– Хорошо, хорошо… – начал было он, но хозяин не слушал его:

– Вы только что приехали сюда и пытаетесь мне что-то объяснить! Как вы думаете, я что, не выхожу из этого поганого дома почти месяц, потому что он мне нравится? Вот это все, – мужчина обвел рукой захламленное жилище, – мне нравится?! Нет! Меня блевать тянет от одного вида этой траханной комнаты!

Глаза его были выпучены так, что казалось, роговица вот-вот соприкоснется со стеклами очков. В уголках рта белела слюна. Виктор с нарастающим беспокойством следил за этим припадком.

«Если его клинанет по-настоящему, нам придется туго», – подумал он.

Но мужчина внезапно успокоился. Глаза нырнули обратно в глазницы, так и не выдавив стекла. Он обмяк, опустил голову и тихо произнес:

– Почти месяц, подумать только… Двадцать четыре дня…

– Вы месяц не выходите из дома? – переспросил Виктор.

Мужчина кивнул.

– Господи, почему?

– Если я вам скажу, вы все равно не поверите, – сказал хозяин. – Так что нечего и начинать. Не хватало еще, чтобы вы и меня записали в психи. Хотя, признаюсь честно, я бы предпочел, чтобы все мои страхи оказались лишь бредом сумасшедшего.

– О чем вы говорите? Какие страхи? Вы боитесь этого маньяка?

Мужчина снова расхохотался. Его истерический визгливый смех живо напомнил Виктору практику в психоневрологическом диспансере.

– Хотя, – смех внезапно оборвался, – о чем я думаю? Какая теперь разница, примете вы меня за сумасшедшего, или нет? Боже мой, боже мой… Что за чепуха… Как же глуп бывает человек! Я, знаете ли, сорок лет преподавал историю в школе. И хорошо знаю, как дорого обходится человеку его глупость. Человеку и человечеству… Так вот поди ж ты, сам веду себя, как последний болван. Ведь уже все бессмысленно. Понимаете, все бессмысленно! Нам не будет исхода. Почему бы не покаяться друг перед другом? – мужчина сделал паузу, глядя куда-то поверх плеча Виктора. Потом сглотнул и покачал головой. – Нет, нет, нет… Вы все равно не поверите. И умрете, считая меня чокнутым.

– Никто не посчитает вас чокнутым, – профессиональным тоном сказал Виктор. – Мы ведь тоже, если можно так выразиться, стали свидетелями не совсем обычных явлений. Так что вы совершенно спокойно можете все нам рассказать. Судя по всему, информация, которой вы обладаете, чрезвычайно важна. Мне кажется, стоит ей поделиться.

Он не очень-то надеялся, что хозяин дома поведает что-то по-настоящему важное. Человек, просидевший взаперти месяц под постоянным гнетом страха, вряд ли будет демонстрировать чудеса логики и здравого смысла. Но вполне возможно, что они смогут отделить реальные факты от бредовых идей. Если, конечно, этот тип заговорит. Главное, заставить его заговорить. Виктор заставил себя забыть обо всем, что случилось за ночь, забыть о подвале, об обглоданных трупах, об усталости, о боли в обожженных ладонях, о пропавших друзьях. У тебя не может быть проблем, если ты работаешь с клиентом. Аксиома. Виктор снова был в своем кабинете, а перед ним сидел не чокнутый старикашка в засаленном ватнике, а человек, которому нужна помощь. Разговор по душам, сеанс клиент-ориентированной терапии.

«Как в старые добрые времена», – подумал Виктор и удивился этой мысли. «Старые добрые времена»… Как давно это было? Три дня назад. Всего лишь три дня назад он, сидя в уютном кресле, выслушивал откровения сорокалетней мадам, вбившей себе в голову, что она нимфоманка. Эра Безмятежности, Доканнибальская эпоха, Золотой век Верующих-в-Святую-Халяву. Блаженны верующие, ибо рано или поздно съедены будут…