Книга Шпион из-под воды - Сергей Бакшеев

Подъехала бежевая "Волга" со знаком в виде человечка, сидящего на колесе. Дембель видел ее и раньше. Скучный объект, без подарков. Дежурный проверил документы водителя прямо через окошко.

А вот и подкатил долгожданный автобус с учеными. Пес поднял морду. Водитель Егор Антипин подмигнул Дембелю, как старому знакомому, мол, давай, начинай представление. Пес с достоинством запрыгнул на бетонный блок, показывая всем видом: сам знаю, не сосунок, чай. Он дождался пока из автобуса для проверки пропусков выберутся все пассажиры, ловко встал на задние лапы и завилял хвостом. По красному языку текли слюнки ожидания. И не зря!

– Ух ты, Дембель мой хороший.

Над ним склонилась девушка в очках с толстенными стеклами и погладила по шее. В ее руках зашелестела разворачиваемая бумага. Вот-вот, давай, не отвлекайся на щенячьи нежности. Нос Дембеля уже чуял вкуснятину. Удачный денек. Повезло, так повезло!

– Держи, Дембель, черствые пирожки. Угощайся.

Черствые! Дембель знал это сладкое слово. Слюнки потекли сильнее. Черствые – это значит, самые вкусные! Дембель в этом уверен. И не потому, что других пирожков он никогда не пробовал, а потому, что внутри пирожков сегодня мясо! Правда, тянет и жареным луком, но Дембель не привередливый, его это не смущает.

Ученые дядьки подшучивали над смышленой собакой и проходили через КПП. Дембель мужественно не притрагивался к пирожкам. Он должен еще покивать головой вслед уходящему автобусу. Таков ритуал.

Однако автобус задерживался. Вот уже все расселись по местам, но тут на охране зазвонил телефон и офицер с красной повязкой на рукаве позвал девушку, ту самую, в толстых очках. Девушка поговорила, недоуменно пожала плечами и вернулась в автобус.

ПАЗик, наконец, тронулся. Дембель радостно закивал, не обращая внимания на зрителей в автобусе, включая веселого водителя Антипина. Всё внимание собаки было теперь сосредоточено на вожделенных пирожках. Когда автобус удалился, пес приступил к трапезе. Он был доволен своей выдержкой. Да и что зря брехать, плохую собаку Дембелем не назовут!

В километре от КПП располагался нерегулируемый железнодорожный переезд. Егор Антипин вел автобус спокойно и уверенно. Поезда здесь ходили редко, хотя и появлялись они из-за неровного рельефа местности как-то неожиданно. Однако лето – не зима, всегда можно затормозить или, наоборот, разогнаться и проскочить задолго до локомотива.

Выскочив на прямой участок, Антипин с удивлением заметил, что в аккурат на переезде стоит "Волга" Ольховского с дымящим мотором. Его бежевый автомобиль со знаками "Инвалид" в небольшом городе знали все водители. Ольховский открыл дверцу и беспомощно озирался. Колеса "Волги" застряли на рельсах.

Егор чертыхнулся и поддал газа, чтобы быстрее помочь парализованному человеку, попавшему в беду. Подъезжая к переезду, он заметил вынырнувший из-за бугра товарный состав, мчавшийся на всех парах. Антипин нажал педаль тормоза, но метров сорок перед железной дорогой были залиты горячим машинным маслом. В "Волге" пробит картер двигателя, с ужасом понял Антипин. Лысые колеса старенького ПАЗика заклинило, и автобус плавно скользил по масляной дороге, как по гладкому льду. Нога водителя окаменела от напряжения, однако это не помогало. Егор видел приближающийся бампер легкового автомобиля, но ничего не мог поделать.

Автобус грузно тюкнулся в "Волгу". Автомобиль сдвинулся на корпус вперед, а ПАЗик заглох и занял его место, прямо по центру железнодорожного пути.

