Книга Город как безумие. Как архитектура влияет на наши эмоции, здоровье, жизнь - Сара Уильямс Голдхаген
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К счастью, противоядием является почти квадратное пространство кафе, видимое из трасс и демонстрирующее непрестанно меняющиеся виды на внутренний двор за его окнами. Его периметр обрамляют витрины с едой и кассовые аппараты, а переносные столы и металлические стулья заполняют помещение. По интерактивной динамике из нашего опыта восприятия этого и бесчисленного множества других типов обстановок действия мы знаем, что здесь делают. Мы «интуитивно» понимаем, что длинные ряды кульманов способствуют спокойным занятиям, а ряды длинных столов с лязгающими стульями – нет. Быстрого взгляда или даже простой мысли об одном из типов обстановок действия достаточно, чтобы вызвать в нашей памяти такие схемы.
Как показывает опыт восприятия ВШД, строительная среда – один из важнейших способов, с помощью которых мы как индивидуумы постигаем, поддерживаем, представляем себе, усваиваем и запечатлеваем в памяти нормы, традиции, смыслы и возможности социального мира. От того, как дизайнеры организуют аффордансы, создают обстановки действия и передают их характер, зависят типы и качества наших привязанностей как к людям, так и к местам. В последние десятилетия отдельные, но растущие в числе архитекторы, теоретики, психологи начали тщательно анализировать когнитивные аспекты восприятия строительной среды, но мало кто применял строгий анализ для понимания того, как наше индивидуальное воплощенное восприятие обусловливается нашим положением в социальном мире. Только лишь живя в телах в объектах нашего общего мира, мы накапливаем огромный склад схем, связывающих строительные пространства с социальным группированием и действиями, и именно в этом контексте мы постоянно формулируем цели и достигаем их (или уклоняемся от этого), поэтому объекты, с которыми мы сталкиваемся, должны быть спроектированы с учетом этого. И последнее: поскольку мы не можем не наделять объекты и вещи значениями – неосознанно или сознательно, – составные части наших созданных миров должны вызывать соответствующие эмоциональные и когнитивные ассоциации.
Дизайн – это социальный инструмент. Строительные среды влияют на социальные отношения. Это справедливо для каждого объекта, в котором мы живем, и любого места, куда бы мы ни пошли. Поэтому восприятие человеком строительной среды одновременно является частным и индивидуальным – происходящим в наших телах и в мире природы – и общественным, происходящим в наших социальных мирах. Здесь наконец мы получаем концептуальную схему, предлагающую полное описание рекурсивного, непрерывно интерактивного характера отношений между человеческим разумом, телом и социальной средой, в которой мы живем.
Остается только исследовать, как пространства и объекты, которые отдельные разумы и тела в социальных институтах проектируют и сооружают, можно сделать более здоровыми, более оживленными, более стимулирующими сообщества и общества. Какие принципы и правила дизайна и какие социальные идеалы определят стандарты, по которым мы будем оценивать наши строительные среды сегодня и завтра? Теперь наконец мы можем сформулировать ответ.
Проектирование для людей
Здание и пространство, которое вмещает здание, должны были бы помогать нам чувствовать себя живыми, им бы следовало давать возможность обращать внимание на вещи… Есть ли разница между тем, чтобы давать почву событиям, и созданием их?
Мы знаем, как природная и социальная среды воздействуют на людей, и понимаем, стало быть, что в дизайне ландшафтов, городских районов и зданий некоторые ориентирующие инструкции помогают предотвращать ошибки, которых легко избежать, продвигают дизайн, который лучше отвечает нуждам людей, и способствуют благополучию человека. Невероятная сложность и пластичность человеческого мозга, необычайное богатство и культурное и географическое разнообразие человеческого опыта будут гарантировать, что оформившиеся на опыте эстетические принципы никогда не породят излишне формальный дизайн. Напротив, такие принципы освободят дизайнеров и позволят исследовать множество композиционных возможностей, которые они предлагают, в то же время сохраняя ориентированный на человека подход, который создает дизайн, вдохновленный опытом.
Сама телесность человека выявляет первоначальные установки, большинство которых ориентированы на наши подсознательные «я». Объекты должны быть соразмерны человеческому телу, причем и в эгоцентрическом, и в аллоцентрическом его воплощениях. Мы воспринимаем наши среды образно и конструктивно, и поэтому они должны быть спроектированы так, чтобы сотрудничать с разумом человека, вызывая ряд уместных ассоциаций. Мы также воспринимаем строительные среды с помощью всех наших чувств, работающих согласованно, и все они взаимодействуют с нашими моторными системами, побуждая к действиям. Поэтому дизайн должен работать и в этом отношении тоже.
Удобочитаемость общих форм, особенно крупных сооружений, – таких как текучие формы спроектированного Фрэнком Гери музея Гуггенхайма в Бильбао или четкие призматические формы флорентийской Соборной площади с ее баптистерием, колокольней, фасадом собора и куполом, – хороши для быстрого просмотра и извлечения смысла глазами и мозгом. Но наше стремление к удобочитаемости должно уравновешиваться нашей потребностью в когнитивной стимуляции, и четким сооружениям не следует быть простыми. Институт Солка и Управление пенсионного обеспечения показали нам, что независимо от общей конфигурации объекта его поверхности (включая их температуру, податливость, цвет, плотность и т. д.), его материалы и их текстуры, акустические качества и прочее в значительной степени будут влиять на наши сенсорные, когнитивные и особенно эмоциональные реакции, таким образом формируя его восприятие. Наряду с точно подобранными материалами, хорошо спроектированная среда содержит продуманные, воплощенные со всем тщанием конструктивные детали. Они дают ощущение масштаба, придавая визуальную (а иногда концептуальную) глубину проекту, будоража наше сенсомоторное воображение и способствуя нашему когнитивному взаимодействию с местами, где мы живем, и с объектами в них. Амьенский собор, Музей «ан де стром» и другие проекты демонстрируют, что невизуальные воздействия – слуховые, тактильные, проприоцептивные, обонятельные и т. д. – вносят существенный вклад в общее восприятие объекта. Подарки природы – дневной свет, зелень, особенности места и климата – обязательно должны учитываться в дизайне, и дизайнеры могут многому научиться у природы, воспроизводя ее формы или абстрагируясь от них, используя ее климатические, топографические и материальные особенности в дизайне. Это азы. В дополнение нужно проанализировать более детально некоторые другие аспекты эмпирического дизайна.
Паттерны, на основании которых люди отличают места или структуры от их окружения, повышают «читаемость» этих мест и структур и могут создавать целостность. Люди всегда пребывают в поиске повторяющихся паттернов, поскольку сами механизмы наших сенсорных когнитивных систем – наша способность к быстрому поиску смысла, целенаправленная природа восприятия и наша восприимчивость к праймам – требуют от нас, во-первых, быстро отличать передний план от фона и, во-вторых, определять значение того, с чем мы столкнулись. Распознавание паттернов вызывает у нас ощущение удовольствия. Слушаем ли мы музыкальное произведение, рассматриваем ли картину, гуляем ли по зданию или местности, которые медленно открывают особенности своего порядка, узнавание организации паттернов награждает нас небольшим выбросом опиоидов в области нашего мозга, связываемой с «системой приятия». Предположительно, с точки зрения функции, происхождение этой системы в процессе эволюции вызвано нашей потребностью быстро оценивать положение нас самих и членов нашей группы в окружающей среде и в социальной группе.
