Книга Разговорчики в строю - Михаил Серегин

Голова Красной Касочки открыла глаза, поглядела на бабушку и сообщила своему ненаглядному супругу, что старушка-то врет. После этого Царевич подошел к Бабе-Яге и, схватив ее за косменочки, пригнул к столу.

Стоящие во входе на кухню гости ахнули, но Царевич был корректен и все это делал весьма шутливо и мягко, так что беспокоиться Серому Волку было не о чем - с его супругой все было в порядке. Баба-Яга застонала под «пытками», прокляла голову Красной Касочки и сообщила крутому Царевичу о том, что отдала Лизочку, то бишь Снегурочку, за долги Кощею Бессмертному. После этого Царевич велел Бабе-Яге нести его прямиком к Бессмертному, дабы у него с ним базар состоялся.

Как же был рад Серый Волк, когда его наконец освободили от участи единственного в сказке транспортного средства и дали ему возможность сыграть куда более значимую роль главного злодея.

Вернувшись снова в зал, уже изредка наседая на бедную Бабу-Ягу и вызывая хохот окружающих, Стойлохряков подошел к Кощею, держащему столовый нож у горла Снегурочки. По щекам Лизочки текли почти настоящие слезы, а на самом деле капли вишневой запивочки. Глядя на рубиновые слезы его девушки, Царевич понял, что влюбился в нее с первого взгляда.

- Отдавай-ка мне сюда Снегурочку! - потребовал Царевич у Кощея Бессмертного.

На что тот дико рассмеялся и сказал в ответ:

- Да прям щас, туша ты здоровенная! После того как ты на мне тут всю квартиру свою исколесил! Отдам я тебе, как же, твою Снегурочку! Во-первых, за проезд надо платить, а во-вторых, должен ты для меня одно дело сделать.

Но Царевич возразил ему, что никаких дел он Кощею Бессмертному делать не будет, и если тот не отдаст ему сейчас же Снегурочку, то он вытащит голову Красной Касочки, и ее магические лучи превратят бедного и некогда бессмертного Кощея в камень. Снегурочка ахнула под столовым ножом и надоумила Царевича, что в этом случае она сама превратится в камень и никогда больше не увидит Дедушку.

Если бы это был боевик, то сейчас Царевич должен был бы вытащить из-за спины пистолет и выстрелить прямо в лоб террористу Бессмертному. А пока тот затягивал бы во лбу отверстие от пули, словно терминатор, схватил бы Снегурочку, сел бы на Бабу-Ягу и вместе на ее метле улетел бы подальше от Кощея Бессмертного. Но сказка-то была бытовая, поэтому Стойлохряков подошел к серванту и вытащил оттуда бутылку коньяка, настоящую, неподдельную.

Ну, в знак такого дела, естественно, Холодец забыл о том, что он уже Кощей Бессмертный, и о Снегурочке, и повелся на эту бутылку, словно младенец на соску. А воспользовавшись моментом, Царевич, схватив Лизочку, да так плотно, что жена Верочка ойкнула, потому как ее супруг почти полностью погрузился в пышные телеса внучки Дедушки Мороза, и после непродолжительных объятий он наконец оторвал ее от земли и принес к ошалевшему от зависти Дедушке.

Тут и сказочке конец. И под общий смех гости и хозяева снова разместились за праздничным столом.

Без пяти двенадцать включили телевизор, послушали обращение президента и подняли бокалы. В те секунды, когда били куранты, все, казалось, присутствующие были счастливы, и Стойлохряков радовался чисто по-человечески тому, что Новый год они встречают в хорошей компании. И пошел подальше этот Шпындрюк со своими намеками на то, что он простой подпол. Сегодня подпол, а завтра, глядишь, и маршал.

Звон бокалов заглушил последний звон курантов, и Новый год вошел в свои права.

Вошедший в роль Серого Волка-скакуна, Холодец на четвереньках выполз через порог на свежий снег и, протоптав колею, вынес на своей спине супругу. Встав, он скомандовал:

- Стреляй!

Его жена, сидя на супружеских закорках, подняла вверх, во всяком случае, так ей казалось, сигнальную ракету, такую фитюльку, которая летит в воздухе, светится, а кроме этого еще и издает протяжный свист.

У Стойлохрякова был запас этих забавных вещиц. Еще один заряд он отдал своей собственной жене, один - Снегурочке и один - жене Евздрихина.

Таким образом, все четыре женщины, присутствующие на празднестве, были вооружены нехитрыми вещицами, с виду напоминавшими высокие, узкие цилиндры с небольшой веревочкой внизу: дернешь за нее - и ракета взлетает в воздух.

Повеселевший прапорщик Евздрихин, стоя перед женщинами, размахивал руками в стороны, не обращая внимания на метель, и считал:

- Раз, два… - На счет «три» «девчонки» должны были пальнуть. Когда он выкрикнул «три», Холодец дернулся и сидящая на нем Леночка, его собственная жена, пальнула вместе с остальными.

Три ракеты ушли вверх, а четвертая от неожиданного дерганья супруга пробила окно и, влетев в праздничный зал, стала метаться из стороны в сторону, сверкать и свистеть. Когда горе-салютанты вернулись обратно в комнату, они увидели полнейшую разруху на столе, выбитые стекла в серванте. Стойлохряков хмурился, глядя на бедлам, а Верочка хохотала, что, мол, все это к счастью.

«К счастью» набралось с полведра битой посуды и несколько кусков от стекол серванта. Был еще хрусталь, но кто считает такие мелочи, когда всем так было весело. Кроме этого, разбитое окно, которое теперь придется заделывать. А в запасе у Стойлохрякова оконных стекол не было. Все фигня. Новый год продолжается.

Заткнув окно и приодевшись, гуляки продолжили вечеринку.

- А так даже не жарко, - попыхивала разогревшейся кровью Снегурочка, сидя рядом с Евздрихиным, чья голова ехала от восседающей рядом колоритной дамы. Дабы затушить влечение, прапорщик налегал на водку и, но и это никак не помогало ему утихомирить в себе коварные позывы.

* * *

Солдаты встретили наступление Нового года без выстрелов, под размеренное чоканье последними каплями. Мудрецкий как старший поздравил мужиков с Новым годом и тоскливо посмотрел в пустую кружку.

- А я, мужики, наукой занимался, а чтоб прожить, на складе подрабатывал по ночам грузчиком.

- Вы?! - не поверил Простаков.

- Аспирантам много не платят. А кушать хочется. Я про другое хочу рассказать. Вот как-то…

* * *

К семи вечера бригада грузчиков собралась на продовольственном складе. Последним в небольшую комнатку, где сидела учетчица Люба, вошел Князев. Плотный, приземистый дяхон лет пятидесяти, в молодости усиленно занимавшейся тяжелой атлетикой. Для него побросать коробочки с товаром было чем-то вроде развлечения, за оное еще и деньги платили, да и натурой удавалось унести под утро всякий раз что-нибудь.

Команда Юрке нравилась. Он здесь уже год, и вместе с Князевым и Любой они составляют костяк местных старожилов. Остальные трое пришли позже. Здоровый Петя, оказавшийся после занятий греблей на байдарках не у дел. Отсидевший свое и нигде не устроившийся из-за плохой биографии жилистый Сухарев. Абсолютно безобидный мужик, и как это его осудили за рэкет? И живой, маленький и плечистый Николя Бернштейн. Кто он с такой фамилией? Понятное дело, француз, а раз француз, значит, не Коля, а Николя.