Книга "Черный археолог" из будущего. Дикое поле - Анатолий Спесивцев

Крестьянский вопрос заинтересовал собравшихся куда меньше предыдущих. Аркадий понимал, что он несколько преждевременен, но посчитал необходимым поднять его. Пусть отложится в головах понимание, что права нужны не только казакам. Впрочем, решение по всем этим вопросам отложили. Запорожцы жаловались на неполность своих рядов, среди них не было имевшего огромную власть кошевого гетмана, многих куренных.

Снова возникла проблема новых переселенцев. Решено было не только способствовать переселению молдаван, валахов, греков, благодаря морским занятиям особенно ценных для пиратской республики, болгар, грузин и армян. Правда, затевать это стоило только после громких побед. Иначе в земли, подвергающиеся татарским набегам, никто добровольно не поедет. Пока здесь было слишком опасно, но подумать на будущее об увеличении не казацкого, а работного люда атаманы обещали.

Отдохнувший Аркадий вспомнил, что не успел предложить немедленно после взятия Азова идти на Темрюк и другие подчиненные туркам города Северо-Восточного Причерноморья, и сделал это. Что тут началось… Нет, против захвата еще нескольких городков никто не возражал. Ведь они обещали дополнительную, причем богатую, добычу. Но Темрюк был черкесским городом, черкесские сторонники предлагали после Азова идти на Кафу, где и пленников русских много, а освобождение их – богоугодное дело, и добычи больше можно взять. Сечевики указывали, что у них с крымским ханом сейчас союз, глупо рушить его из-за какой-то Кафы, тем более пленников оттуда давно в Стамбул вывезли. Спор постепенно стал выходить из-под контроля. Ответы на выпады противника все чаще становились оскорбительными, а руки казаков начали тянуться к оружию.

Аркадию эти дебаты живо напомнили некоторые прения в Верховной раде. Но там-то спорили, порой начиная друг друга пихать, разжиревшие чиновники и мошенники. Здесь же собрались матерые убийцы, с персональным кладбищем упокоенных им лично каждый. К тому же у этих сплошь амбициозных людей (лишенные амбиций оставались простыми казаками, в начальство не лезли) были, без исключений, сложные характеры и нередко плохие отношения с другими полковниками и атаманами. Кто-то кому-то чего-то обидное сказал или на ногу наступил… Душа разбойника нежна и ранима.

Атмосфера совещания стремительно стала накаляться. Аркадию стало страшно. Не за себя, ему никто худого слова не сказал, косого взгляда не кинул. За дело. Если в самом начале прольется кровь, толку от его затеи точно не будет. Посомневавшись, он положил руку сначала на рукоять «ТТ». Вспомнив, что пополнения патронов в ближайшее время не предвидится, вытащил из-за пояса подаренный Иваном пистоль, взвел курок, проверил наличие пороха на полке и бабахнул в сторону.

– Му… Панове! Вы что, с ума посходили? На радость нашим врагам хотите друг другу глотки рвать? Предлагаю на сегодня разговоры окончить, а продолжить их завтра. О многих важных вещах мы и не начинали говорить. Например, о новых видах оружия, новых кораблях, да черт знает о скольких значительных делах. Было бы неплохо, если бы вы обдумали то, что я вам успел нарассказывать, и предложили свои решения. В общем, до завтра.

Аркадий встал и потихонечку направился к берегу.

«Чертово «Любэ»! Так лезет это слово из их песни на язык. А для этих глоткогрызов такое обращение – жуткое оскорбление. Убить, положим, меня за него не убили бы, но многие обиделись бы смертельно. А иметь кучу таких отморозков обиженными на себя, любимого… ну очень неразумно».

Догнавший его Васюринский молча пошел рядом. Аркадий поделился с ним опасением, возникшим от нараставших среди старшины споров.

– Напрасно опасался. Я не помню, чтоб на собрании старшин кто саблю или пистоль против другого казака использовал. Запрет есть на это. Все его помнят. Правда… редко, но кистеньки или там лавки в ход шли. Вот на общих сборах, там до крови чаще доходит. Но и то без стрельбы. Обычно.

– Ну, в таком деле лучше перебдеть, чем недобдеть. Устал я что-то сильно, хотя сегодня сидели не допоздна. Вроде бы только и болтал языком, а вымотался, будто тяжеленные мешки таскал.

– Если пытаешься повернуть целую страну, не удивительно, что устаешь. Да и со здоровьем у тебя не все хорошо. Слава Богу, удалось нагноения не допустить, а то б тебе скорый конец. Стоило бы тебе в церковь сходить, свечку за чудесное исцеление поставить. Плохие раны были, особенно на правой ноге.

Для Аркадия, крещенного бабушкой, но выросшего в атеистической семье, предложение было неожиданным. В своей прежней жизни в церковь он заходил за компанию с кем-то, хотя существования Бога не отрицал. Подумав, решил, что стоит последовать этому совету. Лучше не выделяться при кликухе Москаль-Чародей еще и пренебрежением к церкви. Аукнуться нехорошо может.

«Да, надо бы поблагодарить Бога за все те случаи, когда смерть меня должна была найти, но промахнулась».

Труба зовет в поход

(хоть трубами казаки не пользовались)

Монастырский городок,

28 березоля 7146 года от С.М. (7 апреля 1637 года от Р.Х.)

Третий день получился куда более похожим на совещание. Аркадию пришлось говорить куда меньше. При планировании военных операций такое количество блестящих военачальников в советах попаданца не очень-то нуждалось. Однако с большим интересом они выслушали все, что он вспомнил с помощью Васюринского, и его предложения о применении технических новинок. Об изделиях Срачкороба наслышаны были все, даже не имевшие сомнительного удовольствия испытать на себе их действие. Поэтому и совет использовать их при штурме не вызвал возражений.

Дробовики распространялись среди казаков уже без участия попаданца, пошла мода использовать их вместо одного из пистолей. При сходном с пистолями весе эффект поражения противника у них был большим.

Со штыками вышел обидный облом. Гладко было в задумках, но не учел попаданец веса тогдашних карамультуков. Большая часть находившихся у казаков ружей весила от восьми до десяти килограммов. Здоровяки-кузнецы могли пренебречь таким обстоятельством, но для людей с нормальной мускулатурой орудовать ломом с ножом на конце было очень неудобно. А следовательно, эту идею пришлось отложить на потом, на время, когда появится более легкое оружие.

Дали добро атаманы и на опыты с производством гранат. Хотя нетрудно было заметить, что в высокие убойные свойства кувшинов с порохом они не верят.

Порадовало Аркадия, что, как само собой разумеющееся, сразу после взятия Азова решено было идти на Темрюк, Тамань, а если хватит запала и пороху (последнего в прямом смысле), то и на Анапу и Суджук-Кале. Важность прямого выхода к морю казакам объяснять нужды не было. Сторонники черкесов на сей раз промолчали.

Сечевая старшина клятвенно заверила, что через недели две-три в Черкесск начнут прибывать дополнительные силы из Запорожья. За месяц их должно было подойти тысячи две-три. В связи с уменьшившейся татарской угрозой можно было бы заметно увеличить их число, но уперся кошевой Павлюк. Он давно собирал силы для восстания против поляков и не собирался отказываться от своих задумок из-за странных новостей с Дона. Для решения этой проблемы уже собирались ехать к нему Томашевич (Гуня) и имевший в Польше смертный приговор Федорович (Трясило).