Книга Эволюция убийства - Алекс Норман

если так надолго этого неудачника вырубил. А сейчас еще и бабу его трахнет.

Инга стала подниматься, но Митя ее удержал, опустился рядом, в притирку.

– Ты чего? – забеспокоилась она.

– А зачем ты мне с этим козлом изменяла?

– Не изменяла я!

– Ну да… – усмехнулся Митя.

Знал он, с кем имеет дело. Инга еще та шлюха, она могла изменить ему с Бологовом где угодно: в доме на диване, в машине, сунув голову под руль. Бологов, может, и неудачник, но Митя не идиот, чтобы не воспользоваться ее слабостью – на все части тела. И Митя, конечно же, воспользуется. Его уже распирает от желания заполнить ее собою целиком. И брюки уже сняты, под рукой обнаженные бедра, холодные, но податливые. Митя провел рукой, переворачивая ладонь с внешней стороны на внутреннюю – на переход с одной ягодицы на другую.

– Давай не здесь, – мотнула головой Инга. – Стоять больно!

Почва под ногами каменистая, коленками на ней все равно что на рашпиле стоять, но Митя уже не мог остановиться.

– А ты летай! – засмеялся он, грубо входя в нее.

– Какой же ты дикий! – сквозь губы процедила Инга.

В ней чувствовалось нездоровое напряжение, и дело не в мозолях на коленках. Она боялась, и правильно делала: Митя мог сорваться с катушек прямо сейчас. Слияние с Ингой чувствовалось где-то снаружи, трение усиливалось, напряжение нарастало, разность потенциалов нарастала, но хотелось, чтобы искра проскочила в нем, глубоко внутри. Для этого Мите требовалось задушить Ингу. Это совсем не трудно: обхватить хрупкую шею сзади, с силой сжать руку, немного подождать, пока от перепада напряжений не выбьет пробки. Жизнь оставит Ингу, душа любимой женщины пройдет через него, а там искра – рванет так…

– Я не дикий… – мотнул головой он. – И не маньяк!

Митя взял в захват ее тело, просунув руки под мышки. С силой сжал их, Инга взывала и от боли, и от наслаждения. Душа не покидала ее тело, но пробки все-таки выбило.

– Мне больно! – закричала Инга.

Но Митя лишь усмехнулся. Больно ей или нет, но она живая. Он сжимал в своих объятиях живое тело. И после того как он ее отпустит, она будет жить… Нет, он не маньяк. И напрасно мама проклинает его. Он не маньяк, просто ему нравится убивать…

21

Руки связаны впереди, но тело примотано к стойке, спиной к ней. Олег сидел, связанные ноги вытянуты по всей длине. Он пробовал вырваться, бился как рыба в садке, но все напрасно. Поспелов привязал его крепко. Рот заклеен, но так на помощь все равно звать бесполезно. Место глухое, никто не отзовется, если только волки на крик подтянутся.

Олег помнил, как приходил в себя. Сначала ему снилась Инга, как оказалось, кричала она наяву. Поспелов устроил ей форменный содом, но не задушил. Потом они вдвоем затаскивали его тело в кунг, привязывали к стойке. К этому времени Олег уже полностью пришел в себя, но молчал, ничего не говорил, не видел в этом смысла. И мог сделать себе только хуже.

Поспелов обрек его на медленную смерть, Олег это понимал, но надежда на спасение не оставляла его. И сейчас, после тщетных попыток вырваться, он еще верил в удачу.

Поспелов забрал с собой все: Ингу, вещи, даже «Ровер» и тот увел. Загнал куда-то с глаз долой, а затем еще и жалкие остатки бензина слил.

Олег задавался вопросом, зачем ему рюкзаки, спальники, керосинка? Возможно, маньяк собирался жить в этой глуши, вместе с Ингой. Если так, то он сейчас где-то рядом. Если так, то Славику и Танюшке ничего не угрожает, во всяком случае, пока. Эта мысль слегка успокаивала. Но страх за детей оставался. Рано или поздно Поспелов отправится за ними. Возможно, он уже в пути.

Олег задвигал бедрами, пытаясь выскользнуть из кокона, который свил для него из клейкой ленты Поспелов. Но лишь выбился из сил. И этим, возможно, развеселил Поспелова, который и оставил его в живых, чтобы наслаждаться мучениями жертвы. Сам он далеко, видеокамер нет, но это чудовище могло чувствовать чужую боль на расстоянии. И наслаждаться ею.

– Смотри, марля с кровью, – отчетливо вдруг прозвучал мужской голос, который показался Олегу знакомым.

В первый миг он подумал, что телепатически связался с Поспеловым и услышал его разговор с Ингой. Но нет, голос принадлежал другому человеку. И голос знакомый. Неужели капитан Гусаков? Но это нереально. Хотя кто знает.

– Свежая кровь, – сказал Голенищев.

Олег узнал и его. Неужели опера все это время шли по его следу? Если так, то их появление вполне объяснимо… Объяснима и предсмертная галлюцинация. Инга, спасибо ей, перевязала его, но крови потеряно немало.

В дверном проеме показалась знакомая физиономия. Не так давно Олегу казалось, что Гусаков смотрит на него из своей барсучьей норы, а сейчас он сам заглядывал к нему в берлогу.

– Ух ты! Какие люди! – Он звонко хлопнул в ладоши, празднуя победу.

И фейерверк бы запустил, будь у него батарея салютов. Не просто было найти беглеца, особенно после того, как Олег покинул расположение заброшенной части.

Гусаков поднялся в кунг, глядя по тому, как он передвигается, Олег понял, что перед ним живой человек. Бесплотное видение шло бы к нему без оглядки, не опасаясь гнилых полов.

Гусаков присел перед Олегом, какое-то время просто смотрел на него, наслаждаясь своим триумфом, затем сорвал полоску скотча с губ. Но первым заговорил Голенищев. Он тоже забрался в кунг.

– Давай, рассказывай, как ты докатился до такой жизни, Беглов?

Олег промолчал, решив не реагировать на глупую шутку.

– Бологов, – поправил за него Гусаков.

– Может, развяжете? – спросил Олег.

Оперативники приехали за его скальпом, чтобы вклеить свидетельство своей победы в графу раскрываемости. Все это время они искали беглеца, но никак не факты, доказывающие его невиновность. И они своего добились, а Олег, увы, оказался на мели. Да еще брошенный умирать. И все-таки оперативники скорее радовали его, чем огорчали. Они хотя бы заберут его отсюда, вернут к жизни, пусть и за решеткой. И еще они могут выслушать его, вдруг поверят, что его детям угрожает смертельная опасность.

– Может, сначала расскажешь? Как ты людей убивал!

– Я ранен, мне требуется помощь.

– Кем ранен?

Гусаков смотрел на Олега так, как будто знал, что правое плечо ему прострелил Куштуев. Сказать ему об этом мог только участковый, но его убили. Или Гусаков уже успел пообщаться с Поспеловым?

Олег ничего не сказал и закрыл глаза. Плохо ему, повязка особо не помогла, левое плечо до сих пор кровоточит. Да