Книга Один раз в миллениум - Чингиз Абдуллаев

— У Халуповича? — с недоброй усмешкой осведомилась старуха.— Это же бабник. Я уже говорила. К нему постоянно женщины приходят. Как толькоон здесь появляется, значит, жди женщину. Иногда его водитель кого-нибудьпривозит. Я же все вижу. И всегда разные приходят. Иногда даже по две и по три.Иногда группами. Такие девицы бывают… И молоденькие совсем. И в возрасте… В тотдень в основном все в возрасте были. Мне отсюда все видно. У меня до сих поротличное зрение… Ах, где мои очки? Я надеваю их, только когда газеты читаю…Медея, где же чай?

— Несу, Софья Оганесовна.

— Давайте поговорим более конкретно, — направила разговор внужное русло Линовицкая. — Вы сказали, что в тот день к Халуповичу приходиличетыре или пять женщин.

— Пять, — уверенно сказала Софья Оганесовна, — Но не всевместе, по одной. Одну я знаю, это его домработница Елизавета. Царство ейнебесное! Она часто ковры вытаскивала на балкон. Остальных я раньше не видела.Но водитель их знать должен. Он их и привозил.

— Всех? — быстро спросил Дронго.

— Кого — всех? — не поняла старуха.

— Всех женщин в тот день привезли на машине?

— Нет, не всех. Некоторые сами приходили. Но точно я уже непомню.

— А откуда вы знаете, что именно пять?

— Сосчитала, — хитро прищурилась старуха, — как незнакомаядамочка в наш подъезд идет, значит, к Халуповичу. Я слышала, как лифт грохотал.В другой комнате, где сейчас библиотека, все хорошо слышно. Раньше там спальнябыла, но потом Толик перенес спальню в другой конец квартиры из-за этого лифта…Медея, где ты задержалась?

— Уже-уже.

Медея внесла поднос, на котором стояли чайник и стаканы втяжелых позолоченных подстаканниках, вазочки, с домашним печеньем, пряниками,конфетами, сахаром и вареньем. Разлила чай.

— Медея у меня помощница золотая, — похвасталась СофьяОганесовна. Потом с сожалением взглянула на Дронго: — Лысый ты уже и старый.Сколько же тебе лет?

— Около сорока.

— Что значит — около? Около может быть и тридцать пять, исорок пять. Нет, ты нам не годишься. Уже старый. А я думала, серьезный человек…

— Софья Оганесовна! — залилась краской Медея. — Опять вы засвое.

— Ах, извини, забыла. У Медеи отец грузин. Поэтому горячаятакая. Чуть что — сразу обижается. Эти грузины, как на подбор, все князья. Ивсегда обижаются…

— Софья Оганесовна…

— Все, молчу. Счастье твое хочу увидеть, поэтому так иговорю. А ты сразу меня обрываешь. Так о чем я говорила?

— О женщинах, — терпеливо напомнил Дронго.

— Да, верно. К нему все время дамы приходили…

Она хотела продолжить привычное осуждение, но Дронго перебилее:

— Вы сказали, что к Халуповичу приходили гостьи. Вы уверены,что их было пятеро?

— Конечно, уверена. Пока я еще с ума не сошла, — с легкойобидой ответила старуха. Над губой у нее росли седые усики, которые смешнотопорщились в разные стороны.

— И вы можете вспомнить, кто именно был?

— Откуда я знаю? — искренне удивилась она. — Чужие женщиныбыли. Я никого из них не знаю. Но все в возрасте. Немолодые уже. Этих я видела.Кроме одной…

— Вы ее тоже разглядели? — быстро спросил Дронго.

— Нет. Она пробежала по двору. Но молодая была, это точно.

— Когда она появилась во дворе?

— Поздно. Очень поздно. Поэтому я ее и не разглядела.Остальных водитель привозил и увозил.

Дронго взглянул на Линовицкую. Потом спросил:

— Вы уверены, что остальных привозил водитель?

— Конечно.

— Водитель сказал нам, что привозил только двоих.

Старуха задумалась. Потом сказала:

— Может, двоих привозил. Я сейчас точно сказать не могу.Одну не привозил, это я помню. А про другую… не могу вам сказать. Медеи дома небыло. И я все время к окну подходила. И на картах гадала. Вы знаете, какиекарты мне в тот день выпали?

— Не сомневаюсь, они обещали вам сто лет жизни, — пошутилДронго.

— Не нужно шутить, — отмахнулась Софья Оганесовна, — а картымогут судьбу предсказать. Они все точно знают. Мне как раз такой раскладполучился, что я даже испугалась. А оказывается, в это время наверху женщинуубивали.

— Ее никто не убивал, — вмешалась Линовицкая, — онаотравилась и вполне возможно, что случайно.

— Случайно ничего не бывает, — резонно возразила СофьяОганесовна. — Наверное, хотели ее убить, чтобы скрыть его тайну.

— У него была какая-то тайна?

— Этого я не знаю. Но у каждого человека есть тайна. И у васесть.

— И какая же у меня тайна? — улыбнулся Дронго.

— Сейчас узнаем, — проворно поднялась старуха, — я принесукарты, и мы о вас все узнаем, — она поспешно ушла в другую комнату.

— Извините ее, — смущенно попросила Медея, — у нее иногдатакое бывает. Она привыкла к своим картам.

— Ничего, — проворчал Дронго, — ничего страшного.

— Зачем вы ей это разрешили? — нахмурилась Линовицкая. — Унас мало времени.

— Мне нужно завоевать эту женщину, — пошутил Дронго, иследователь недовольно промолчала.

Софья Оганесовна появилась с колодой карт. Усевшись, онаначала их раскладывать.

— Сейчас я на тебя погадаю и все про тебя узнаю. Кем будешь?Кем ты обычно бываешь?

— Не знаю, — признался Дронго, — мне никогда не гадали накартах.

— Тогда королем. Черным королем. Хотя нет. Какой ты король.Нет, нет. Это не подходит. Скорее, валет. Давайте на бубнового валета.

— Хоть на шестерку, только вспомните, как выглядели гостьиХалуповича.

— Значит, валет бубен, — продолжала Софья Оганесовна, —сейчас мы посмотрим, что у тебя впереди. Я их всех помню. Одна была полная. Онибыли немолодые. Только одна была, кажется, молодая. И то я не очень уверена.Посмотрите, как интересно. У тебя интересная жизнь, молодой человек…

— Какой я молодой? — пошутил Дронго. — Вы же сами сказали,что я уже старый.

— Я такого не говорила, — возмутилась старуха. — Тыпосмотри, какие у тебя поездки впереди. Интересная жизнь, и много женщин.

Она подняла голову и сверкнула глазами.

— Ты, наверное, друг Халуповича? У тебя тоже много женщин.