Книга Зимний дом - Джудит Леннокс

Эллиот улыбался, но Робин видела, что в его темных глазах горит страсть.

Как-то рано утром она стояла рядом с Фрэнсисом на мосту Ватерлоо и следила за восходом. Слабые лучи зимнего солнца окрашивали туман над Темзой в розовые и золотые тона. Робин вспомнила, что не писала домой уже несколько недель, только тогда, когда получила открытку от Хью с просьбой сообщить, жива она или нет. Она наспех сочинила какую-то небылицу и тут же бросила письмо в почтовый ящик.

Однажды днем она обходила дома и вдруг поняла, что находится неподалеку от лачуги Льюисов. Валил снег, все тротуары и мостовые были серыми и скользкими от грязи и гололеда.

Когда девушка шла по Уолнат-стрит, в нее угодило несколько метко пущенных снежков. Она помахала рукой Эдди и Ларри, игравшим во дворе, и начала копаться в карманах, разыскивая сладости.

— Маме плохо, — сказал Эдди, взяв у Робин несколько слипшихся кусочков лакрицы. — Она ждет маленького, но еще рано.

Ларри кивнул и широко распахнул глаза. Робин толкнула входную дверь Льюисов.

Миссис Льюис лежала на кровати съежившись. Ее лицо было худым и бледным, под глазами залегли темные круги.

Робин присела на корточки около кровати:

— Вам надо было послать за мной…

— У меня уже были выкидыши, — еле слышно ответила женщина. — Правда, на этот раз мне что-то худо… Хуже, чем обычно. Мисс Саммерхейс… — Миссис Льюис попыталась сесть. Робин помогла ей соорудить горку из серых комковатых подушек. — Вы не посмотрите на Лил? Я думаю, у нее круп. Она отказалась от еды.

Робин налила роженице чаю, а затем пошла наверх, в комнату, где спали девочки. Трехлетняя Лили и малышка Роуз лежали на одной раскладушке. Младшая крепко спала, но красное лицо и сильно распухшая шея Лили встревожили Робин. Дыхание девочки было шумным и прерывистым. Робин бережно подняла ребенка с раскладушки, открыла ему рот и посмотрела в горло.

Все горло было затянуто толстой белой пленкой, практически перекрывавшей дыхание. Робин застыла на месте как парализованная. Потом схватила одеяло, завернула девочку и отнесла ее вниз.

— Миссис Льюис, я отнесу Лили в больницу. Насчет денег не волнуйтесь: доктор Макензи ничего с вас не возьмет.

Потом она всю жизнь вспоминала полмили, отделявшие клинику от дома Льюисов, как кошмарный сон. Надвигались сумерки, снова пошел снег. Ее ботинки скользили в грязи. Она то шла, то бежала, подгоняемая страшными звуками, которые издавала девочка, пытавшаяся дышать. Ни такси, ни автобусов, которые шли бы в нужном направлении, не было. Когда девушка, сбитая с толку темнотой и снегом, столкнулась с каким-то прохожим, тот обругал ее. Руки и спина Робин ныли от тяжести. Она видела только белокурую прядь, выбившуюся из-под одеяла, и слышала душераздирающие стоны.

Добравшись до клиники, Робин толкнула тяжелую дверь и побежала по коридору. Она не стала стучать в дверь смотрового кабинета, а открыла ее плечом. Пациент, сидевший на кушетке с полузабинтованной ногой, уставился на нее разинув рот, а доктор Макензи сердито сказал:

— Робин, ради бога…

— Нил… По-моему, у нее дифтерит. Вы должны осмотреть ее… Пожалуйста…

Выражение его лица тут же изменилось.

— Мистер Симпсон, я попрошу вас на минутку выйти, — сказал Макензи, и пациент покорно захромал к двери.

— Сядь, Робин, и дай мне посмотреть на нее.

Она села, держа Лили на коленях. Дыхание ребенка стало еще более шумным и затрудненным. Когда Нил Макензи очень осторожно открыл девочке рот и посветил туда фонариком, комнату наполнили ужасные звуки.

— Боже всемогущий, — тихо сказал он. — Бедная малышка…

Робин молча смотрела на доктора, мечтая услышать, что девочка поправится и что она не опоздала. Но Макензи поднялся и пошел к телефону.

— Ее нужно немедленно отправить в инфекционную больницу.

Это случилось как раз в тот момент, когда он набрал номер. Наступила тишина; по детскому тельцу прошла дрожь, и страшные звуки, с которыми девочка втягивала в себя воздух, внезапно прекратились. На мгновение Робин показалось, что жуткая пленка, душившая Лили, исчезла и дала ребенку возможность дышать. Но потом она увидела неподвижное лицо малышки и прошептала:

— Нил… Ох, Нил…

Он тут же очутился рядом, забрал Лили и положил ее на кушетку. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Макензи сказал:

— Боюсь, бедняжка умерла. Должно быть, сердце не выдержало. Такое иногда случается.

Робин встала, шатаясь подошла к кушетке и посмотрела на быстро бледневшее лицо и чудовищно распухшую шею Лили.

— Я не успела.

— Робин, мы уже ничем не смогли бы ей помочь, — негромко ответил Макензи, разворачивая одеяло. — Даже если бы мы успели отвезти ее в больницу, это ничего бы не изменило. Поверь мне.

Вскоре Робин очутилась на кухне с кружкой горячего сладкого чая в руках. Внезапно она посмотрела на Нила Макензи снизу вверх и проговорила:

— Мне придется сказать миссис Льюис.

— Матери? Ты говорила, у нее выкидыш? Я сам зайду к ней. Робин, иди домой, сожги все, что на тебе было, и вымойся для дезинфекции. Это приказ.

Но домой Робин не пошла. Она знала, что не вынесет сочувствия обеих мисс Тернер и не сможет сидеть в четырех стенах своей комнаты. Она бродила по улицам, подставляя лицо хлопьям снега. Когда девушка добралась до полуподвала в Хакни и обнаружила, что там темно и тихо, ей захотелось прижаться лбом к косяку и завыть в голос. Однако она пошла дальше, мимо жилых домов, пивных и магазинов. Она вспоминала другую метель и другую смерть. Но смерть Стиви была невидимой, случилась в далекой стране и не казалась Робин, в ту пору девочке, настоящей. Сегодня она впервые ощутила, насколько хрупка грань между жизнью и смертью.

Увидев знакомую вывеску, она толкнула тяжелую дверь. В «Штурмане» стоял дым коромыслом. У бара было многолюдно; мужчины в матерчатых кепках[11]смотрели на нее, звали к себе и предлагали угостить пивом или чем-нибудь покрепче. Других женщин видно не было. Протиснувшись сквозь потную, разгоряченную толпу, Робин подошла к бару и стала ждать, когда Джо обратит на нее внимание.

— Робин?

— Я искала Фрэнсиса.

— Он поехал куда-то насчет статьи для «Разрухи». Сказал, что вернется через день-другой.

У Робин подкосились ноги. Не будь в зале так тесно, она бы упала на пол. Сквозь табачную мглу девушка увидела, что Джо схватил бутылку бренди и стакан и нырнул под стойку. Потом он очутился рядом, бережно обнял ее за талию и повел к столику.

— Вот. Выпей.

Бренди был ужасный, дешевый и вонючий. Зубы Робин стучали о край стакана.

Девушка услышала, как Джо сказал: