Книга Балбесы - Alexander Blinddog

пёс. Дернулся, чтобы вытереть лицо и понял, что руки связаны. Он проморгался. Голова жутко болела и, судя по тому, как надулась кожа на затылке, у него будет огромная шишка. Генри осмотрелся. Он сидел на стуле в большой комнате без окон, видимо в каком-то подвале. Свет давали только несколько расставленных по углам маленьких фонарей. Рядом сидят такие же мокрые и ошарашенные Хрюша и Блонди. В первую секунду на сердце отлегло, что и он и его друзья живы, но в следующую вся радость сменилась осознанием ужаса ситуации. Потому что он узнал того, кто и выплеснул на него из ведра ледяную воду. Тот самый мрачный лысый тип, чей дом они ограбили и откуда увели сундук с драгоценными камнями. Лысый поставил ведро на пол и отошёл в сторону.

— Что, очухались, ребятишки?

Голос принадлежал второму незнакомцу в комнате. Невысокий, с редеющими волосами мужчина лет пятидесяти. Острая бородка с подкрученными вверх усами и выпученные глаза придавали ему странный вид постоянно чему-то удивлённого уличного щёголя. Он вальяжно сидел на стуле напротив связанных друзей и, закинув ногу на ногу, чистил ногти кончиком ножа.

— Вы, полагаю, узнали меня?

Блонди мотавший головой во все стороны, силящийся рассмотреть всё вокруг, сразу оживился.

— Нет, честно сказать, знать не знаем кто вы, уважаемый. Возможно, вы даже нас с кем-то перепутали. Это очевидно. Наверняка, это всё из-за толстого. Толстяки все на одно лицо. Вы его перепутали, ну и заодно нас с этим дураком тоже с кем-то перепутали. Всё легко объяснилось, это не ваша вина, ни в коем случае. Ошибиться было немудрено. У толстяка такое вот лицо, все его с кем-то путают. Люди часто говорили, что толстяк похож на мою мать, поэтому мне пришлось заставить его сбрить бороду, чтобы между ними было хоть какое-то различие. Ай!

Лысый, отвесивший ему подзатыльник, снова скрестил руки на груди и отошёл обратно в угол. Мужчина с выпученными глазами мучительно вздохнул и повторил с нажимом.

— Так вы, полагаю, узнали меня, и мне нет нужды представляться.

Он явно был не чужд театральности и каждый раз, когда всё шло не по его плану пьесы, это выводило его из себя.

Генри откашлялся ледяной водой.

— Этот болтун хоть и трепло то ещё, однако, добрый господин, он сказал чистую правду. Мы знать не знаем кто вы. Если же вы ошиблись в суматохе того дня... Кстати, сколько дней прошло? Так вот, если в суматохе того дня вы схватили не тех, ничего страшного. Мы вас не видели, мы вас не знаем и сразу всё забудем. Мы на вас никаких обид не держим.

Быстрее, чем Генри мог бы щёлкнуть пальцами, не будь у него связаны руки, усатый превратился из доброго смешного щёголя в бешеного пса. Он вскочил со стула и отшвырнул в сторону. Лицо его раскраснелось и глаза налились кровью.

— Вы меня не знаете?! Лжёте мне прямо в глаза, клянусь всеми богами, вы охренительно смелые, раз набрались храбрости лгать мне!

Он орал так, что брызги слюны летели во все стороны, но Генри было вовсе не до смеха. В этом лице уже не было ничего забавного, только их близкая смерть была на нём написана. Он нервно сглотнул воздух и как можно спокойнее и самым успокаивающим тоном из всех ему доступных сказал:

— Добрый господин. Клянусь вам чем угодно, но мы действительно вас не знаем. Усатый подошёл вплотную и приставил нож к лицу Генри.

— Тебе конец, змеёныш, раз ты решил врать мне. Я очень не люблю, когда мне врут, да, Фред?

— Да, Билл, очень не любишь, — отозвался из своего тёмного угла лысый.

— Добрый господин, вы очень убедительно пояснили, что вы не любите обмана. И, видят боги, я сейчас не в том положении, чтобы вас обманывать. Больше всего на свете я бы не хотел вас сейчас расстраивать.

Усатый мужчина, которого назвали Биллом, отошёл на шаг назад.

— Значит, хочу прояснить. Вы ворвались в мой дом, накурили каким-то отравляющим дымом моих людей. Украли моих сокровищ на тысячи золотых, и даже не знаете кто я?

— Да, милорд, всё верно, — сказал Хрюша, — мы совершенно точно не знаем, кто вы такой.

— Однако.

Билл заложил руки за спину и прошёлся туда-сюда, раздумывая.

— Что же, предположим, я вам поверю, — после паузы снова заговорил он. — Но тогда я хочу знать, кто вас нанял?

— Никто, господин, — сказал Блонди, наконец-таки посерьёзнев, без своего обычного словесного поноса.

— Никто, стало быть? Значит, я зря вам пояснил, как не люблю ложь, раз вы решили обмануть меня снова? Мне кажется, или эти ребятки очень хотят мучительно умереть, верно я говорю, Фред?

— Очень хотят, Билл. Прямо напрашиваются.

— Возможно, вышло некоторое недоразумение, между нами и вами, господин Уильям, не знаю вашей фамилии, — сказал Хрюша. — Но полагаем, если бы внесли чуть больше контекста в нашу беседу, мы бы смогли дать все интересующие вас ответы в полной мере нашей компетенции.

Билл выпрямился и разгладил кончики усов острием кинжала.

— Я вот что тебе скажу, умник, если вы не прекратите врать мне, я дам тебе пять дюймов клинка прямо в твоё жирное пузо. Это понятно?

— Понятнее некуда. Всё ясно, — ответил бледный как смерть Хрюша.

— Итак, повторяю вопрос в последний раз. Кто вас нанял?

— Перед лицом богов и возможно в пяти минутах от личной встречи с ними, рискну снова максимально честно ответить, что никто нас не нанимал.

Этот ответ стоил Генри таких волевых усилий, что ему пришлось зажмуриться, как перед прыжком в воду. С секунды на секунду он ожидал получить удар кинжалом, но ничего не последовало. Генри открыл глаза и посмотрел на Билла, который критично оглядывал друзей, постукивая кинжалом по передним зубам.

— К вашему счастью, вы мне кажетесь настолько тупыми, что это могло бы быть правдой. Предположим, я вам поверю. Тогда меня интересует, как же так получилось, что из всех чёртовых домов этого чёртового города, вы выбрали именно мой? И предупреждаю сразу, если я почувствую хоть нотку лжи, хоть в одной букве вашей нервной, сбивчивой речи, тупых необразованных балбесов — кому-то из вас троих придётся получить кинжалом в ногу.

Друзья, сбиваясь и перескакивая с одного на другое, перебивая и дополняя друг друга, рассказали, как же так они дошли до того, чтобы