Оцепеневший машинист Кокбаев заметил перед собой новое препятствие. Вместо легкового автомобиля с одним единственным человеком, на железнодорожном пути оказался автобус, полностью забитый людьми. Пронзительный гудок локомотива заставил пассажиров вздрогнуть и обернуться. Расширившиеся глаза Кокбаева наблюдали, как на безмятежных заспанных лицах проявляются гримасы первобытного ужаса.

С каждым мгновением лица становились ближе, а ужас отчетливее…

30

Катастрофа

Машинист оказался бессилен. Экстренное торможение не помогло. Слишком большую скорость набрал локомотив, стремясь наверстать упущенное время. Под визгливое шипение тормозных колодок тяжелогруженый товарный состав с грохотом врезался в автобус и потащил его вперед, коверкая и сминая, словно консервную банку, напичканную килькой…

Лишь на мгновение крики людей возвысились над железным лязгом. Затем неумолимая мощь стали продемонстрировала свое бесспорное превосходство над беззащитной человеческой плотью…

Отскочившую "Волгу" с инвалидом за рулем товарняк не задел.

От звука удара и ужасного скрежета уши Дембеля мгновенно навострились. Заглотив остатки пирожка, пес потрусил на странный шум. Вскоре запахло кровью. Пряный аромат был настолько густым, что полностью забивал неприятный кислый дух железной дороги. Волнующий запах, жирно разбрызганный в длинную нитку, не обрадовал, а напугал пса. Слишком много его было, слишком быстро он распространялся. Пес бежал вдоль железной дороги и повсеместно замечал куски свежего мяса в разорванной человеческой одежде. Около одной из кровавых лепешек Дембель остановился. Сквозь одурманивающий благоухание свежей крови, он различил едва уловимый запах мясного фарша с луком. Так пахли руки женщины, кормившей его пирожками. Рядом валялись очки с толстыми стеклами. Они, на удивление, не пострадали.

Тихон Заколов, одетый в белый халат и накрахмаленную пилотку, с утра сидел в ординаторской и ждал, когда машина от госпиталя отправится на полигон. Его благосклонно включили в состав бригады, потому что считалось, что он участвует в расследовании гибели Королькова, и об этом просил сам прокурор Крюков. Заколов прикидывал, как бы уговорить кого-нибудь из врачей под любым предлогом проверить руку майора Линько. Если под ожогом обнаружится резаная рана, то Линько никто иной, как вражеский агент!

Неожиданно тесная комната и коридор наполнились осязаемой суетой и вязкой тревогой. Захлопали двери, забегали врачи, беспомощно крутили выпученными глазками молоденькие медсестры, за двумя стенами что-то яростно кричал Шаповалов.

В комнату ураганом ворвался дежурный хирург.

– На тридцать восьмой площадке автобус с офицерами попал под поезд, – сообщил он, нервно раскрыл чемоданчик, окинул взглядом его содержимое и закричал: – Где обезболивающее?! Взять жгуты! Анестезиолога ко мне!

Услышав о трагедии, женщины впали в истерику. У многих из них на полигоне служили мужья, и каждое утро они отправлялись на службу в автобусе.

– Подготовить все операционные! – гремел в коридоре голос Шаповалова. – Вызвать всех сотрудников хирургического отделения.

Через пару минут три машины "Скорой помощи" выскочили за территорию госпиталя и помчались под тревожный писк сирены. Заколов трясся в одной из них, гадая, что же случилось на переезде? Опытные врачи догадывались о масштабах трагедии, но картина, которую увидели на переезде, потрясла даже их. Смятый разорванный автобус торчал под колесами остановившегося товарняка. Локомотив протащил обломки целый километр, и везде вдоль пути были видны оторванные конечности и останки человеческих тел. Заднюю часть автобуса оторвало и отбросило в сторону. Из-под искореженного железа раздавался тихий стон. Растерянные бледные врачи, поборов рвотный рефлекс, направились туда.