Книга К свету - Дэвид Вебер

а выражение лица было мрачным.

- Я был вполне чудовищем до перемены, мой Стивен, - сказал он через мгновение. - Однако того, что я мог сделать после изменения, было достаточно, чтобы напугать даже меня, и некоторые из моих "детей" были намного хуже меня, когда их полностью коснулось изменение. Возьми Братиану, он самый старший из нас всех, после меня. На самом деле, он единственный оставшийся из моих первоначальных "детей".

- Что случилось с остальными? - тихо спросил Бучевски, и рот Влада сжался. Затем он посмотрел бывшему морскому пехотинцу прямо в глаза.

- Уничтожены, каждый из них - моей собственной рукой. У меня не было выбора. Слишком многие из них прошли через изменение только для того, чтобы скатиться в безумие... или еще хуже. И другие стали проявлять нетерпение из-за ограничений, которые я им навязывал. Они не видели причин, почему такие, как мы, не должны делать себя князьями или даже королями.

- Я отчасти могу это понять. Но почему этого не сделал ты? Я имею в виду, сделать себя князем или королем?

- Я был князем. У меня не было никакого желания снова взваливать это на свои плечи. Все, что это когда-либо приносило мне, - это горе и чувство вины, и когда я проснулся, было слишком поздно останавливать завоевание, которое уже было над нами к тому времени, когда я перестал дышать.

- Пробудился? - Бучевски слегка наклонился вперед в своем кресле. - Ты имеешь в виду, как сделал я после того, как ты перевез меня через реку?

- Нет, мой Стивен. - Влад покачал головой. - Для тебя переход был всего лишь вопросом нескольких дней. Для меня?.. Сорок лет прошло между моим последним вздохом смертного человека и тем моментом, когда я снова открыл глаза.

- Что? - моргнул Бучевски. - Почему это заняло так много времени?

- Если бы я знал ответ на этот вопрос, я бы знал многое из того, чего не знаю, - сухо сказал Влад. Его указательный палец медленно, задумчиво постучал по столешнице, а затем он пожал плечами.

- На самом деле, Стивен, я никогда не описывал другому то, что случилось со мной, - сказал он очень серьезно. - Возможно, пришло время мне это сделать.

- В любом случае, я бы очень хотел знать, - ответил Бучевски, и Влад снова фыркнул.

- Без сомнения, ты бы так и сделал, но есть много аспектов этого опыта, которые даже сейчас остаются для меня непонятными. Итак, с чего мне начать?

Несколько мгновений он сидел молча, его глаза были расфокусированы, когда он уставился на что-то, что мог видеть только он. Затем он слегка тряхнул головой, и его внимание снова сосредоточилось на Бучевски.

- Во-первых, - сказал он, - насколько мне известно, я единственный вампир, у которого нет "родителя", и я никогда не понимал, как это могло быть. Возможно, мы и не пьем кровь, как утверждают легенды, но, насколько я когда-либо мог обнаружить, передача крови - это единственный способ сотворить вампира. Возможно, кровь течет в противоположном направлении - от отца или матери к ... потомству - и не дает средств к существованию родителю, но это необходимо, это единственный способ провести кого-то через изменение. Однако в моем собственном случае обмена кровью не было.

Бучевски нахмурился, и Влад махнул рукой.

- Скажи мне, что ты знаешь о моей реальной истории? - спросил он .

- Не так много, как хотелось бы, - признался Бучевски. - Я знаю, что технически ты был князем Валахии три разных раза. - Он покачал головой. - Судя по всему, что я смог найти, это, должно быть, было похоже на жизнь в эпицентре воздушного боя!

- Действительно, можно сказать и так. Хотя титул "господарь" на самом деле не переводится как "князь". Более близким приближением могло бы быть "герцог", хотя на практике разница была невелика. И что касается ситуации в Валахии в то время, назвать это воздушным боем - значит сделать все намного аккуратнее и проще, чем было на самом деле. То, что сегодня является Румынией, было оплотом между христианской Европой и Османской империей, особенно после падения Константинополя в год, когда мне исполнился двадцать один. И султаны, и короли Венгрии - не говоря уже о Папе Римском, албанцах и саксонских купцах, которые вели так много дел на Балканах, - все были глубоко вовлечены в дела Валахии. Важно помнить это, так же как важно помнить, что большая часть официального отчета о моей жизни была написана моими врагами. Это не значит, что все это ложь. Однако многое из этого таково, и многое, что не является ложным, представлено в ... несколько иных терминах, чем те, которые употребил бы я сам.

- Я рассказал тебе о том, что бояре сделали с моим отцом и братом. - Он сделал паузу, приподняв одну бровь, и Бучевски кивнул. - В то время мой младший брат Раду и я были заложниками в Адрианополе. Султан Мурад не доверял моему отцу - должен признаться, не без оснований, - но пообещал помочь ему восстановить свое положение господаря. Технически, до этого он был вассалом Венгрии, но была вражда между ним и Яношем Хуньяди, который выгнал его и заменил его двоюродным братом Басарабом II. Мурад пообещал свою поддержку в восстановлении отца в обмен на ежегодную дань, а Раду и я были "страховкой", которую он потребовал, чтобы обеспечить лояльность отца. В то время мне было одиннадцать, и, пока отец возвращался в Валахию, мы с Раду оставались в Адрианополе в течение нескольких лет. Действительно, Раду в конце концов принял ислам и стал доверенным лицом при дворе султана. Достаточно сказать, что в мое время, когда я был дышащим, ни один человек не мог доверять другому, предательство было обычной монетой для всех участников - и меня не в последнюю очередь среди них - и если бы достаточное кровопролитие могло обеспечить мир, Румыния была бы садом, не нуждающимся в стенах или мечах.

Он надолго замолчал, размышляя о давно умершем прошлом. Затем он встряхнулся.

- Я не буду утомлять тебя сложностями моих собственных ... дел с Хуньяди, Корвином, датчанами и султаном. Достаточно сказать, что я знал, что мое положение всегда должно быть шатким и что все, что отдает нерешительностью или слабостью, приведет к моему падению. Я пришел к выводу, что единственный способ укрепить свое положение -