Книга Поцелуй черной вдовы - Евгения Бергер

даже нормально, — возразил Кайл. — Ты — лисица, и лисий хвост тебе очень к лицу. Было бы странно, щеголяй ты, скажем, волчьим хвостом или ушами с забавными рысьими кисточками.

Соланж зарычала. Да он над ней издевается! И в тот же момент, с трудом выбравшись из-под груды ставшей ей больше ненужной одежды, заметалась по комнате рыжим зверьком. И вот это ее совершенно добило…

Что с ней такое?!

Она теперь проклята обращаться сама по себе в любую минуту?

С ее везением станется оказаться тем самым неправильным перевертышем, который из сотни один. Только не это!

— Соланж, успокойся! Пожалуйста. — Кайл пошел на нее, большой и высокий, отчего-то даже пугающий, и Соланж юркнула под кровать. Затаилась там, наблюдая, как он садится на пол и осторожно тянет к ней руку… Она зарычала. — Соль, послушай меня: ты должна успокоиться. — Не послушался он ее рыка. — Это все от волнения и усталости, понимаешь? Твое тело еще не успело обвыкнуться к обращениям, ты же не контролируешь себя в должной мере. Так бывает в самом начале…

Соланж лежала на деревянном полу и тихо скулила, прикусив лисий хвост. Как ей себя контролировать, когда столько всего навалилось? Когда…

— Просто подумай о чем хорошем и успокойся, — говорил Кайл.

О хорошем подумать?

Интересно, а было ли это хорошее в ее жизни? Соланж призадумалась, припоминая, как водится, свои детские годы. Только там и могло быть что-то хорошее… Вспомнила мать. Их прогулки в лесу и даже работу по дому, которая рядом с ней превращалась в настоящее приключение…

Соланж улыбнулась.

— Вот умничка. — Голос Кайла прозвучал совсем рядом, а шершавые пальцы коснулись руки.

Руки?!

Девушка распахнула прикрытые, как оказалось, глаза и поняла, что снова вернулась в человеческий образ.

И тут же в ужасе закричала:

— Не смотри на меня! Дай мне одежду.

— Под кроватью не очень получится одеваться. Вот, прикройся и выходи! — Кайл протянул девушке одеяло.

Юркнуть лисой под кровать оказалось намного проще, чем вылезти из-под нее человеком. Да еще завернуться по ходу в жесткое одеяло… Соланж показалось, что именно так, как она выползала из-под кровати, выбираются из тесного кокона бабочки.

Наконец-то!

Укутавшись по самые уши, она стыдливо глянула по сторонам, выискивая, куда делся Кайл. Он нашелся полностью обнаженным у маленькой печки… кхм, не полностью, к счастью…

— П-почему ты раздет? — пролепетала она, прилипнув глазами к его обнаженному торсу. И вовсе не потому, что рельефные мускулы плеч, живота и груди живописно перетекали друг в друга, просто… хотела увидеть, остался ли шрам на груди после сделанного ей выстрела. И где именно он находится.

— Тебе мое одеяло оказалось нужнее, а штаны мои почти высохли.

— А рубашка?

— А рубашка еще сыровата.

С такими словами мужчина пошел на нее, и Соланж рассмотрела у него на груди шрам у самого сердца. Сипло выдохнула и отступила на шаг… Наткнулась на бортик кровати и замерла, наблюдая, как это свидетельство ее собственной глупости на нее надвигается.

— Слушай, Соль, ты должна отдох…

Договорить Кайл не успел, так как Соланж опять оказалась под ворохом ткани, а после юркнула под кровать. Снова! Второй раз подряд. И все потому, что смутилась при виде обнаженного Пса…

Назвав его мысленно так, пусть даже случайно, она вдруг закашлялась, словно слово царапнуло горло.

— Соль, ну хватит уже, — услышала заботливый голос. — Ты ведь изматываешь себя. Что, так и станешь скакать туда и обратно, пока не рухнешь от слабости? А это случится, если продолжишь все в том же духе. Отключи уже мысли и дай себе отдохнуть!

Если бы это было так просто… Ей теперь ни за что рядом с Кайлом не успокоиться: так и будет себе представлять жуткий шрам у него на груди и терзать себя мыслями о содеянном. Глупая, глупая Соль! Могла бы сейчас уже находиться на Островах, а вместо этого дышит пылью под этой кроватью.

— Я не могу, — протяфкала совершенно несчастно. — Я не могу отключить свои мысли и воображение. И видеть тебя обнаженным тоже выше моих человеческих сил… — призналась вслух, да потому только, что хорошо понимала: Кайл ее не поймет.

А он вдруг возьми и протяни ей медвежью огромную лапу. Соланж опешила в первый момент, а после, мягко подталкиваемая этой лапой наружу, все-таки выглянула из-под кровати.

Медведь глядел на нее будто бы осуждающе, но и с заботой одновременно. Рыкнул что-то — теперь и она не поняла его тоже — затем сграбастал Соланж в свои медвежьи объятия и затих.

Она заартачилась было, пытаясь освободиться, но мохнатые лапы еще крепче притиснули ее к телу, и ей неожиданно расхотелось высвобождаться… Стало тепло и приятно расслабиться под перестук медвежьего сердца в груди. Лапы повисли сами собой, хвост перестал трепыхаться. Нос ткнулся в мех косолапого…

Хорошо.

Так хорошо, как давно уже не было…

А, казалось бы, тот же торс того же мужчины, но ощущается по-другому… Ткнуться носом в грудь Сайласа Гримма Соланж никогда не смогла бы. А медведь оказался уютным, как зимнее одеяло… И мягким.

И вообще… он волшебно целуется…

Не медведь — Сайлас Гримм. Или Кайл. Или оба они.

Мысли ее начали путаться и уплывать… Кажется, девушка засыпала. И ощутила в последний момент, как медведь свернулся клубком на полу, мягко укутав ее в кольцо своих лап и ткнувшись носом куда-то между ушей. Наверное, это было нахально с его стороны, но Соланж, уже плохо соображая, ничего не сказала…

Через секунду она крепко спала, прильнув к живому и дышащему мужчине, который ничуть ее не боялся. И это было по-своему восхитительно… А то, что этот мужчина немного медведь, абсолютно не имело значения.

Проснулась она от щекотки в носу. Отчего то ли фыркнула, то ли чихнула…

И тут же в ужасе распахнула глаза: чихнула?! И поглядела на свою руку. Не на лапу лисицы, а на самую что ни на есть человеческую ладонь.

Она опять обратилась! И лежит в объятиях Гримма, пусть даже он еще зверь.

Недопустимо!

Стараясь не разбудить, Соланж выскользнула из медвежьих объятий и бросилась к одеялу, которое так и лежало брошенным на полу. Запахнулась в него, выискивая глазами одежду и костеря на весь свет свою злую судьбу, будто нарочно над ней потешающуюся… Ведь из всех возможных объятий она подарила ей именно эти, медвежьи, от Сайласа Гримма, ее бывшего неприятеля.

— Доброе утро, — услышала она хриплый ото сна голос.

И обернулась…

Обнаженный мужчина сидел на полу и спросонья потирал щеку.