Книга Тёмный гений Уолл-стрит: Непонятая жизнь Джея Гулда, короля баронов-разбойников - Эдвард Дж. Ренехан мл.

«Эри». Конечно, не было совпадением, что 19 августа, хотя и не обязательно днем позже, большая часть вновь выпущенных акций (более чем достаточное количество, чтобы контролировать выборы) оказалась на счетах брокеров, дружественных Гулду. Таким образом, 13 октября «Эри» избрала совет директоров по выбору самого Гулда. В него вошли шурин Гулда Дэниел С. Миллер-младший и Босс Твид, а также камергер «Таммани» Питер Суини — недавний неработающий управляющий «Эри» при судье Барнарде. Привлекая бывшего союзника Вандербильта Твида и даря ему часть акций, Гулд также привлек на свою сторону всю команду Твида, включая некогда раздражавшего, но теперь мгновенно прирученного Барнарда. «Рев Барнарда постепенно стихал, — комментировали братья Адамс, — пока он не стал реветь так же нежно, как любой сосущий голубь, и, наконец, перестал реветь вообще».[245] (Вскоре Гулд и Фиск дойдут до того, что назовут новейший локомотив компании Erie, украшенный знаменитым художником Джаспером Фрэнсисом Кропси, Джорджем К. Барнардом).

Новый совет директоров послушно назначил Гулда, Фиска и Лейна членами исполнительного комитета, Гулда — президентом, Фиска — контролером и главным операционным директором, а Лейна — юрисконсультом. Совет также одобрил ключевое изменение, предложенное Гулдом, в формулировке устава Erie. Отныне акционеры Erie будут обязаны лично голосовать на ежегодных выборах в совет директоров. Исключив возможность использования доверенностей, это новое правило фактически лишило права голоса некоторых из крупнейших держателей акций Erie, которые находились за границей. В дальнейшем Гулду не придется так сильно напрягаться, чтобы обеспечить беспрепятственное проведение выборов. В конце дня 13 октября Гулд отправился домой, ликуя, к своей семье на Семнадцатой улице, а Фиск — к своей любовнице. «Моя дорогая Джози, — писал он ей в записке, отправленной тем же утром, — …Мистер Твид и мистер Лейн будут ужинать с нами в половине шестого вечера. Все прошло элегантно. Мы все в безопасности. Увидимся в шесть часов».[246]

Чувствуя себя в полной безопасности, Гулд, как это всегда было в его привычке, устремился к месту, которое было еще выше, чем тот возвышенный и могущественный насест, на котором он оказался. Они с Фиском связались со своим старым наставником Дрю и сделали ему предложение. Как бы «Великий медведь» отнесся к участию в самом настоящем медвежьем капкане, небывалом по своим масштабам? «Дрю мог бы наслаждаться жизнью и утешением религии на те несколько миллионов, которые у него остались, — писал Генри Клевс через несколько лет после начала разорения Дрю, — если бы он удалился в компании со своей Библией и сборником гимнов в какое-нибудь прекрасное, уединенное место в тихих долинах округа Путнам; но он оказался под влиянием какой-то скрытой и таинственной силы притяжения, стал жертвой какого-то мощного заклинания».[247] Набеги медведей и короткие продажи стали частью его натуры. Они притягивали и давали всплеск адреналина, перед которым он просто не мог устоять. Кроме того, то, что предлагал дерзкий Гулд, просто захватывало дух. Возможно, Дрю счел этот план привлекательным из-за обещания последнего великого триумфа, достойного олимпийского завершения его долгой карьеры.

Идея Гулда заключалась в том, чтобы задействовать не только Уолл-стрит, но и лондонскую Ломбард-стрит, а также весь денежный рынок на двух континентах. Вкратце его план на ту осень заключался в том, чтобы сжать денежную массу США, вызвав рост процентных ставок и, наоборот, резкое падение цен на акции — в том числе и на акции Erie. Вооруженный примерно 10 миллионами долларов в наличных резервах Erie, Гулд имел хороший задел для того, чтобы заблокировать гринбеки. Осенью на Уолл-стрит обычно не хватало наличных денег, поскольку значительные суммы регулярно изымались для выплат фермерам после сбора урожая. Чтобы связать 10 миллионов долларов, Гулд выписал чеки против фондов Эри, а затем заверил чеки — механизм, обязывающий банки помещать эти средства в резерв. Чтобы еще больше напрячь денежную массу, Джей отнес заверенные чеки в другие банки, где использовал их в качестве залога для получения наличных по безналичному расчету, которые должны были храниться в депозитных ячейках. Тем временем Дрю, бывшего кукловода, просто попросили добавить 4 миллиона долларов в «слепой пул» (под руководством Гулда), предназначенный для коротких позиций по акциям Erie на медвежьем рынке, который неизбежно последует за ростом купонных ставок по облигациям.

Гулд не старался держать свою механику в секрете. «Произошло злонамеренное манипулирование денежным рынком в спекулятивных целях», — писал репортер газеты Commercial and Financial Chronicle в середине ноября. «Некая комбинация, не только владеющая крупным частным капиталом, но и контролирующая несколько миллионов средств, находящихся в распоряжении ведущей железнодорожной компании, изъяла из банков и поместила в тайники сумму, которую нельзя оценить ниже 10 000 000 долларов, а многие считают, что она достигает 15 000 000 долларов. В дополнение к этому изъятию средств эти стороны участвуют в безрассудных и деморализующих операциях, охватывающих железнодорожную схему, полный масштаб которой еще не очевиден, но которая, как опасаются, может повлечь за собой более серьезные последствия для держателей ценных бумаг и общественного доверия к корпоративному управлению, чем обычно предполагается.»[248]

Акции упали, курс Эри опустился до 38 1/2.

Что касается Дрю, то он вскоре понял, что не в состоянии позволить кому-то другому вести машину. Так часто и бесцеремонно грабя участников пулов собственного изобретения, Дрю просто не мог успокоиться при мысли о том, что его 4 миллиона долларов лежат в слепом пуле под управлением Гулда, которого он научил стольким трюкам. Нельзя отрицать, что Гулд и Фиск почувствовали себя использованными не по назначению, когда Дрю внезапно потребовал вернуть все свои деньги в начале ноября. То, что Дрю также почувствовал себя не в своей тарелке, когда ему вернули только 3 миллиона долларов из его первоначальной инвестиции в 4 миллиона долларов — функция рыночного тайминга, как объявил Гулд, стоимость обналичивания в неподходящий момент, — тоже факт. Намереваясь вернуть свой миллион, Дрю 12 ноября сделал короткую покупку акций Erie (70 000 акций по цене 38) и приготовился к падению курса, будучи уверенным, что Гулд и Фиск еще не закончили сжимать долларовый рынок и что Erie (как и Уолл-стрит в целом) предстоит еще немало погрузиться в воду, прежде чем она наконец вынырнет на поверхность на фоне выпущенных Гулдом долларов.

Гулд и Фиск быстро пришли в раздражение от двуличия Дрю. В отместку они решили немного ускорить свой график и устроить декану фондового рынка финансовую баню. Через день после того, как Дрю занял короткую позицию, «Эри» опустилась до 35, и казалось, что все хорошо. Скорее всего, в этот день «слепой пул» Гулда освободился