Книга Пленник моих желаний - Джоанна Линдсей

Она направилась к капитанской каюте. Ночная стража была удвоена: Охр уже позаботился об этом. Нужно быть крайне осторожными. Она и так слишком долго возилась с Сойером, чтобы надеяться на то, что Дрю заснул или по крайней мере будет молчать.

Увы!

Он подождал, пока она заберется в постель. И даже позволил ей устроиться поудобнее, взбить подушку, расправить одеяло, поверх которого она лежала. Но стоило ей блаженно вздохнуть — кровать оказалась очень удобной, — он подал голос:

— Я тут сидел и думал, каковы на вкус твои груди. Сначала ей показалось, что она ослышалась. Мужчина просто не может сказать нечто подобное, да еще таким спокойным тоном. Только любовники могут говорить о таких вещах, а они — совершенно чужие люди!

— Соленые от морского воздуха? — продолжал он. — Как розовые лепестки, смоченные твоими духами? Да, я ощутил запах роз. Или они слаще амброзии?

Чувствуя, как горят от стыда щеки, Габриела проворчала:

— Я сейчас заткну тебе рот.

— Жду не дождусь, пока ты подойдешь ближе. Теперь она поняла, что он задумал. Хочет подманить ее, чтобы еще раз попробовать освободиться? Не выйдет!

Она повернулась на бок, спиной к нему, но в темноте он все равно ничего не увидел. Может, не стоит отвечать? Рано или поздно ему надоест дразнить ее, и он успокоится.

— Вернемся к твоим грудям, — лениво предложил он.

— Лучше не надо.

Вот тебе и решимость! Она же не хотела отвечать. Девушка в полном отчаянии сунула голову под подушку и прижала к уху. Уж теперь-то она ничего не услышит.

— Я знаю, какие они пухленькие. Прекрасно помню, как они наполняли мои ладони. Но мне не терпится попробовать их на вкус. Следовало бы это сделать, пока ты сегодня извивалась на моих коленях. Кстати, было очень приятно. Я уже представляю, как ты снова сидишь у меня на коленях. Ну а пока мне хочется поговорить о твоих грудках. Как по-твоему, тебе понравится, если я прильну к ним губами?

— Должно быть, ты вспоминаешь груди других женщин, легионов тех милашек, которые ждут тебя в каждом порту. У меня крошечные, почти плоские груди, так что можешь о них забыть, — отрезала Габриела.

— Лгунья, — хмыкнул он. — Я помню о тебе каждую мелочь, дорогая Габби. Как льнули твои губы к моим, какой страстной ты была в моих объятиях, как чудесно было прижимать тебя покрепче… Но никак не могу отделаться от мысли: ты всегда так бесстыдна, или это только я сумел пробудить в тебе столько пыла?

— Не ваше чертово дело, капитан!

— Но я хочу, чтобы оно стало моим, милая. И обязательно узнаю ответ. Может, не сегодня и даже не завтра, но когда-нибудь я снова найду тебя, а я обязательно найду тебя, а мы займемся любовью. Обещаю. И тогда я узнаю вкус твоих грудей. И не только. Я узнаю каждый дюйм твоего тела, и даже не сомневайся в том, что это случится.

У нее чесался язык высказать все, что она о нем думала. Что он просто тешит себя несбыточными мечтами. Но какая-то часть ее души, самая крохотная часть, надеялась, что мечты сбудутся. Ведь он обещал… Господи Боже, просто поразительно, как он на нее действует! Сердце и без того беспорядочно колотится, воздуха не хватает, а груди колет как иглами. Соски затвердели, как в ту ночь, когда он пытался соблазнить ее в гостиной сестры. Она помнила все ощущения, которые он заставил ее испытать, и восхитительный трепет охватил ее.

— Хочешь послушать, что я для начала сделаю с тобой?

— Нет! — почти завопила девушка.

Он снова усмехнулся и, не обращая на нее внимания, продолжал:

— Стану целовать тебя, пока не доведу до исступления и ты не захочешь ответить мне тем же. Будешь отвечать на поцелуи и ничего не сумеешь с собой поделать. Приникнешь ко мне и обнимешь так крепко, что ощутишь силу моего желания, пока наши языки прежде нас станут любовниками. Я сведу тебя с ума от желания, раньше чем сниму с тебя одежду, всю, до последней нитки. Медленно-медленно… Так что ты станешь задыхаться и умолять меня овладеть тобой. И знаешь, почему я не стану торопиться?

«Игнорируй его. Не отвечай».

Господи, до чего же чертовски душно в этой каюте! И сорочка стала такой тесной, что она с трудом удержалась, чтобы не сбросить ее самой.

— Я буду наслаждаться каждым моментом, наблюдая, как обнажается твое тело… — продолжал он хрипло, почти с трудом. — И ты тоже, потому что я стану целовать тебя и ласкать, пока не забудешь обо всем на свете. Твои шея, уши, плечи почувствуют ласку моих губ. Твои груди почувствуют ласку моего языка. Ноги и щиколотки, особенно бедра почувствуют ласку моих рук. А то местечко между ног, где ты будешь влажной и жаждать меня…

— Прекрати! Пожалуйста!

— Ты уже хочешь меня? — тихо, с низкими, чувственными нотками в голосе спросил он. — Сама знаешь, что это так. Иди ко мне, Габби. Пусть это случится сейчас. Нам совсем не нужно ждать.

Она больно прикусила губу, чтобы не отвечать. И вдруг ей словно плеснули в лицо холодной водой!

— Я так хочу тебя, что способен выдрать цепь из стены голыми руками.

Ничто не могло быстрее уничтожить сплетенную им паутину соблазна, чем мысль о Дрю, вырвавшемся на свободу и вернувшем корабль. Ну уж нет! Ему придется потерпеть!

Она спрыгнула с кровати, волоча за собой одеяло. Он услышал шаги. Она даже не попыталась ступать потише. Вот только шла не к нему.

— Куда ты? — потребовал он.

— Принесу ведро воды похолоднее, — огрызнулась она, открывая дверь.

— Черт тебя возьми, девчонка, вернись немедленно! Она и не подумала послушаться. Пусть думает, что она собирается опрокинуть на него ведро с водой за то чувственное томление, которое он умудрился вызвать в ней. Она действительно нашла ведро с водичкой, плеснула себе в лицо, отыскала на палубе местечко, где не сильно дуло, и свернулась клубочком, чтобы немного поспать. Не слишком удобно, но лучше того, что она несколько минут назад испытала в капитанской каюте. Она не знала, как справиться с тем дискомфортом, причиной которого был Дрю, поэтому любые неудобства предпочтительнее мягкой постели рядом с этим человеком.

Охр осторожно подтолкнул носком сапога ступню Габриели, высунувшуюся из одеяла. Она медленно открыла глаза и увидела протянутую руку старого друга. Тот явно хотел помочь ей встать, но невыспавшаяся Габриела не сразу сообразила, в чем дело.

— Бессонная ночь? — поинтересовался он.

Вполне логичный вопрос, особенно после того, как он увидел ее спящей на палубе. Но нельзя же сказать правду. Объяснить, что законный капитан корабля выгнал ее из каюты своими непристойными разглагольствованиями!

Поэтому она просто пробормотала:

— Капитан слишком… То есть каюта. В каюте было слишком душно, и я решила проветриться. И должно быть, сама не заметила, как заснула.

— Уверена, что не хочешь поменяться с нами каютами? — спросил он.