Книга Считалка для утопленниц - Фридрих Незнанский

Нина неожиданно вспомнила мотоциклиста, который мчался по дорожке, распугивая отдыхающих. А ведь следы предполагаемого убийцы вели через лес к дорожке, где и оборвались… Нужно завтра позвонить Сергею. Пускай решает, принимать ли этот эпизод во внимание или нет.

17

В два часа дня сержанты липецкого районного отделения милиции Тихомиров и Майоров вышли из столовой и остановились у милицейской машины.

– Паршиво готовят, у меня уже изжога началась, – пожаловался Тихомиров напарнику.

– Ну, не домашняя пища, конечно, но съедобная, – равнодушно отреагировал Майоров.

Они сели в машину.

– Ну что, едем на улицу Глинки?

– Поехали.

Тихомиров вставил в замок ключ зажигания, повернул его и медленно отъехал от тротуара.

– Думаешь, Заботин не соврал, когда говорил, что не знает, где племянник? Все-таки родня, может, он его прикрывает.

– Знаешь, от такого племянника любой рад бы избавиться. Заботин – мужик нормальный, на кой ему криминальный родственник? Хрен знает, что у него на уме. Если он родных бабку с дедом прикончил, ему уже терять нечего. Но удивляюсь интуиции Заботина. Ему бы у нас работать, а не инженером на заводе.

Три дня назад липецкое отделение милиции получило информацию из МУРа о том, что некий гражданин Клесов, в прошлом судимый, взял билет до конечной станции Липецк, где проживает его родной дядя Заботин Сергей Степанович. Поскольку за Клесовым тянется свежий кровавый след, просьба к местным органам организовать его задержание и конвоировать в Москву. Тихомиров и Майоров получили задание и приехали по адресу, указанному в ориентировке. Дверь им не открыли. Соседи сказали, что два дня назад вся семья Заботиных неожиданно уехала в неизвестном направлении. Во всяком случае, никого из соседей о предстоящем отъезде Заботины не известили. Хотя сосед, друг Сергея Степановича, выразил беспокойство в связи с неожиданным отъездом Заботина. Если бы он не выглянул в окно, то даже не знал бы, что они уехали. А в то раннее утро он собирался на первой электричке ехать на дачу, подошел к окну посмотреть, какая погода, и увидел, что семейство Заботиных в полном составе садится в машину. И сам Заботин, и его жена, и младшая двадцатилетняя дочь и даже теща Заботина, что совсем странно. Обычно она остается сторожить дом, когда ее дочь с семьей уезжает на отдых. В тот же день во второй половине дня заявился какой-то мужик и долго трезвонил в дверь Заботиных.

– Может, это был его племянник? – спросил Тихомиров, зная, что Клесов может заявится к дядьке.

– А хрен его знает, – задумчиво почесал подбородок дружок Заботина. – Я знаю, что у него в Москве есть племянник, но никогда не видел его. А этот мужик был какой-то нервный, злой, дверь попинал ногой, ручку стал дергать. Я ему сказал: ломись не ломись, а открывать некому. Уехали хозяева. Так он еще больше разозлился, обматерил меня, зараза. Я бы влепил ему, но если он родственник Сергея, что ж я буду в их семейные дела встревать?

– И куда же девался мужик?

– Ушел. У него сумка была спортивная, подхватил ее и пошел к автобусной остановке. Сел на четырнадцатый автобус. Я вышел за ним посмотреть. На всякий случай.

Маршрут четырнадцатого автобуса начинался от вокзала. Майоров и Тихомиров сразу поехали на вокзал и показали ксерокопию фотографии Клесова всем кассирам. Его опознали и выдали информацию – Клесов взял билет до городка Дубки, который находился в двухстах километрах от Липецка. Кассир запомнила факт продажи билета Клесову потому, что в это время у нее сидел водитель этого автобуса, отдыхал после предыдущего рейса, и Клесов вернулся поскандалить, почему автобус не отправляется по расписанию.

Пока посылали ориентировку в Дубки, в отделение милиции позвонил Заботин и сообщил, что вынужден с семьей скрываться от племянника. Тот позвонил накануне своего приезда и сообщил, что хочет пожить у дядьки. Но звонок был очень странным. Во-первых, племянник позвонил около часа ночи, что уже ненормально. Все люди в это время спят. Во вторых, он хоть и был пьян, но по голосу Заботин понял – что-то стряслось. Племянник опять влип в криминальную историю, иначе не стал бы звонить ночью в состоянии крайнего волнения. Похоже, он искал себе пристанище. А зачем, спрашивается, если у него есть собственная квартира? Значит, хотел укрыться у дядьки. А у того дочь на выданье, теща больная, зачем ему лишняя головная боль? Он всячески отговаривал племянника, но тот как уперся – надо и все. И голос у него становился все агрессивнее. В общем, Заботин не придумал ничего умнее, как срочно сбежать всей семьей на несколько дней к сестре тещи за триста километров от Липецка. Он бы переждал там какое-то время, все равно сейчас в отпуске, но его стали одолевать сомнения, а все ли в порядке в Москве с его отцом и матерью? И хотя они с отцом уже много лет в ссоре, не выдержал и позвонил ему. Ни отец, ни мать на звонки не отвечали. Хотя он знает совершенно точно – отец хоть и глубокий старик, на здоровье не жаловался. Месяц назад Сергей поздравлял мать с днем рождения, и она рассказала, что отец ведет активную жизнь. Невзирая на то что родители в разводе, они перезванивались. Что-то случилось с ними. И у самого Заботина большие подозрения, что к этому причастен племянник. В отделении милиции Заботину сообщили, что он волновался не зря. Племянник все-таки уехал из Москвы. И на это у него были веские причины – он убил и деда, и бабку. Заботин сказал, что срочно возвращается домой.

Майоров и Тихомиров подъехали к дому по улице Глинки, где проживал Сергей Заботин. Поднялись к нему в квартиру и увидели, что хозяин явно собирается в дорогу.

– Не появлялся ваш племянник? – спросил Тихомиров

– Сосед сказал, что был один раз, как раз в день моего отъезда. А я сейчас в Москву поеду, надо же родителей хоронить, – сказал он, показав рукой на сумку.

Он сел на стул напротив милиционеров. Лицо у него было осунувшееся, он поставил локти на стол и подпер голову руками.

– Вот только боюсь, вдруг племянник опять заявится. Страшно женщин одних оставлять. Дочка осталась у двоюродной бабки, а жена с матерью вернулись. Никакие уговоры не помогли. Хотят дома жить – и все тут.

– Сегодня у вашего дома поставят наружку, – пояснил Тихомиров. – Клесов действительно может вернуться. А кто у вашего племянника в Дубках?

– Понятия не имею. Ведь он после освобождения пожил у меня два месяца. Я его принял, как сына своей сестры, жалел. Думал – ну, бывает, оступился человек. Хорошо, что сделал правильный вывод – жить нужно по совести. Только не понял он ничего. Не сделал выводов. С утра уходил и болтался где-то весь день. Только к ночи возвращался. Чем занимался, понятия не имею. Говорил, работал на станции грузчиком. Потом уехал в Москву и не объявлялся все эти годы. И вдруг этот ночной звонок… Как он мог? Что же он за человек? На своих родных руку поднял! И за что? Да, у деда был тяжелый характер. Но за это не казнят.

– Он ограбил стариков, – сказал Майоров.